на балконе стоял мальчик и смотрел куда то вверх
На балконе стоял мальчик и смотрел куда то вверх
Повести и рассказы
Сегодня ты стал пионером, повязал красный галстук;
он — частица Красного знамени, дорожи им.
Сегодня ты сделал первый шаг по славной пионерской
дороге, по которой шли твои старшие братья и сестры,
отцы и матери — миллионы советских людей. Свято храни
пионерские традиции. Будь достоин высокого звания юного ленинца!
Крепко люби Советскую Родину, будь мужественным, честным,
стойким, цени дружбу и товарищество. Учись строить коммунизм.
Сердечно поздравляю тебя со вступлением в пионерскую организацию
имени Владимира Ильича Ленина.
Это большое событие в твоей жизни.
Пусть пионерские годы будут для тебя и твоих друзей по отряду радостными,
интересными, полезными. Пусть станут они настоящей школой большой жизни.
Счастливого пути тебе, пионер!
Всесоюзной пионерской организации
МАЛЬЧИК С КОНЬКАМИ
По городу идет мальчик с коньками.
Кажется, что вчера еще все было мальчику впору и что это за ночь он так подрос, вытянулся. А новую одежду не успели купить.
Руки мальчик держит в карманах, а коньки у него под мышкой.
Какой-то он нескладный и неустойчивый. То споткнется на ровном месте, то налетит на прохожего. То бежит вприпрыжку, то, заглядевшись на машину, останавливается посреди дороги. Глаза у него зеленые, задиристые.
Дерзкий взгляд и независимая походка выдают в мальчике непоседу и драчуна, который среди ребят чувствует себя уверенно, а оставшись один, не знает, куда себя деть.
На пальто не хватает пуговицы. Она вырвана с мясом. Основательно потертая шапка сидит на одном ухе, оставив второе на холоде. Развязавшийся шнурок волочится по тротуару: некогда с ним возиться.
И только коньки, удобно пристроившиеся под мышкой, в полном порядке. Они крепятся медными заклепками к черным ботинкам. Ботинки аккуратно сложены «бутербродиком» и стянуты желтым кожаным ремешком. Это не какие-нибудь девчачьи «снегурочки», а вполне серьезные мужские коньки «английский спорт». У них острые крепкие носы. Когда бежишь на этих носах, ледяные крошки отлетают в стороны, как искры из-под железных подков. Можно быстро бежать, а потом встать на полозья и долго скользить по ледяной глади катка.
Эти аккуратные, ухоженные конечки уж очень не подходят к короткому пальто с оторванной пуговицей и к потертой шапке, сидящей на одном ухе.
Холодная капля упала мальчику на щеку. Он вытер ее свободной рукой и, бросив на сосульки недовольный взгляд, свернул в переулок.
У школьников весенние каникулы, а взрослые работают. Поэтому на улицах малолюдно. А в переулке вообще редко встретишь прохожего.
Переулок старый, двухэтажный. Мостовая покрыта ледяной коркой. Снегоочистительные машины не заглядывали сюда всю зиму. Сразу видно, что маленький переулок приходится очень дальним родственником большим, главным улицам города.
А хорошо бы на каток опять пришла девчонка в красном пушистом свитере и в синей короткой юбочке! Та, у которой на голове белая меховая шапка. Высокая, как папаха. Из-под шапки у нее торчат две косички. Хорошо бы попробовать дернуть ее за косичку! Но девчонка такая гордая и неприступная, что в прошлый раз не хватило решимости сделать это. На ее глазах он сбил шапки с трех мальчишек. Один из них был совсем большой. На полголовы выше. От такого вполне можно было получить сдачи. Сегодня он опять собьет с него шапку, если не хватит мужества дернуть девчонку за косичку… А если она уже на катке, уже катается на своих серебряных «снегурочках»? И вдруг большой мальчишка дергает ее за косичку?!
Мальчик с коньками под мышкой уже не идет, а бежит. Только бы не опоздать! Только бы не опоздать!
И тут в конце переулка он увидел человека. Мальчик не обратил бы на него никакого внимания, но человек оказался единственным прохожим и шел прямо ему навстречу. Человек был высокий, крупный. На нем белые бурки с кожаными носами и широкая длинная куртка, сшитая из шкуры какого-то черного зверя. Шаги у мужчины тяжелые и неторопливые. А мальчик почти бежал, и поэтому они скоро должны были встретиться.
И вдруг прохожий остановился. Потом он качнулся вперед и сделал несколько неуверенных шагов, словно собирался упасть. Но не упал, а удержался на ногах. Он беспомощно начал двигать руками, словно искал в воздухе невидимую опору. На этот раз он наверняка бы упал, но рука вовремя ухватилась за стену дома.
«Наверное, пьяный», — подумал мальчик, и в глазах его вспыхнул недобрый зеленый огонек: он терпеть не мог пьяных.
Мальчик брезгливо сморщил нос и ускорил шаг, чтобы поскорее разминуться со встречным.
Когда мальчик поравнялся с прохожим, тот стоял, прислонясь к стене, крепко зажмурив глаза. Лицо его было неестественно бледным. У рта запали две глубокие складки. Он тяжело дышал. Вероятно, тугой воротник куртки мешал дышать. Одной рукой человек держался за каменную стену, другой силился расстегнуть железный крючок воротника. Крючок был цепкий, и у руки не хватало сил освободить его из петли. На лбу у прохожего выступили мелкие бисеринки пота.
Мальчик с коньками невольно остановился. И тогда прохожий открыл глаза и посмотрел на мальчика. Его глаза смотрели из-под нависших бровей откуда-то издалека. Нет, это не были мутные, шальные глаза пьяного! Они были полны боли и тревоги. И во всем облике этого большого, грузного человека чувствовалась неловкость за свою беспомощность.
Наконец ему все же удалось расстегнуть крючок. Усталая рука соскользнула вниз, плечи опали под собственной тяжестью. Человек закрыл глаза, но тут же открыл их вновь. Он заметил мальчика и боялся потерять его из виду.
Мальчик еще стоял рядом. Но ему было некогда. Он боялся опоздать. Зеленые глаза недружелюбно глядели на тяжело дышащего человека.
Человек молчал. Его грудь тяжело поднималась и медленно опускалась, словно боялась наколоться на что-то острое. А пальцы, только что отцепившие железный крючок, теперь расстегивали и пуговицы. Человек молчал.
Мальчик вспомнил, как однажды на улице упал старик и сломал ногу. Он лежал на тротуаре и тихо стонал. Ему было очень тяжко, и вокруг стояли зеваки. Они глазели на несчастного до тех пор, пока за ним не приехала «скорая помощь»…
Может быть, и этому человеку неприятно, что рядом с ним стоит незнакомый мальчишка?
На балконе стоял мальчик и смотрел куда то вверх
Юрий Яковлевич Яковлев
Она была уверена, что он зевает от скуки. Расспрашивать его было бесполезно: он был молчальником. Зевал же потому, что всегда хотел спать.
Он принес в класс пучок тонких прутиков и поставил их в банку с водой. И все посмеивались над прутиками, и кто-то даже пытался подмести ими пол, как веником. Он отнял и снова поставил в воду.
Он каждый день менял воду.
И Женечка посмеивалась.
Но однажды веник зацвел. Прутики покрылись маленькими светло-лиловыми цветами, похожими на фиалки. Из набухших почекузелков прорезались листья, светло-зеленые, ложечкой. А за окном еще поблескивали кристаллики уходящего последнего снега.
Все толпились у окна. Разглядывали. Старались уловить тонкий сладковатый аромат. И шумно дышали. И спрашивали, что за растение, почему оно цветет.
Люди недоверчиво относятся к молчальникам. Никто не знает, что у них, молчальников, на уме: плохое или хорошее. На всякий случай думают, что плохое. Учителя тоже не любят молчальников, потому что хотя они и тихо сидят на уроке, зато у доски каждое слово приходится вытягивать из них клещами.
Когда багульник зацвел, все забыли, что Коста молчальник. Подумали, что он волшебник.
И Женечка стала присматриваться к нему с нескрываемым любопытством.
Женечка обратила внимание, что каждый раз, когда раздавался звонок с последнего урока, Коста вскакивал с места и сломя голову выбегал из класса. С грохотом скатывался с лестницы, хватал пальто и, на ходу попадая в рукава, скрывался за дверью. Куда он мчался?
Чего только не говорили про Косту ребята!
— Не можете отличить таксы от боксера!
Были еще такие, которые спорили со всеми:
— Он держит трех собак!
На самом деле у него не было ни одной собаки.
А сеттер? А боксер? А такса?
Ирландский сеттер горел костром. Боксер, как перед боем, играл мышцами. Такса чернела обгоревшей головешкой.
Что это были за собаки и какое отношение они имели к Косте, не знали даже его родители. В доме собак не было и не предвиделось.
Когда родители возвращались с работы, они заставали сына за столом: он поскрипывал перышком или бормотал под нос глаголы. Так он сидел запоздно. При чем здесь сеттеры, боксеры, таксы?
Коста же появлялся дома за пятнадцать минут до прихода родителей и едва успевал отчистить штаны от собачьей шерсти.
С этой собакой Косту никто не видел.
И как зорко ни следила за ним Женечка, стоило ей на мгновение отвести глаза, как Коста исчезал, выскальзывал из рук, улетучивался.
Однажды Женечка не выдержала и бросилась вдогонку. Она вылетела из класса, застучала подковками по лестничным ступеням и увидела его в тот момент, когда он несся к выходу. Она выскользнула в дверь и устремилась за ним на улицу. Прячась за спины прохожих, она бежала, стараясь не стучать подковками, а конский хвост развивался на ветру.
Она превратилась в следопыта.
Женечка поджидала его за выступом зеленого дома. Он пронесся мимо нее. Она поспешила за ним. И прохожим не приходило в голову, что бегущая, слегка косящая девушка не Женечка, а Евгения Ивановна.
Коcта нырнул в кривой переулок и скрылся в парадном. Он по звонил в дверь. И сразу послышалось какое-то странное подвывание и царапанье сильной когтистой лапы. Потом завывание перешло в нетерпеливый лай, а царапанье в барабанную дробь.
Дверь отворилась, и огненно-рыжий пес бросился на Коету, положил передние лапы на плечи мальчику и стал лизать длинным розовым языком нос, глаза, подбородок.
На балконе стоял мальчик и смотрел куда то вверх
Анализ содержания текста.
Какие из высказываний соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов.
1) Когда Сергей возвращался из соседней деревни, была звёздная ночь.
2) Мальчик знал, что Сергей плохо знал дорогу на Кара-Сук, поэтому встречал его около дома.
3) Дедушка просил внука зажигать лампу, чтобы в темноте лучше было видно двор.
4) Каждую ночь мальчик зажигал на крыше дома керосиновую лампу, чтобы помочь путникам, заблудившимся в степи.
5) Сергей поблагодарил мальчика за помощь.
(1)В эту ночь Сергей возвращался из соседней деревни. (2)Он шагал прямиком по степи. (3)Пока совсем не стемнело, Сергей видел знакомые очертания гор и не боялся сбиться с пути. (4)Но сумерки сгущались. (5)И горизонт растаял. (6)А скоро совсем ничего не стало видно, даже свою вытянутую руку. (7)И не было звёзд. (8)Глухая тёмная ночь навалилась, как тяжёлая чёрная вата. (9)Ветер, который летел с северо-запада, не смог победить эту плотную темноту, ослабел и лёг спать в сухой траве.
(10)Сергей шёл и думал, что заблудиться ночью в степи в сто раз хуже, чем в лесу. (11)В лесу даже на ощупь можно отыскать мох на стволе или наткнуться на муравейник и узнать, где север и юг. (12)А здесь темно и пусто. (13)И тишина. (14)Слышно лишь, как головки каких-то цветов щёлкают по голенищам сапог.
(15)Сергей поднялся на высокий холм и хотел идти дальше, но вдруг увидел в стороне маленький огонёк. (16)Он горел неподвижно, словно где-то далеко светилось окошко. (17)Сергей повернул на свет. (18)Он думал, что ещё придётся много шагать, но через сотню метров подошёл к низкой глинобитной мазанке*. (19)Огонёк был не светом далёкого окошка, а пламенем керосиновой лампочки. (20)Она стояла на плоской крыше мазанки, бросая вокруг жёлтый рассеянный свет.
(21)Сергей постучал в оконце и через несколько секунд услышал топот босых ног. (22)Скрипнул крючок. (23)Мальчик лет десяти или одиннадцати взглянул снизу вверх на Сергея.
— (25)Мне надо на Кара – Сук, – сказал Сергей.
— (26)Это правее, километра три отсюда. (27)А вы, видимо, не здешний?
— (28)Будь я здешний, разве бы я заблудился? – раздражённо заметил Сергей.
— (29)Случается… (30)Есть хотите?
(32)Мальчик скрылся за скрипучей дверью и сразу вернулся с большим куском хлеба и кружкой молока.
— (33)Ты, что же, здесь один?
— (34)Не… (35)Я с дедом. (36)Отару овец пасём.
— (37)А зачем у вас лампа на крыше горит? – спросил Сергей, прожёвывая хлеб.
— (38)Да так, на всякий случай. (39)Вдруг заплутается кто… (40)А в степи ни огонька.
— (41)Спасибо, — сказал Сергей, протягивая кружку.
(42)Сергей не стал объяснять, что сказал спасибо не за еду, а за огонёк, который избавил его от ночных блужданий.
— (43)Ты каждую ночь зажигаешь свой маяк? – спросил Сергей.
— (44)Каждую… (45)Только дед сердится, что я керосин зря жгу. (46)Я теперь стал рано-рано вставать, чтобы успеть погасить. (47)Дед проснётся, а лампа уже на лавке…
(48)Мальчик негромко засмеялся, и Сергей тоже улыбнулся.
(49)Вскоре Сергей задремал. (50)Когда он проснулся, то увидел, что ночь посветлела. (51)Снова проступили очертания гор, начинался синий рассвет.
— (52)Эй, внук, – донёсся из мазанки стариковский голос, – лампу задул? (53)А то я сегодня рано встаю.
(54)Мальчик вскочил – Сергей весело рассмеялся и протянул ему руку.
—(55)Мне пора… (56)Спасибо за огонёк!
(57)Мальчик смущённо подал маленькую ладонь и покосился на лампу. (58)Она всё ещё горела неподвижным жёлтым огнём.
* Крапивин Владислав Петрович (род. в 1938 г.) – детский писатель, автор книг о детях и для детей.
* Мазанка – дом, хата из глины или обмазанного глиной дерева, кирпича.
В каком варианте ответа содержится информация, необходимая для обоснования ответа на вопрос: «Почему каждую ночь мальчик зажигал на крыше дома керосиновую лампу?»
1) Мальчик боялся темноты.
2) Дедушка просил внука зажигать лампу, чтобы в темноте лучше было видно двор.
3) Мальчик встречал Сергея, который плохо знал дорогу к их дому.
4) Мальчик думал о путниках, заблудившихся ночью в степи.
Сам мальчик рассказал о том, зачем зажигает лампу: (39)Вдруг заплутается кто… (40)А в степи ни огонька.
1. Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного лингвиста Евгения Николаевича Ширяева: «Вся организация языковых средств в художественной литературе подчинена не просто передаче содержания, а передаче художественными средствами». Аргументируя свой ответ, приведите 2 (два) примера из прочитанного текста. Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование. Вы можете писать работу в научном или публицистическом стиле, раскрывая тему на лингвистическом материале. Начать сочинение Вы можете словами Е.Н. Ширяева. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
2. Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл предложения данного текста: «Спасибо за огонёк!» Приведите в сочинении 2 (два) аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения. Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
3. Как Вы понимаете значение словосочетания НРАВСТВЕННЫЙ ВЫБОР? Сформулируйте и прокомментируйте данное Вами определение. Напишите сочинение-рассуждение на тему «Что такое нравственный выбор», взяв в качестве тезиса данное Вами определение. Аргументируя свой тезис, приведите 2 (два) примера-аргумента, подтверждающих Ваши рассуждения: один пример-аргумент приведите из прочитанного текста, а второй — из Вашего жизненного опыта. Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
1. Приведем пример сочинения-рассуждения в публицистическом стиле.
Словом можно передать наши чувства и переживания, можно согреть человека, можно ранить. Особенностью русского языка является многозначность слова, характерная для языка художественных произведений. Именно поэтому трудно не согласиться с высказыванием известного лингвиста Евгения Николаевича Ширяева: «Вся организация языковых средств в художественной литературе подчинена не просто передаче содержания, а передаче художественными средства-ми».
Для подтверждения справедливости слов Ширяева обратимся к тексту Владислава Крапивина. В предложении 8 (Глухая тёмная ночь навалилась, как тяжёлая чёрная вата.) с помощью сравнения автору удаётся передать, насколько тёмной, устрашающей была ночь. Для этих же целей служит в том же предложении и метафора «ночь наваливалась». С помощью изобразительно-выразительных средств создаётся неповторимый художественный образ.
Проанализировав текст, мы с уверенностью можем утверждать, что сила воздействия художественного текста на читателя усиливается, когда автор умеет пользоваться словом во всей его многогранности и многозначности.
2. Еле заметный огонёк керосиновой лампы стал маяком для заблудившегося путника. Этот огонёк, возможно, спас человеку жизнь. Вот почему с особой благодарностью Сергей говорит мальчику: «Спасибо за огонёк!»
Зачем мальчику зажигать керосинку? Зачем понапрасну переводить керосин, который в степи на вес золота? А просто иначе этот герой поступить не мог. Он умеет заботиться не только о себе, но и тех, кто может в нём нуждаться, даже если это случайный путник. Подтверждение этому находим в предложениях 38-40.
И не напрасны оказались старания. Сергею свет лампы очень при-годился, хотя состояние безысходности было уже близко: «Сергей шёл и думал, что заблудиться ночью в степи в сто раз хуже, чем в лесу». А дед? Он хоть и бурчит за керосин, но сам-то прекрасно понимает, что внук поступает правильно – поведение внука достойно дедовой гордо-сти.
У Юрия Левитанского есть прекрасное стихотворение:
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Из мальчика вырастет настоящий человек, потому что он выбрал правильную дорогу, а огонёк керосиновой лампы – это ещё и огонёк его большой, чистой души.
3. Нравственный выбор — это ситуация, при которой человек должен выбрать, как поступить. Можно поступить так, как велит совесть, как положено по меркам общества, можно послушать совета друга, родителей, можно просто струсить и ничего не делать. От правильного или неправильного выбора-решения зависит и жизнь самого человека, и того, кого этот выбор касается. И выбор этот делает каждый сам, исходя из своих понятий добра и зла, нравственности и безнравственности.
Казалось бы, что стоит зажечь лампу и оставить её на ночь, чтобы она горела? Это нам, привыкшим жить в городе, где огни горят практически круглосуточно, кажется странным. А у мальчика и деда, пасущих отару овец, керосин для лампы был в ограниченном количестве. Несмотря на запрет деда жечь керосин, мальчик оставлял лампу горящей на крыше дома, веря, что его огонёк сможет помочь случайному путнику не заблудиться в степи. Так и произошло с героем Владислава Крапивина: спасительный огонёк избавил рассказчика от ночных блужданий. И так приятно на душе от того, что и дед, оказывается, знал про лампу, и от того, что есть добрые люди, освещающие путь не потому, что велено, а потому, что им так кажется правильно.
Человек учится делать выбор с раннего детства. Любой ребёнок помнит, как легко соврать, сказав, что это кошка разбила вазу, а не он с друзьями; как легко выбросить дневник с двойкой и выдумать невероятную историю похищения его инопланетянами. А вот признаваться и просить прощения очень сложно. Поэтому и учат родители: сделал что-то плохое, не нужно обманывать. Те, кто этот урок не усвоил в детстве, обманывают других всю жизнь. Это их выбор, но жить с такими людьми невыносимо.
Трудно встретить человека, который бы ни разу в жизни не делал выбора. Так устроена наша жизнь, что мы должны принимать решения. Давайте же делать это, прислушиваясь к голосу сердца и совести, чтобы не сожалеть впоследствии о недостойном, неправильном решении.
На балконе стоял мальчик и смотрел куда то вверх
Я помню, было мне лет десять, наверное. Был летний день и мы стояли с мамой на балконе четвертого этажа нашей кирпичной пятиэтажки. Пахло кленовыми листьями, пылью летнего горда, а на кухне закипал чайник. Мама улыбалась и я тоже, был редкий момент нашей легкой, безоценочной близости, мать моя обычно была строгой женщиной. А возраст мой был таков, когда только начинаешь осознавать что ты одинок и дистанция с родителями будет только нарастать
Но в это мгновение, мне ясно показалось что мы так же близки как в раннем детстве, был тот же свет, тот же балкон и звук закипающего чайника, может быть он был самым важным. Мама улыбалась той же улыбкой что и пять лет назад, да и как могло быть иначе — что такое пять лет для взрослого человека, а для десятилетнего мальчишки это полжизни, подумайте!
Это сейчас, я бы улыбнулся и постарался доконца насладиться этими мгновениями, легко отпуская, смирясь с неизбежностью их ухода, но тогда, я вдруг испугался что мама вот прямо сейчас перестанет улыбаться и уйдет, и разом все кончится и когда закипел чайник, просто помчался на кухню, налить нам чая и вернуться, я очень спешил.
И когда вбегал в кухню, я вдруг уронил бутылку молока со стола, она разлилась широкой волной прямо на чистый, недавно вымытый пол, помните, были такие бутылки в советское время, с широким горлом?
Помню свое отчаяние, как я схватил половую тряпку, даже не посмотрев на то, что она была сырой и стал пытаться вытереть эту ужасную белую лужу, в которой могла утонуть моя радость, а она не впитывалась, а лишь размазывалась уже по всей кухне…
Тогда я бросил ее и изо всех сил побежал обратно, на балкон.
Мама стояла все там же. И даже улыбалась еще.
Я присел на порожек балкона и попытался через неудачу и предчувствие скорой расплаты за нее, поймать последние ноты уходящей радости. И мне это, кажется, удалось.
А потом…
Потом мама зашла в дом и раздался крик и «Иди сюда!» и каждое ее слово, заставляло меня вжимать голову в плечи, словно в череп мне забивали толстые, шершавые гвозди с размаху.
Меня едва ли побили, не помню, но ощущение именно физической боли осталось и сейчас.
Конечно, если бы я мог тогда все маме обьяснить, она не стала бы ругаться, а наверное обняла бы меня. Но у детей просто не хватает взрослых слов, чтобы выразить свои детские чувства. А может и наоборот, детских слов не хватает чтобы выразить взрослые чувства, мне иногда кажется что чувств детских и совсем не бывает — они сразу, на вырост нам выдаются.
Пишу это вовсе не для того, чтобы сказать какой я был и остался нежный и какие бывают жестокие родители. Вовсе нет.
Представьте, как видела все происходившее моя мать, взрослая женщина, как стояла она на балконе, решившая наконец отдохнуть хоть пять минут от ежедневных дел и забот и вот на тебе — возвращаешься в дом, где только что был вымыт пол, а там вся кухня в белых, жирных разводах. И тряпка брошена на полпути, мало того что ухитрился именно в эти редкие пять минут покоя что-то опрокинуть, еще и размазал, еще и не доделал, все бросил и ушел.
Все так, конечно.
Но может быть? Может быть тот у кого есть дети, прочтет сейчас эти строчки и попав в похожую ситуацию не будет кричать и ругаться, не станет забивать гвозди, ведь кухня от этого чище не станет.
Может быть он рассмеется, а? Поймет и прижав голову испуганного мальчишки к себе, скажет — «Да и хрен бы с ним, с этим молоком и полом. У меня ведь есть ты, а у тебя — я!»
Ведь очень скоро, мы расстанемся. Мы отдаляемся друг от друга каждый день, незаметно, но еще пара лет и детство твое пройдет, ты станешь подростком, отдалишься от меня внутренне, а потом и взрослым, став еще дальше — уедешь учиться, работать, жить свою жизнь.
А потом мы расстанемся насовсем.
Навсегда.
Но у нас есть еще эти минуты. Где летний запах и теплая пыль.
Где ты со мной как жеребенок у живота лошади и как ей нужно лишь опустить голову, чтобы вдохнуть запах его волос между чутких ушек, так и мне, достаточно опустить руку и погладить волосы у тебя на макушке. Однажды, макушка твоя уйдет далеко ввысь и чтобы увидеть ее, мне нужно будет чтобы ты сел и обязательно рядом.
Но пока…
Не прогоните. Не испугайте.
Мы все еще вместе.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Дом, в котором.
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Дом стоит на окраине города. В месте, называемом Расческами. Длинные многоэтажки здесь выстроены зубчатыми рядами с промежутками квадратно-бетонных дворов — предполагаемыми местами игр молодых «расчесочников». Зубья белы, многоглазы и похожи один на другой. Там, где они еще не выросли, — обнесенные заборами пустыри. Труха снесенных домов, гнездилища крыс и бродячих собак гораздо более интересны молодым «расчесочникам», чем их собственные дворы — интервалы между зубьями.
На нейтральной территории между двумя мирами — зубцов и пустырей — стоит Дом. Его называют Серым. Он стар и по возрасту ближе к пустырям — захоронениям его ровесников. Он одинок — другие дома сторонятся его — и не похож на зубец, потому что не тянется вверх. В нем три этажа, фасад смотрит на трассу, у него тоже есть двор — длинный прямоугольник, обнесенный сеткой. Когда-то он был белым. Теперь он серый спереди и желтый с внутренней, дворовой стороны. Он щетинится антеннами и проводами, осыпается мелом и плачет трещинами. К нему жмутся гаражи и пристройки, мусорные баки и собачьи будки. Все это со двора. Фасад гол и мрачен, каким ему и полагается быть.
Серый Дом не любят. Никто не скажет об этом вслух, но жители Расчесок предпочли бы не иметь его рядом. Они предпочли бы, чтобы его не было вообще.
Некоторые преимущества спортивной обуви
Все началось с красных кроссовок. Я нашел их на дне сумки. Сумка для хранения личных вещей — так это называется. Только никаких личных вещей там не бывает. Пара вафельных полотенец, стопка носовых платков и грязное белье. Все как у всех. Все сумки, полотенца, носки и трусы одинаковые, чтобы никому не было обидно.
Кроссовки я нашел случайно, я давно забыл о них. Старый подарок, уж и не вспомнить чей, из прошлой жизни. Ярко-красные, запакованные в блестящий пакет, с полосатой, как леденец, подошвой. Я разорвал упаковку, погладил огненные шнурки и быстро переобулся. Ноги приобрели странный вид. Какой-то непривычно ходячий. Я и забыл, что они могут быть такими.
В тот же день после уроков Джин отозвал меня в сторонку и сказал, что ему не нравится, как я себя веду. Показал на кроссовки и велел снять их. Не стоило спрашивать, зачем это нужно, но я все же спросил.
— Они привлекают внимание, — сказал он.
Для Джина это нормально — такое объяснение.
— Ну и что? — спросил я. — Пусть себе привлекают.
Он ничего не ответил. Поправил шнурок на очках, улыбнулся и уехал. А вечером я получил записку. Только два слова: «Обсуждение обуви». И понял, что попался.
Сбривая пух со щек, я порезался и разбил стакан из-под зубных щеток. Отражение, смотревшее из зеркала, выглядело до смерти напуганным, но на самом деле я почти не боялся. То есть боялся, конечно, но вместе с тем мне было все равно. Я даже не стал снимать кроссовки.
Собрание проводилось в классе. На доске написали: «Обсуждение обуви». Цирк и маразм, только мне было не до смеха, потому что я устал от этих игр, от умниц-игроков и самого этого места. Устал так сильно, что почти уже разучился смеяться.
Меня посадили у доски, чтобы все могли видеть предмет обсуждения. Слева за столом сидел Джин и сосал ручку. Справа Длинный Кит с треском гонял шарик по коридорчикам пластмассового лабиринта, пока на него не посмотрели осуждающе.
— Кто хочет высказаться? — спросил Джин.
Высказаться хотели многие. Почти все. Для начала слово предоставили Сипу. Наверное, чтобы побыстрее отделаться.
Выяснилось, что всякий человек, пытающийся привлечь к себе внимание, есть человек самовлюбленный и нехороший, способный на что угодно и воображающий о себе невесть что, в то время как на самом деле он просто-напросто пустышка. Ворона в павлиньих перьях. Или что-то в этом роде. Сип прочел басню о вороне. Потом стихи об осле, угодившем в озеро и потонувшем из-за собственной глупости. Потом он хотел еще спеть что-то на ту же тему, но его уже никто не слушал. Сип надул щеки, расплакался и замолчал. Ему сказали спасибо, передали платок, заслонили учебником и предоставили слово Гулю.
Гуль говорил еле слышно, не поднимая головы, как будто считывал текст с поверхности стола, хотя ничего, кроме поцарапанного пластика, там не было. Белая челка лезла в глаз, он поправлял ее кончиком пальца, смоченным слюной. Палец фиксировал бесцветную прядь на лбу, но как только отпускал, она тут же сползала обратно в глаз. Чтобы смотреть на Гуля долго, нужно иметь стальные нервы. Поэтому я на него не смотрел. От моих нервов и так остались одни ошметки, незачем было лишний раз их терзать.
— К чему пытается привлечь внимание обсуждаемый? К своей обуви, казалось бы. На самом деле это не так. Посредством обуви он привлекает внимание к своим ногам. То есть афиширует свой недостаток, тычет им в глаза окружающим. Этим он как бы подчеркивает нашу общую беду, не считаясь с нами и нашим мнением. В каком-то смысле он по-своему издевается над нами…
Он еще долго размазывал эту кашу. Палец сновал вверх и вниз по переносице, белки наливались кровью. Я знал наизусть все, что он может сказать — все, что вообще принято говорить в таких случаях. Все слова, вылезавшие из Гуля, были такими же бесцветными и пересушенными, как он сам, его палец и ноготь на пальце.
Потом говорил Топ. Примерно то же самое и так же нудно. Потом Ниф, Нуф и Наф. Тройняшки с поросячьими кличками. Они говорили одновременно, перебивая друг друга, и на них я как раз смотрел с большим интересом, потому что не ожидал, что они станут участвовать в обсуждении. Им, должно быть, не понравилось, как я на них смотрю, или они застеснялись, а от этого получилось только хуже, но от них мне досталось больше всех. Они припомнили мою привычку загибать страницы книг (а ведь книги читаю не я один), то, что я не сдал свои носовые платки в фонд общего пользования (хотя нос растет не у меня одного), что сижу в ванне дольше положенного (двадцать восемь минут вместо двадцати), толкаюсь колесами при езде (а ведь колеса надо беречь!), и наконец добрались до главного — до того, что я курю. Если, конечно, можно назвать курящим человека, выкуривающего в течение трех дней одну сигарету.
Полчаса меня забрасывали камнями, потом Джин постучал по столу ручкой и объявил, что обсуждение моей обуви закончено. К тому времени все успели забыть, что обсуждают, так что напоминание пришлось очень кстати. Народ уставился на несчастные кроссовки. Они порицали их молча, с достоинством, презирая мою инфантильность и отсутствие вкуса. Пятнадцать пар мягких коричневых мокасин, против одной ярко-красной пары кроссовок. Чем дольше на них смотрели, тем ярче они разгорались. Под конец в классе посерело все, кроме них.