Записки врача вересаев о чем
Хорошо.Громко.
блог о вязании с кулинарным уклоном
Записки врача В.В. Вересаева
Я прочитала “Записки врача” В.В. Вересаева, уже несколько дней назад. До сих пор однако ж про них размышляю, даже вот отзыв захотелось написать.
Итак, ХорошийГромкий отзыв о повести Викентия Викентьевича Вересаева “Записки врача”.
Тем, кто Вересаевских “Записок” не читал, убедительно советую их прочитать и так же убедительно советую их не читать. Процентов на 80 – читать, а процентов на 20 – спасибо, какнить в другой раз.
Сначала о том, почему НЕ. Потому что это на редкость нудная книга. И нудит автор, и нудит, и об одном и том же, и об одном и том же, и без капли юмора, и в подробностях, и всё про то же, и снова, и опять. Если бы не периодически всплывающие любопытные медицинские факты, редкая птица долетела бы до середины Днепра редкий читатель до середины книги бы дошел. Если вы читали Булгаковские “Записки врача”, имейте в виду – Вересаевские совсем вообще не оно.
А теперь про те 80%, из-за которых “Записки” читать стоит.
Прочитать “Записки” стоит, если вы хотите поразмышлять. Как учить молодых врачей, кто захочет быть первым пациентом только что закончившего университет хирурга? Как преодолеть непроходимую необразованность и зашоренность народа? Как развивать медицину без опытов на людях, если опыты на людях – единственный способ её развить? На некоторые вопросы Вересаев отвечает, а на некоторые не находит однозначного ответа.
Книга начинается с длинной и весьма пугающей части о медицинском образовании. Каких неумелых врачей выпускали медицинские университеты. Студенты-медики учились глазами – смотрели на больных, видели, как проявляется какое-либо заболевание, худо-бедно могли поставить диагноз, но не знали толком ни течения болезни, ни механизмов лечения, манипуляций никаких с больным провести не могли. Те, кому везло, после университета шли доучиваться в клиники. Автор был вынужден начать практику сразу после учёбы, но после того, как несколько пациентов умерли из-за недостатка у него медицинского опыта, посмотрел правде в глаза и отправился доучиваться. В университетскую клинику, где лечились, в основном, неимущие. Много-много раз повторяется у Вересаева мысль, что профессора в университетах отправляют к бедным (в прямом, финансовом смысле) больным своих студентов, и больным приходится вверять свою жизнь и здоровье неопытным врачам, в то время как свою жену, брата или свата сам профессор бы ни в коем случае не отправил лечиться ко вчерашнему выпускнику мед.университета. Надо сказать, вопрос актуален и сейчас. Будь у вас выбор, пошли бы вы к хирургу, для которого вы станете первой самостоятельной операцией? Как ни прикинь, а у всякого хирурга эта первая самостоятельная операция бывает, и кому-то таки выпадет быть тем самым первым пациентом.
Отсюда мы плавно переходим к теме медицинских проб и ошибок. Начитаешься Заметок, и понимаешь, до какой степени медицина и сейчас есть, а тогда уж и подавно была наукой опытно-экспериментальной. Лекарства подбирали чуть ли не методом тыка. Вот попробуйте это, говорят, помогает. Не померли и помогло? ну и отлично! Лекарство не помогло и пациент помер? Бывает, следующему попробуем дозу изменить. Жутковато читать про первые операции на щитовидной железе. Они там в 19 веке установили, что при опухолях щитовидной железы хорошо помогает операция по удалению опухоли, и чтобы наверняка, стали вырезать всю щитовидку полностью. Операция проходила успешно, пациенты восстанавливались хорошо, всё ОК. И только через несколько лет выяснилось, что никто не наблюдал пациентов долгосрочно после операции. Случайно обнаружилось, что пациенты, кому удалили щитовидку, были, конечно, через несколько лет после операции ещё живы, но по сравнению со своими ровесниками чувствовали себя намного хуже и страдали разными болезнями. Так решили до поры, до времени больше операций по полному удалению щитовидки не проводить. О гормональной терапии тогда, ясное дело, никто ещё не слышал. Это лишь один из примеров, который приводит Вересаев. У него там много таких, почитайте.
Он не устает повторять, что медицина мало того, что опытно-экспериментальная, как с этой щитовидкой. Попробовали, увидели, что нехорошо, прекратили. Многие врачи того времени проводили на пациентах самые настоящие опыты. Особенно на бедных (в финансовом смысле) больных. Интересно почитать, что на эту тему думает врач, понимающий ценность испытания медицинских технологий на реальных пациентах. Автор с одной стороны возмущается, что далеко не всегда больные вообще знали о том, что стали подопытными, с другой справедливости ради говорит, что многие врачи ставили опыты в том числе и на себе. И с третьей говорит о том, что альтернатива – опыты над животными – тоже не для слабонервных. Издеваться над халёсеньким, пушистым и, главное, беззащитным животным тоже, знаете, для науки хорошо, но не всякий сдюжит. Да и в некоторых случаях, как, например, с венерическими болезнями, животные не поканают, т.к. венерическими болезнями человека не болеют.
И мы плавно подошли к третьей проблеме медицины, над которой заставляет задуматься Вересаев. Женщины, особенно из народа, в 19 веке до последнего не шли к врачу, т.к. врач почти всегда был мужчина, а честь смолоду, и раздеться в присутствии постороннего мужчины, а часто и не одного, – уж лучше болеть, а дать ему (а часто – им, т.к. врачей несколько, а то и вообще это группа студентов-медиков) себя ощупывать и осматривать – уж лучше умереть, чем такой позор. Вересаев пишет, конечно, что для большинства врачей через пару лет работы любое человеческое тело становится просто объектом лечения, и никаких развратных мыслей у них уже по поводу пациенток не возникает. Однако ж встречались в его время очень даже врачи, которые, возможно, слишком часто заставляли пациентку приходить на осмотр и раздеваться, и, возможно, слишком усердно щупали её за разные части тела. Не в смысле прям домагивались, но тем не менее.
Вересаев от души сочувствует женщинам, вынужденным обращаться к врачам – мужчинам, и от души радуется тому, что начинают появляться врачи – женщины. Я вам по себе скажу, если мне надо идти на приём к врачу, у которого в кабинете надо снимать нижнее бельё, я всегда стараюсь убедиться, что мой врач стопудово женщина (а то запишут, бывает, к доктору Петренко или там Сидоренко, придёшь – а там большой волосатый дядька, ну чо, говорит, деУки, снимайте, говорит, плаУки). А в некоторых случаях, когда к врачу женского пола я попасть не могу, я уж лучше подожду. Можт само рассосётся. Или усугубится настолько, что мне станет уж совсем плохо и будет пофик, какого пола врач. И мне, конечно, со всех сторон говорят – ну что ты глупенькая, это же доктор, перед доктором можно. А я вот чессгря так и не понимаю, ну и что, что я знаю, что посторонний дядька по профессии врач. Мне-то он посторонний дядька, при котором раздеваться надо, а он будет трогать и смотреть оценивающе, пусть даже и в медицинском смысле, да ещё и он вопросы ж начнёт задавать, такие, на которые я бы и женщине постеснялась ответить, а уж с незнакомым мужчиной вообще, извинити, на эти темы беседовать порядочной женщине абсолютно неприлично. Короче – мы с Вересаевым вместе радуемся тому, что сейчас всё больше врачей-женщин.
От проблемы женщин, до последнего избегающих визита к врачу-мужчине, Вересаев переходит к проблеме, которая сейчас уже ушла в прошлое. Народ в конце 19-го века был en mass вопиюще невежественен. Необразованные люди, коих тогда было большинство, считали, что на все события в жизни есть воля свыше. Если суждено было заболеть, значит, и выздороветь тоже поможет божественная сила. А когда к больному в непозволительно запущенной стадии болезни всё-таки приглашали доктора, и больной умирал, непроходимые селяне приходили к выводу, что больной умер не вопреки стараниям доктора, а из-за них. Особое место отведено тем, кто врача всё же приглашал и даже лечиться соглашался, но употреблял лекарства по своему усмотрению. Вересаев жалуется, что пациенты, особенно из простого народа, не выполняли рекомендаций, не принимали лекарства, как прописано, не соблюдали режим и т.п. Кто по причине чрезмерной веры в провидение, кто из страха, кто просто по глупости.
Сейчас прогресс вроде наступил, а больные такие же остались. У меня есть знакомые, страдающие пищеварительными, к примеру, заболеваниями, и вполовину бы меньше они, я думаю, страдали, если бы придерживались диеты. Сварили бы, к примеру, картошку к обеду, а не пожарили на сале. Заправили бы салат сметаной, а не майонезом. Воздержались бы от рюмочки. Слуште, реально народ считает диету глупостью, мучается коликами и пьёт таблетки горстями. Впрочем, есть и такие, как я. Когда раз в год, простуженная вусмерть, я прихожу к врачу за больничным, мне наш терапевт прописывает тучу таблеток, мазей, притирок и полосканий. И я с чистейшей совестью употребляю из них ну в лучшем случае две-три, так как знаю, что врач всё это выписал, т.к. положено, и врач получит по шапке, если всего этого не назначит. Я также не первый раз простываю и знаю, что простуда моя происходит часто от усталости, и что одной противовирусной таблетки, витаминов и минералки, а также пары дней отоспаться и чая с мёдом мне вполне достаточно, чтобы снова стать огурцом. Короче – у Вересаева в плане пациентов и самостоятельного подхода к лечению и сейчас бы материала для книги хватило.
Вердикт: читать Вересаевские “Записки врача” для развлечения и отдыха – зазря книжку с библиотечной полки снимать. Читать “Записки”, чтобы подумать – поразмышлять над прогрессом, приличиями и воспитанием, образованностью и прогрессивностью, наукой и просвещением масс – верное решение.
Косогова Виктория: Викентий Вересаев и его повесть «Записки врача»
Викентий Вересаев и его повесть «Записки врача»
Викентий Викентьевич Вересаев – врач, писатель и общественный деятель. Особый интерес представляет его биографическая повесть «Записки врача», изданная в 1900 году. В начале XX века она произвела эффект разорвавшейся бомбы, вызвав волну негодования во врачебных кругах. Выходили не только гневные статьи, но и целые книги-опровержения. Доктора опасались, что широкая аудитория после прочтения откровений их коллеги настроится против медицины как науки в целом и врачей в частности.
А дело в том, что в то нелегкое время практически не существовало бесплатной медицины, врачи в основном жили за счет частной практики или, имея степени и звания, за счет преподавательской деятельности в медицинских университетах. Те же пациенты, которые не могли оплатить услуг врача, были вынуждены обращаться в клиники при университетах, где служили буквально «учебным пособием» для студентов-медиков, и получали лечение бесплатно в обмен на разрешение присутствовать при процедурах или операциях целых учебных групп. В особо незавидном положении оказывались неимущие женщины-крестьянки с гинекологическими проблемами, большинство из которых предпочитало умереть от опасного недуга, нежели оголиться перед группой молодых врачей.
«Записки врача» Викентий Вересаев поднимает целый пласт нравственно-этических проблем, с которыми сталкивается молодой врач, не только думающий, но и способный сочувствовать пациенту. Он рассуждает о том, быть или не быть в профессии, о том, что нужно врачу для того, чтобы вести успешную практику, как пережить неизбежные фатальные ошибки при несовершенстве возможностей медицинской диагностики того времени и ошибки, совершенные вследствие нехватки опыта (что неизбежно для молодого врача, вынужденного вести частную практику в отдаленной местности в одиночку). Врач берет на себя моральную ответственность, но не дает никаких гарантий. Верно расхожее выражение о том, что у каждого врача свое кладбище. И надо быть очень смелым, человеком, чтобы обнародовать столь личные воспоминания, которые могут подчас шокировать неподготовленного читателя. Более того, у него хватило терпения и выдержки ответить своим коллегам-оппонетам, обрушившимся на него с безжалостной и бесстыдно искажающей смысл написанного им критикой.
Что же заставило автора написать и издать эту книгу? Попробуем порассуждать, опираясь на анализ его почерка.
Перед вами коллективное письмо, написанное рукой В. Вересаева.
Во-первых, человек он глубоко эмоциональный, но умевший прекрасно себя контролировать. Все принимал близко к сердцу, стараясь внешне не подавать вида. Очевидно, что он долго накапливал переживания, пока их уровень не достиг критической отметки, после которой он молчать уже не мог. Просто обсуждения своих переживаний с кем-либо тет-а-тет уже было недостаточно, требовалось заявить о них во всеуслышание, тем самым, возможно, негласно испросить прощения и одобрения со стороны пациентов, оправдать медицинскую науку, рассказать о том, что если бы не сотни неудач и врачебных экспериментов, ценою жизней не абстрактных пациентов, а конкретных живых людей, человечество никогда не вооружилось бы методами мед. помощи, не получило бы необходимых вакцин, и было бы обречено на мучительные смерти от всевозможных заболеваний и ранений.
– глубокие гирлянды (обладатели глубоких гирлянд в почерке склонны накапливать внутреннее напряжение, которое рано или поздно выплескивается наружу). При этом форма не лишена индивидуальности. Вертикальный наклон. Преобладание контракшн (CNR). Ровные строки.
Во-вторых, это глубоко гуманный, небезразличный человек. И в этом заключалось основное противоречие. С одной стороны, он стремился искренне помогать пациентам, а с другой стороны, как и любой врач, совершал фатальные ошибки, что приводило его в душевное смятение, и он даже задумывался о своей психологической пригодности для врачебной деятельности.
Гирляндный почерк с преобладающей средней зоной.
В-четвертых, внимателен, острожен, вдумчив, не склонен рисковать, консервативен. Но в силу специфики профессиональной деятельности рисковать приходилось и часто, что также лишало его равновесия.
Медленная продуктивная скорость, подробность формы, резко обрывающиеся тупые окончания штрихов, преобладание контракшн (СNR).
, человек долга. Ответственный по своей природе, не терпящий любительства и халатности. По своему, максималист.
В этой книге он ищет оправдания не только собственным действиям, но и врачебным методам того времени, как бы обращаясь к пациентам с просьбой по возможности понять и принять, что у медицины и каждого конкретного врача того времени просто не было другого пути.
Петров Б. Д.: «Записки врача» Вересаева
«Записки врача» Вересаева
В 1901 году, увидела свет книга молодого врача-писателя Викентия Викентьевича Вересаева «Записки врача». Она имела сенсационный успех, выдержала 14 изданий и была переведена на все европейские и на японский языки.
Вокруг книги разгорелись жаркие споры. Передовая медицинская общественность, в частности деятели земской медицины, горячо восхищались книгой, одобряли и поддерживали высказывания своего коллеги. Выдающийся ученый и передовой врач В. А. Манассеин, которого называли «совестью русской медицины», отмечая некоторые преувеличения, допущенные автором, указывал, что «Записки врача» написаны «тепло, правдиво, талантливо». Другие, в том числе большинство частно практикующих врачей, резко осуждали книгу, считая, что автор излишне пессимистичен, дискредитирует врачей, предъявляет к ним завышенные требования.
Реакционная пресса, видя в книге документ огромной обличительной силы, пыталась убедить своих читателей, что «Записки» не отражают действительности, а являются следствием «неврастенического копания В. Вересаева в собственных ощущениях».
«Я положил себе за правило. ничего не скрывать от моих учеников, и если не сейчас же, то потом, и немедленно открывать перед ними сделанную ошибку, будет ли она в диагнозе или в лечении болезни».
Переживания начинающего свою деятельность врача, трудности, доводившие его до отчаяния, несоответствие между тем, к чему его готовили, и тем, что он увидел в жизни,—обо всем этом рассказано в «Записках врача» ярко и откровенно.
Сложнейшие морально-общественные проблемы, возникшие перед молодым врачом, автор рассматривал не с узкопрофессиональных позиций. Остро, талантливо говорил он о задачах и возможностях медицинской науки, стремился правдиво показать положение врача в обществе, его взаимоотношения с больными и здоровыми, его моральные обязательства перед ними. Книга заставляла думать, искать ответ на поставленные в ней вопросы.
«Записки врача» рассказывают об аморальности капитализма—строя, где царят законы наживы, где медицина, которая обязана стоять на страже здоровья, ничем не может помочь человеку. И главное даже не в том, что среди врачей многие оказываются предприимчивыми дельцами, а в том, что при этом строе медицинская помощь не может не стать предметом купли и продажи. Недостатки медицинского обслуживания поставлены автором в прямую связь с неразрешимыми социальными противоречиями капитализма.
«Медицина есть наука о лечении людей,—писал В. В. Вересаев.—Так оно выходило по книгам, так выходило и по тому, что мы видели в университетских клиниках. Но в жизни оказывалось, что медицина есть наука о лечении одних лишь богатых и свободных людей. По отношению ко всем остальным она явилась лишь теоретической наукой о том, как можно было бы вылечить их, если бы они были богаты и свободны; а то, что за отсутствием последнего приходилось им предлагать на деле, было не чем иным, как самым бесстыдным поруганием медицины».
«Все яснее и неопровержимее для меня становилось одно: врач—если он врач, а не чиновник врачебного дела,—должен прежде всего бороться за устранение тех условий, которые делают его деятельность бессмысленною и бесплодною; он должен быть общественным деятелем в самом широком смысле слова, он должен не только указывать, он должен бороться и искать путей, как провести свои указания в жизнь».
Официальные круги и лица, представлявшие привилегированные слои царской России, не могли простить В. В. Вересаеву его демократических взглядов. Реакционная пресса злобно набросилась на его книгу. Автором заинтересовалась охранка, за ним был установлен полицейский надзор. В 1902 году В. В. Вересаева выслали из Петербурга и запретили в течение двух лет жить в столичных городах.
«Записки врача», отметил в книге социальный пафос, искренность и правдивость. Н. А. Семашко высоко ценил эту книгу, отмечал ее большую роль в воспитании молодого врача.
«Записками» Вересаева, советский врач, советский читатель с удовлетворением отметят, что социалистическое общество сумело решить проблемы, казавшиеся писателю неразрешимыми, тягостными, трагическими.
«Записки врача» помогают нам сегодня в историческом аспекте оценить, сколь огромны и значительны достижения советской медицины, сколь велика и многозначна в нашем социалистическом обществе роль врача, сохраняющего самое дорогое богатство—здоровье человека.
Рецензии на книгу «Записки врача» Викентий Вересаев
В связи с давним интересом к медицинской тематике, эта книга рано или поздно должна была попасть в мое поле зрения и соответственно быть прочитана.
Книга, написанная серьезным практикующим врачом не на уровне жж-ных баек, вдвойне интересна, так как рассказывает не только забавные курьезные случаи, встречающиеся на профессиональном поприще, но и поднимает серьезные проблемы и вопросы, возникающие на пути каждого серьезного врача, коими он может поделиться, тем самым давая понять, что врачи такие-же люди, которым свойственно сомнение и неуверенность, страх и отчаяние.
Игра в классики. Тур № 12.
Собери их всех. Поход за ЭиО
Не может существовать такой науки, которая бы научила залечивать язвы с торчащими в них гвоздями; наука может только указывать на то, что человечество так не может жить, что необходимо прежде всего вырвать из язв гвозди.
Когда-то я мечтала стать врачом. Я видела в этой профессии возможность помогать людям. Врачом я не стала, сдалась, когда попыталась выучить биологию к экзамену и поняла, что не судьба. Но, прочитав эту книгу, мне удалось увидеть оборотную сторону этой профессии и вообще медицины как науки. Я не читала более никаких «записок врачей» или подобного и потому мне не с чем сравнивать, может оно и к лучшему.
Несмотря на то, что книга была написана в период 1895-1900 годы, то есть более ста лет назад, некоторые ее вопросы актуальны до сих пор, а на некоторые интересно взглянуть с позиции истории развития медицины и многое ли изменилось за это время.
В начале мы встречаемся со студентом, который только-только начинает постигать такую науку как медицина, а заканчивается книга, когда этот студент, закончив институт, проработал 7 лет врачом.
Эту книгу нельзя назвать автобиографией, хотя автор приводит множество примеров из личного опыта и все, о чем он рассказывает, он пережил и пропустил через себя. Эта книга скорее сборник «статей», в котором автор рассматривает вопросы медицины и, главным образом, ее моральную и этическую стороны.
Каждая глава посвящена одной теме/вопросу: вивисекция, опыты над живыми людьми, материальное положение врачей, врачебные ошибки, новые лекарства и методы лечения и т.д. Вопрос по поводу врачебной тайны автор рассматривает в предисловии к двенадцатому изданию. И, несмотря на то, что и другие болезни сейчас волнуют врачей, и уровень диагностики вырос, некоторые из этих тем все так же актуальны, а главное важны. Например, автор рассматривает проблему образования, то что молодые врачи закончив институт и получив диплом не готовы сразу лечить людей, потому что у них нет должной практики во время обучения. Сейчас конечно есть и интернатура, и ординатура, но кто готов выйдя из института сделать операцию или сразу с хода поставить диагноз, да еще и не ошибиться? Вот и некоторые врачи, о которых рассказывает автор, довольно быстро становятся перед этим вопросом, когда на кону жизни людей. А проблема зарплат? Кто скажет, что это не актуально до сих пор? Автор не голословен и все свои слова подкрепляет цитатами из журналов, газет, выступлений, примерами из жизни. Каждый вопрос, рассматриваемый автором, остро стоит перед врачом, что сто лет назад, что сейчас.
Впрочем, книга интересна не только с морально-этической точки зрения (хотя это основное), но и с исторической. Можно проследить прошлое медицины, медицинского образования. Тем более, что автор также пытается заглянуть в будущее этой науки и предугадать дальнейшее ее развитие.
После книги приводится статья «По поводу «Записок врача»», где автор отвечает на критику в сторону его книги и отстаивает свою точку зрения. И опять же приводит неопровержимые доказательства своей правоты, в отличие от его оппонентов, которые несмотря на то, что являются врачами, закрывают глаза на такие важные вопросы, считая что, написав такую неприкрытую правду, он очернил в глазах обывателя всех врачей и медицину как науку. А ведь даже я, не имея медицинского образования, абсолютно верно поняла его книгу и то, что автор хотел донести до читателя.
P.S. Для тех, кто захочет прочитать эту книгу и будет читать в электронном варианте, советую читать этот файл, так как там есть не только сами «Записки. «, но и предисловия к первому и двенадцатому изданиям, а также разбор критики «По поводу «Записок врача»».
Книга прочитана в рамках игры «Книжное путешествие».
Первый тур. 7 ход — «Валерий Губин «Читайте хорошие книги» (справочник для читателя)»
. каждый порядочный врач относится с презрением к дегенерату Вересаеву.
(из письма, напечатанного в «Одесских новостях» после выхода книги)
«В современной литературе воплощение вышеупомянутого жанра успешно продолжила Татьяна Соломатина», — такими словами заканчивается аннотация. Сдается мне, поглумиться над аналогичными «Записками» Булгакова издательство не решилось бы (только представьте себе: «славное дело Афанасича успешно продолжает _какой-то_блогер_с_горы_») А ссыкнуть на могилу подзабытого в наши дни Вересаева — эт можно даже с учетом того, что «Записки врача» — серьёзная публицистика, а не худло, где под маркой художественности можно и Систему обвинить, и коллег выставить дурачками, и собой в белом плащ-халате полюбоваться. Это цельная работа, где выводы о таких вещах как врачебная тайна, опыты на людях и животных, необходимость брать деньги даже в случае отсутствия положительных изменений у пациента — продиктованы не утопическими мечтами, а собственным опытом, выстраданы. Вересаев не скрывает недовольства системой образования и медициной в целом, но когда дело доходит до собственных ошибок, он не говорит: «Меня плохо учили, я неверно поставил диагноз, пациент скончался». Он говорит: «Я убил».
Впрочем, для меня больший интерес, чем актуальные по сей день «Записки», представляют «Невыдуманные рассказы о прошлом». Необходимо, правда, брать упреждение: рассказы о храбрых революционерах пугают своей бессмысленностью. Составляют они самую малую часть сборника, но осадочек остается. Храбрые революционеры потрясают кулаками, совершают побеги и разъезжают по делам партии, и, как в том письме счастья, ни черта не происходит. Зато все остальные телеги прекрасны и больше всего напоминают спиритический сеанс, где силами наблюдательного и добросердечного человека воскрешаются забытые слова и характеры. Забавно, что через каких-то сто лет самая простая фраза с оттенком мещанства ли, мужичества ли, даже пылкое послание самоубийцы («кончилась жизнь моя под огнём паровоза») начинают отдавать сатирой. И понимаешь, что не мог писатель опубликовать записку погибшего с одной лишь целью посмеяться над святой простотой, но таково уж разрушительное действие патины времени — не всегда она облагораживает, может и изуродовать. Особенно в глазах современности, к глумлению привыкшей чуть больше, чем к простоватому юмору Вересаева. Отдельные рассказы (особенно из раздела о детях) и вовсе читались бы, как газетные перлы из разряда «устами младенца», если бы не какая-нибудь маленькая деталь, выдающая большого писателя. Так, рассуждение дитяти о плодящемся роде человеческом, который должен все-таки прерваться («девочки разведут одних мальчиков, и тогда конец»), осталось бы достоянием сюсюкающих родителей, но Вересаев заканчивает его эпически — «убоялся бесконечности».
Один рассказ без названия привожу целиком. Актуальный.
Букинисты у Китайской стены в Москве. На картонках надписи:
10 копеек на выбор!
5 копеек на выбор!
Солдат взял огромную диссертацию: «О лечении молочной кислотой женских болезней». Перелистал. Положил, взял другую книгу: «Н. Загоскин. Столы разрядного приказа».
— Полезные книги! Купи — не пожалеешь! По два фунта весом каждая, а цена за обе — всего двугривенный.
Солдат в колебании смотрел на книги, взвесил на руке. Потом раскрыл кошелёк, в колебании заглянул в него.
— Чего думаешь? Покупай. В деревню едешь? Вот, на зиму тебе. Лучше не надо! Целый год читать будешь!
Купил.
Какая же честная и смелая книга! Даже сейчас, сто + девятнадцать лет вперед она поражает, а что было тогда?
Это же вызов! Честно признать, что медицина не только несовершенна, а, по сути, преступна.
Проводятся эксперименты над людьми, ставятся опыты (Да, за ради науки, но ведь никто не хочет такого вот для себя и своих близких?! А кто спрашивает?). И это ужасно.
Вскрытия без согласия родственников, незаконные вакцинации, слабые (и только теоретические) знания выпускников медицинских институтов.
Кто об этом говорил так смело и ярко?
Вересаев прекрасно понимает, что всё это вроде бы и необходимо для новых знаний, открытий, умений, но очень уж безнравственно и ужасно. Да, для всего человечества важно найти панацею от смертельной болезни (не важно какой, список на то время огромен!), но для отдельно взятой семьи потеря кормильца, ребенка, матери может быть не просто страшной — губительной. Да и кто может решать: кому жить, а кому можно и умереть для науки?
Поражают опыты врачей над собой и коллегами, но всё-таки в большинстве подопытными кроликами становились пациенты. Жуть!
Интересно, насколько сейчас всё изменилось?
Я очень уважаю врачей! Считаю, что это профессия, действительно, не для всех и очень ценю профессионалов своего дела. Но.
Порой страшно становится. Когда всё скатывается в деньги. У нас друг умер полгода назад. Ему врачи не могли помочь и это было понятно изначально. Но вот более четырех миллионов с него выкачать успели и даже после смерти (до них, видимо, не дошла эта информация) до сих пор раздаются звонки с предложениями новых процедур. Печально.
Хотя, жажда наживы и желание понять и узнать — это разные вещи. Но итог-то один!
В рамках флэшмоба «Дайте две!»
Вечные вопросы
Люблю книги о врачах, написанные врачами. Вот и на эту обратила внимание, наверное, около года назад. Думала изначально, что это что-то вроде «Записок юного врача» Булгакова или, может быть, что-то отчасти похожее на «Цитадель» Кронина, только в русских реалиях. Такие примерно были ожидания. Но оказалось все одновременно и похоже, и сложнее, глубже.
Вересаев много рассуждает об этом: что же делать? Учиться можно только на живых людях, иначе не наберешь опыта, но как же можно? Стоит ему только вспомнить одну из первых операций, которую он производил на живом ребенке и никак не мог сделать правильно разрез (хотя на трупах все выходило идеально). Некоторые врачи предлагают приемлемый, с их точки зрения, выход: операции на живых животных. Но.
Вересаев, кстати, немало говорит и о различных научных опытах, проводимых врачами. И волосы иногда дыбом встают от того, как легко можно было экспериментировать над людьми и не только. В частности, есть глава, посвященная венерическим болезням. Животным они не прививаются, поэтому врачи совершенно спокойно прививали их людям, попавшим к ним в больницу с какой-нибудь другой болезнью. Прививали, смотрели, как идет дело, а потом доблестно лечили и делали выводы. Я уж молчу про опыты над животными. Возможно, в каких-то случаях это было необходимо и очень полезно для науки, но до невозможности тяжело читать и о ручной обезьянке самого Вересаева, которую он уморил своими руками (да, он пишет и об этом и о своих чувствах в этот момент) и о собаках, на которых один такой ученый экспериментировал, стреляя им в живот. Не буду дальше, но жестоких моментов в книге много.
Или еще такое: для науки очень важны данные вскрытий, которые помогают понять, от чего все-таки умер больной и была ли совершена врачом какая-либо ошибка. Но что значат все эти аргументы для религиозной матери умершего ребенка, для которой такое «надругательство» делает его потерю в два раза тяжелее? Вересаев, кроме прочего, говорит и о том, что в следующий раз родственники такого ребенка в больницу ни за что не поедут и других детей не повезут, будучи даже при смерти, потому что будут бояться вскрытия.
Автор еще о многом говорит: и о том, что врачи (как ни странно!) тоже хотят есть, пить и отдыхать; и о том парадоксе, что лечить некому, а молодой врач все-таки не может найти себе место в больнице, чтобы набраться опыта хотя бы за самую мизерную плату; и о том, что необходимо выработать в себе определенную степень черствости к чувствам пациентов и их родных, потому что иначе скоро сойдешь с ума; а еще о том, что совершенно неважны в результате оказываются гнев или горячая благодарность этих самых родных, ведь в обоих случаях ты приложил одинаковые усилия, чтобы спасти человека.
И вроде бы ничего такого не написал, о чем бы не знали или не догадывались многие, но о чем просто, как правило, не задумывались. И количество нападок на книгу, обрушившееся на голову автора после ее публикации, говорит само за себя. Не зря она была написана.
Прочитано в рамках «Игры в классики» (11 тур)