какие виды нарушителей бывают

Составляем модель нарушителей: на что обратить внимание

Оператору персональных данных для корректной работы в правовом поле необходимо выполнить ряд требований законодательства. Одно из них – составление моделей угроз и нарушителей информационной системы. В этой статье мы рассмотрим модели нарушителей, а в следующей поговорим о модели угроз. ( ВСТАВИТЬ ССЫЛКУ НА ТЕКСТ ПРО МОДЕЛЬ УГРОЗ ).

Правильно построенные модели угроз позволяют построить эффективную систему обеспечения ИБ. Система информационной защиты строится с опорой на них. Модель нарушителя – составная часть модели угроз.

Что такое модель нарушителя?

Модель нарушителя – это перечень вариантов действий одного или нескольких возможных нарушителей ИБ, их квалификации, рабочей техники и пр.

Учреждения разработали свои рекомендации:

Также полезными для оставления модели нарушителей будут эти документы:

Учитывая, что подходы у ведомств различаются, разработчики моделей угроз обычно составляют два документа: под требования обеих служб.

Модель нарушителя по ФСБ

В соответствии с требованиями ведомства по контролю использования средств криптографической защиты и среде их использования, выделяются шесть категорий возможностей, которыми могут обладать нарушители. Согласно им нарушители могут атаковать:

Модель нарушителя по ФСТЭК

Как было сказано выше, ФСТЭК рассматривает различные виды нарушителей, их возможности и потенциал. Потенциал может быть низким, средним и высоким.

Нарушители с высоким потенциалом вносят закладки в программно-техническое обеспечение системы, применяют особые средства проникновения в систему и проводят специальные исследования. Эта категория выделена под иностранные спецслужбы;

Нарушители со средним потенциалом могут проводить анализ кода прикладного ПО, сопоставлять данные, находить уязвимости и использовать их. В эту категорию попадают конкуренты, системные администраторы и разработчики программного обеспечения, криминальные и террористические группы;

Нарушители с низким потенциалом используют для осуществления атак только доступные источники. К ним причисляются рядовые сотрудники организации, пользователи системы и люди, не имеющие отношение к компании.

Отсеять лишнее

После анализа данных необходимо определить, какие нарушители представляют для информационной системы угрозу и как их нейтрализовать. Для этого необходимо хотя бы предварительно классифицировать ИС. ( поставить ссылку на Что на счет защиты: определяем необходимый уровень защищенности персональных данных)

— ИС 1 класса система защиты должна нейтрализовать угрозы нарушителей высокого потенциала;

— ИС 2 класса – угрозы от нарушителей среднего потенциала;

— ИС 3 и 4 классов – угрозы от нарушителей низкого потенциала.

— угрозы 1 типа связаны с наличием недекларированных возможностей в системно ПО;

— угрозы 2 типа связаны с наличием недекларированных возможностей в прикладном ПО;

— угрозы 3 типа не связаны с наличием недекларированных возможностей в ПО.

После определения ИС нужно составить описание нарушителей, подходящих под модель, исключив нарушителей с более высоким потенциалом.

Объединение нарушителей

— Нарушители с низким потенциалом по классификации ФСТЭК – это нарушители 1, 2, 3 типов по ФСБ;

— Нарушители со средним потенциалом у ФСТЭК – это нарушители 4,5 типов по классификации ФСБ;

Источник

Моделирование нарушителя. Как узнать своего врага в лицо

Нарисовать портрет потенциального злоумышленника – это далеко не самый простой процесс как в методическом, так и в психологическом плане.

Автор: Александр Кузнецов, руководитель ключевых проектов Solar JSOC компании «Ростелеком-Солар»

Нарисовать портрет потенциального злоумышленника – это далеко не самый простой процесс как в методическом, так и в психологическом плане. Все усугубляется еще и тем, что ИБ-специалист, скорее всего, никогда не видел и не увидит этого нарушителя своими глазами в реальной жизни. Как следствие, противостоять приходится «невидимому врагу», и здесь могут возникнуть самые разные иллюзии. Кроме того, человеку свойственно бояться в первую очередь того, что страшно, а не опасно, поэтому возникают определенные сложности с объективной и здравой оценкой нарушителя.

Посмотрите на фото ниже и оцените, кто из этих двух людей, по вашему мнению, потенциально более опасен и выглядит страшнее. А потом прочитайте подписи под фотографиями.

Психологические аспекты можно обсуждать бесконечно, поэтому последняя ремарка и перейдем к методической части. А ремарка простая: оценивая потенциального нарушителя, ИБ-специалисты могут приуменьшать значимость подконтрольных им активов («да кому я нужен …»), то есть выбирать минимальный уровень возможностей оппонента и, как следствие, защитных мер; или наоборот – переоценивать эту значимость («да у меня же тут, ого-го!») и необоснованно выстраивать «забор с колючей проволокой».

Откуда придет нарушитель?

Идея данной статьи возникла, когда ФСТЭК России опубликовала проект «Методики моделирования угроз безопасности информации», и в повестке дня вновь возник вопрос моделирования нарушителя.

В документе вводятся две категории нарушителей:

— внешние нарушители – субъекты, не имеющие полномочий доступа к информационным ресурсам и компонентам систем и сетей;

— внутренние нарушители – субъекты, имеющие полномочия доступа к информационным ресурсам и компонентам систем и сетей.

Но данные определения явно не отвечают на вопрос: а если работник (то есть субъект, имеющий полномочия по доступу к информационным ресурсам) атакует систему из дома или интернет-кафе (то есть в этот момент не имеет полномочий по такому доступу), то какой это нарушитель?

Как говорится, критикуя – предлагай. Поэтому я бы немного уточнил эти определения:

— внешние нарушители – субъекты, не имеющие полномочий по доступу к информационным ресурсам и компонентам систем и сетей и реализующие угрозы безопасности информации из-за пределов данных информационных ресурсов, систем и сетей;

— внутренние нарушители – субъекты, имеющие полномочия по доступу к информационным ресурсам и компонентам систем и сетей и реализующие угрозы безопасности информации, находясь как внутри, так и за пределами данных информационных ресурсов, систем и сетей.

Но важно понимать, что это деление достаточно условное, т.к. после преодоления внешнего периметра, скомпрометировав легитимную пользовательскую или сервисную учетную запись, внешний нарушитель «переодевается» во внутреннего (используя «угнанную» учетную запись, имеющую полномочия по доступу к информационным ресурсам и компонентам систем и сетей). И в данном случае, с практической точки зрения, на первое место выходит вопрос: а какими возможностями обладает нарушитель, т.е. что он умеет делать?

Что умеет нарушитель?

Итак, теперь самое интересное: проект методики предполагает, что «для каждой из категорий нарушителей, актуальных для систем и сетей, должны быть определены виды нарушителей и их возможности по реализации угроз безопасности информации». Поговорим подробнее про эти виды и возможности.

Хотелось бы, чтобы эти понятия были «развязаны» между собой. Поясню на альтернативном примере. Выбирая варианты самозащиты, вы оцениваете потенциального противника в первую очередь по его возможностям:

‑ вооружен ли подручными средствами (палки, камни и т.п.),

Другими словами, вас мало интересует будет ли оппонент гастарбайтером, представителем отдельной субкультуры или соседом. Главное – как и с помощью чего он будет нападать, т.е. какими обладает возможностями. Вид нарушителя – понятие очень условное, и не хотелось бы, чтобы оно сбивало моделирующего с толку или выводило на определенные (ложные, с точки зрения реальности) ассоциативные цепочки.

Теперь вернемся к проекту методики. Раз для определения возможности нам нужно понять вид нарушителя, давайте разбираться, как это сделать.

В проекте методики виды нарушителей «определяются на основе предположений о возможных целях реализации этими нарушителями угроз безопасности информации, которые зависят от назначения систем и сетей, выполняемых ими функций и решаемых с их использованием задач, а также значимости обрабатываемой информации». Например:

Идея понятна, но, как всегда, есть нюансы. Я бы не хотел здесь акцентировать внимание на формулировках целей (это отдельный и очень большой вопрос), поэтому дам лишь несколько штрихов. Например, «искажение информации для получения финансовой выгоды» содержит и цель – финансовая выгода, и способ ее достижения – искажение информации, а «непреднамеренные действия» вообще не могут быть целью. У хакера почему-то вообще только одна цель:

Сделав сводную таблицу по видам и возможностям нарушителей, получаем следующее:

Какие же навыки нарушителя соответствуют каждому уровню возможностей?

Ответ в таблице ниже:

Я специально не указываю здесь уровень знаний нарушителя, потому что возможностью по реализации угрозы может обладать абсолютно любой человек. Заголовки мировых новостей подтверждают это уже не первый год:

Какую угрозу несет нарушитель

В проекте методики недостаточно очевидно обозначена связь угроз (сценариев их реализации) и модели нарушителя: в описании тактик и техник ни вид, ни уровень возможностей нарушителя в явном виде уже не фигурируют.

В этом отношении более привлекательным выглядит переход к указанию уровня возможностей, необходимого для реализации конкретной угрозы. Это как раз попытались сделать в БДУ ФСТЭК России, введя понятие потенциала:

Но БДУ, со слов представителей ФСТЭК России, подлежит переработке, при этом уровней потенциала три, а уровней возможностей четыре – кто в итоге «победит», не ясно.

А что если сразу рассмотреть классификацию угроз, учитывающую потенциал/возможности нарушителя? Причем сделать это по вложенному принципу, т.е. вышестоящий уровень возможностей включает в себя возможности нижестоящего уровня:

Получается классификация угроз именно по уровням возможностей нарушителей (не по видам нарушителей, как это предлагается в ряде источников). Сразу отмечу, что здесь речь идет о целенаправленных несанкционированных действиях со стороны нарушителя, т.е. ошибки в работе, сбои, техногенные и стихийные бедствия будут дополнять указанные классы угроз (но в них уже не оперируют понятием нарушителя).

Используя описанный выше подход, организация может принять для себя актуальный класс угроз, т.е. класс, которому она готова противостоять, независимо от того, кто попытается реализовать угрозу (хакер, обидевшийся админ, представитель спецслужбы или еще кто-то).

А вот ответить на вопрос, кто реально хотел или реализовал угрозу – уже поможет процесс управления инцидентами ИБ (на этапе расследования).

Данный подход позволит определять классы используемых средств защиты информации, условия для обнаружения инцидентов ИБ и приоритеты по построению системы защиты информации. Кроме того, он может быть интересен своей «плавающей терминологией», так как обозначать способ реализации той или иной угрозы можно на языке, интуитивно понятном конкретному ИБ-подразделению, компании или сообществу. Например, для «MASS ATTACK» один и тот же способ реализации угрозы можно записать несколькими способами:

— по используемой уязвимости: эксплуатация уязвимостей протоколов удаленного доступа (SMB, RDP и т.п.);

— по используемому эксплойту: применение EternalBlue и т.п.;

— по используемому вредоносному ПО: применение DoublePulsar, WannaCry, NotPetya и т.п.

Сюда можно «подтягивать» данные MITRE ATT&CK в различных разрезах:

а также использовать значения CVSS, но об этом в другой раз.

Таким образом, набор способов реализации конкретных актуальных угроз будет динамическим (как это и должно быть в реальности), а классы угроз – статичными.

Заключение

Говорят, что врага надо знать в лицо. С этим трудно поспорить, но я бы все-таки рекомендовал моделировать и оценивать в первую очередь его возможности и сразу увязывать их с потенциальными актуальными угрозами, чтобы получить наибольшую отдачу с практической точки зрения.

Источник

Классификация нарушителей на основе моделей их действий (способов реализации угроз).

Разработка моделей нарушителей осуществляется на основе исследования возможных видов угроз объекту и способов их реализации.

Угрозы могут носить общий или локальный характер и исхо­дить:

При рассмотрении вопросов классификации нарушителей нас интересуют способы реализации угроз, исходящих от людей (зло­умышленников ).

Рассматривают три типа нарушителей — неподготовленный, подготовленный, квалифицированный и две группы способов реа­лизации угроз (враждебных действий) — контактные, бесконтакт­ные.

Способы проникновения на объект, в его здания и помещения могут быть самые различные (это описано во многих литератур­ных источниках), например:

подготовленный, квалифицированный) будет осуществлять про­никновение на объект по разному — менее грамотно или более грамотно (ухищренно), используя различные условия, способству­ющие проникновению, как то:

Ряд моделей действий нарушителей достаточно широко пред­ставлены в художественной литературе, кинофильмах, в телепе­редачах с криминальными сюжетами, в научно-технических изда­ниях в открытой печати. Таким образом, потенциальному злоумышленнику вполне доступно повышение квалификации на ма­териалах открытой печати, телепередач и кино. Этот неоспо­римый факт, безусловно, должна в своей деятельности учиты­вать СБ(0) и соответственно строить тактику охраны учреждения. Очевидно, информация о тактике охраны (способах и методах про­тиводействия любым из возможных действий злоумышленника) является строго конфиденциальной, секретной и совершенно сек­ретной.

В зависимости от поставленных целей злоумышленник созда­ет те или иные условия для проникновения на объект и в его помещения, пользуясь теми или иными контактными или бескон­тактными способами проникновения.

К контактным способам совершения враждебных действий от­носятся:

Контактное проникновение на объект охраны (ОО):

Нарушителем считается лицо, нарушающее контрольно-про­пускной режим, случайно или преднамеренно нарушающее режим безопасности объекта охраны.

Для описания моделей нарушителей в качестве критериев классификации рассматриваются следующие факторы.

На основе изложенных критериев можно выделить четыре ка­тегории нарушителя:

нарушитель первой категории — специально подготовлен­ный по широкой программе, имеющий достаточный опыт наруши­тель-профессионал с враждебными намерениями, обладающий специальными знаниями и средствами для преодоления различ­ных систем защиты объектов (квалифицированный нарушитель);

нарушитель второй категории — непрофессиональный нару­шитель с враждебными намерениями, действующий под руковод­ством другого субъекта, имеющий определенную подготовку для проникновения на конкретный объект (подготовленный наруши­тель);

нарушитель третьей категории — нарушитель без враждеб­ных намерений, совершающий нарушение безопасности объекта из любопытства или из каких-то иных личных намерений;

нарушитель четвертой категории — нарушитель без враж­дебных намерений, случайно нарушающий безопасность объекта.

В принципе под моделью нарушителя понимается совокуп­ность количественных (вес, скорость перемещения, рост и т.п.) и качественных (цели и способы действия, степень осведомленно­сти и подготовленности и т.п.) характеристик нарушителя, с уче­том которых определяются требования к комплексу инженерно-технических средств охраны (КИТСО) и/или его составным ча­стям.

Источник

«Зри в корень» (особенности защиты гражданских прав путем пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения)

И доктриной, и судебной практикой пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, обоснованно признается общегражданским (универсальны) способом защиты прав. 2 Нацеленность названного способа защиты прав на побуждение нарушителя прекратить действия, нарушающие субъективное гражданское право, либо предупредить такие действия, во многом предопределяет свободу применения способа относительно защиты субъективных прав разных видов, что, однако, не исключает ограничений или особенностей его использования в зависимости от существа правоотношений, характера нарушенного права, правового статуса субъекта.

Определением Судебной коллегии по экономически спорам ВС РФ от 19.04.2021 № 307-ЭС20-17293 по делу № А66-12590/2019 судебные акты нижестоящих инстанций отменены, требование удовлетворено (решением АС Тверской области от 31.01.2020, оставленным без изменения постановлением 14 ААС от 27.05.2020 и постановлением АС Северо-Западного округа от 20.08.2020, в удовлетворении иска отказано).

Требование: об обязании исполнять обязательства по договору энергоснабжения путем отмены полного ограничения режима потребления электроэнергии, введенного посредством отключения электроустановок истца (фабрики, потребителя) на основании уведомления.

Судебная коллеги, признав незаконным введение гарантирующим поставщиком на основании уведомления полного ограничения режима потребления электрической энергии в отношении истца, исходила из то, что у ответчика отсутствовали основания для направления истцу уведомления с последующим введением полного ограничения режима потребления электроэнергии, поскольку гарантирующий поставщик не доказал наличие задолженности, являющейся основанием для введения в отношении потребителя ограничения режима потребления электроэнергии.

Суд первой инстанции, отказав истцу в удовлетворении иска, пришел к выводу о том, что истцом выбран ненадлежащий способ защиты нарушенного права.

Определением Судебной коллегией по гражданским делам ВС РФ от 09.03.2021 № 80-КГ21-1-К6 судебные акты нижестоящих инстанций отменены, дело направлено на новое рассмотрение (решением Димитровградского горсуда Ульяновской области от 03.10.2019, оставленным без изменения апелляционным определением СКГД Ульяновского областного суда от 03.03.2020 и определением СКГД 6 кассационного суда общей юрисдикции от 03.08.2020, в удовлетворении иска отказано).

Требование: о возложении обязанности не чинить препятствия в пользовании имуществом, передаче ключей истцу (банку), об обеспечении доступа к недвижимому имуществу и т.д.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции счел, что истцом избран ненадлежащий способ защиты права.

Судебная коллегия, отменяя судебные акты, пришла к выводу, что судом установлены юридически значимые обстоятельства нарушения прав и законных интересов истца действиями ответчиков, исключающими беспрепятственный доступ к принадлежащему ему жилому помещению и указала, что условием удовлетворения иска об устранении препятствий является совокупность доказанных юридических фактов, которые свидетельствуют о том, что собственник или иной титульный владелец претерпевает нарушения своего права, при этом у истца имеется право собственности или иное вещное право на вещь, им представлены доказательства наличия препятствий в осуществлении прав собственности, а также обстоятельств, свидетельствующих о том, что именно ответчиком чинятся препятствия в использовании собственником имущества.

Некоторые исследователи к разновидностям рассматриваемого способа защиты относят виндикационный иск (об истребовании имущества из чужого незаконного владения), негаторный иск (об устранении препятствий, связанных с осуществлением правомочий по пользованию и распоряжению имуществом), признание недействительным акта государственного органа или органа самоуправления, запрещение деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем, изъятие из оборота и уничтожение по решению суда контрафактных материальных носителей, а также оборудования и материалов, главным образом используемых или предназначенных для совершения нарушения исключительных прав, присуждение к исполнению обязанности в натуре и др. 3

При всем том, что отнесение буквально всех перечисленных способов защиты прав к частным случаям пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, является дискуссионным вопросом, последующий анализ развития правоприменительных тенденций защиты гражданских прав посредством этого способа осуществлен исходя из обозначенного правового подхода.

Законодательство:

Ст. 12 ГК РФ «Способы защиты гражданских прав»

Защита гражданских прав осуществляется путем:

восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

Основные выводы, сформулированные с учетом позиций ВС РФ:

1. Правовой подход, при котором все названные выше способы защиты отнесены к частным случаям пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, не по формально-юридическому, а содержательному критерию, не лишен оснований. Более того, существует необходимость исследования перечисленных способов именно не разрозненно, а системно, с учетом содержания субъективных прав. Безусловно, правовая природа нарушенных субъективных прав различна (они возникают, изменяются и прекращаются по различным основаниям; различаются объекты; слагающие их правомочия имеют различное юридическое качество и т.п.). В тоже время содержание права на защиту во всех перечисленных правовых ситуациях имеет общую составляющую: субъекты прав наделены возможностью требовать запрета, недопустимости действий, нарушающих право или создающих препятствия для реализации этого права. Рассматриваемый способ как нельзя лучше способен реализовать эту возможность, и, поскольку его сущностной особенностью является безграничный, всеобщий характер подразумеваемых действий, он может быть применим практически к любым субъективным гражданским правам.

В рамках указанной правовой концепции должно (в идеале) происходить построение логики искового заявления, предъявляемого в защиту нарушенных прав и законных интересов. Если положить в основание иска факты нарушения ответчиком права, принадлежащего истцу, либо угрозы такого нарушения; представить доказательства несоответствия действий ответчика требованиям закона; определить пределы правомочия на собственные действия, в том числе на обязывание, запрет недозволенных действий, нарушающих право или угрожающих праву; согласовать содержание иска с материально-правовым требованием (предметом иска), то удастся достичь смысловой цельности, конгруэнтности элементов искового заявления, что во многом предопределит положительный результат защиты.

Определением ВС РФ от 14.04.2021 № 310-ЭС21-3335 по делу № А14-21792/2019 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (решением АС Воронежской области от 16.03.2020, оставленным без изменения постановлением 19 ААС от 04.08.2020 и постановлением АС Центрального округа от 14.12.2020, заявленные требования удовлетворены).

Требование: о признании незаконными и отмене решения и предписания УФАС России.

Исследовав и оценив представленные доказательства с учетом доводов сторон, ссылаясь на положения ФЗ «О защите конкуренции», суды установили, что снижение начальной (максимальной) цены контракта только на 1% имеет объективное обоснование и какими-либо преднамеренными действиями не продиктовано, указав при этом, что участники закупки вправе руководствоваться среди прочего собственными экономическими ожиданиями в отношении оптимальных для них цен. Суды отметили, что в решении антимонопольного органа отсутствует описание, а также аргументированные выводы о том, в чем именно выразилось нелогичное поведение участников сговора и необусловленность действий каждого участника его реальными экономическим интересами, не названы причины и цели имитации конкурентной борьбы.

2. Сфера применения пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, достаточно обширна. Посредством названного способа осуществляется защита, в частности,

1) Обязательственных субъективных прав.

При реализации права на защиту рассматриваемым способом определенно прослеживается влияние функциональной роли превенции как правового механизма, способного оказать предупредительное воздействие на гражданско-правовые отношения посредством различного правового инструментария, в частности, таких юридических средств, как правовые дозволения, обязывания, запреты, ограничения,4 что делает возможным применение способа к обязательственным субъективным правам.

Определением СКЭС ВС РФ от 15.04.2019 № 306-ЭС18-20653 по делу № 306-ЭС18-20653, А57-25248/2017 судебные акты нижестоящих инстанций отменены, дело направлено на новое рассмотрение (решением АС Саратовской области от 19.03.2018, оставленным без изменения постановлением 19 ААС от 17.05.2018 и постановлением АС Поволжского округа от 08.10.2018, в удовлетворении иска отказано).

Требование: о признании действий по уведомлению истца (КФХ, потребителя) о предстоящем ограничении режима потребления электроэнергии, совершенных ответчиком (гарантирующим поставщиком) в форме письма, незаконными.

Выводы судебной коллегии: отказывая КФХ в удовлетворении настоящего иска лишь по основанию неверного выбора им способа защиты права, суды не учли, что предусмотренный абзацем третьим ст. 12 ГК РФ способ защиты права путем пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, носит превентивный характер, направлен на исключение угрозы материальному праву истца, предупреждение вредных последствий таких действий; вопреки доводу гарантирующего поставщика об информационном характере уведомления об ограничении, его направление является обязательным этапом введения ограничения режима потребления электрической энергии, за которым для потребителя возникают неблагоприятные последствия; возмещение убытков, возникших после введения ограничения, не обеспечивает потребителю такой возможности.

(«Обзор судебной практики ВС РФ № 3 (2019)» (утв. Президиумом ВС РФ от 27.11.2019))

2) Прав из обязательств, связанных с предупреждением причинения вреда.

Согласно п. 1 ст. 1065 ГК РФ опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием к иску о запрещении деятельности, создающей такую опасность. Положения, установленные п. 1 ст. 1065 ГК РФ, выполняют предупредительную функцию, направленную на обеспечение охраны прав и интересов граждан и организаций, являясь в соответствии со ст. 12 ГК РФ одним из способов защиты гражданских прав. («Обзор судебной практики ВС РФ № 5 (2017)» (утв. Президиумом ВС РФ 27.12.2017), п. 4).

Постановлением АС Поволжского округа от 15.02.2021 № Ф06-70088/2020 по делу № А12-3500/2020 судебные акты оставлены без изменения (решением АС Волгоградской области от 06.08.2020, оставленным без изменения постановлением 19 ААС от 22.10.2020, отказано в удовлетворении исковых требований).

Требование: о пресечении действий, нарушающих право (запрете деятельности по организации магазина-кулинарии в нежилом помещении).

Отклоняя доводы истца (администрации городского окуга) о том, что осуществляемая ответчиком деятельность (выпечка хлебобулочных изделий) является запрещенным видом использования, несет в себе определенную опасность, создает реальную угрозу жизни и здоровью граждан, нарушает права граждан на благоприятные условия жизнедеятельности и, соответственно, не может осуществляться в нежилом помещении, расположенном в жилом доме, суды пришли к выводу, что для решения вопроса о запрещении деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем, должны быть представлены веские доказательства неустранимости выявленных недостатков, наличие которых создает угрозу причинения вреда, или нежелания их устранить.

3) Прав собственности и иных вещных прав.

В соответствии с положениями ст. 304 ГК РФ собственник может требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения (постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»).

Определением ВС РФ от 09.03.2021 № 307-ЭС21-83 по делу № А56-77082/2018 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (решением АС города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.03.2020, оставленным без изменения постановлением 13 ААС от 09.06.2020 и постановлением АС Северо-Западного округа от 01.12.2020, в иске отказано).

Требование: об обязании устранить препятствия в пользовании принадлежащими истцу на праве собственности нежилыми помещениями путем демонтажа двух кабельных линий.

Суды, руководствуясь статьями 304, 305 ГК РФ, признали, что поскольку спорные кабельные линии проложены не самовольно, проходили через помещения истца еще до их формирования в качестве самостоятельного объекта недвижимости и до приобретения этих помещений истцом, в связи с чем истец, приобретая помещения, не мог не знать о наличии в них кабельных линий и не оценить возможность использования приобретаемого имущества, то в действиях ответчика отсутствуют признаки противоправного поведения, наличие которого является одним из оснований для удовлетворения негаторного иска.

4) Прав и интересов субъектов правоотношений, возникающих при несостоятельности (банкротстве).

Отстранение конкурсного управляющего является мерой защиты прав и интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве. Такая мера применяется судом в случаях, когда она будет направлена на пресечение действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения прав. В одном из дел суд удовлетворил ходатайство СРО об отстранении конкурсного управляющего, мотивированное исключением управляющего из числа членов этой организации в связи с выявленными существенными нарушениями, допущенными им в рамках данного дела о банкротстве (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.05.2012 № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих»).

Определением ВС РФ от 05.04.2021 № 304-ЭС21-524 по делу № А45-3850/2019 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (определением АС Новосибирской области от 08.07.2020, оставленным без изменения постановлениями 7 ААС от 20.10.2020 и АС Западно-Сибирского округа от 25.01.20121, удовлетворено требование кредитора об отстранении арбитражного управляющего от исполнения обязанностей конкурсного управляющего должником).

Требование: об отстранении арбитражного управляющего от исполнения обязанностей.

Суды, руководствуясь положениями статей 20.2, 145 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», с учетом разъяснений, содержащихся в п. 56 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», п. 16 информационного письма ВАС РФ от 22.05.2012 № 150 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих», исходили из доказанности фактической заинтересованности арбитражного управляющего по отношению к группе кредиторов должника и наличия оснований для отстранения арбитражного управляющего от исполнения обязанностей.

5) Личных неимущественных прав и других нематериальных благ, в том числе исключительных прав.

С 01.10.2013 г. вступил в силу Федеральный закон от 02.07.2013 г. № 142-ФЗ «О внесении изменений в подраздел 3 раздела I части первой ГК РФ», которым были внесены изменения в главу 8 ГК РФ «Нематериальные блага и их защита». Помимо редакционных уточнений в названную главу введен ряд следующих новелл: в случаях, если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо (п. 2 ст. 150 ГК РФ) («Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации» (утв. Президиумом ВС РФ 16.03.2016; «Обзор судебной практики ВС РФ № 4 (2018)» (утв. Президиумом ВС РФ 26.12.2018)).

В случае нарушения исключительного права правообладатель вправе осуществлять защиту нарушенного права любым из способов, перечисленных в ст.12 и п. 1 ст. 1252 ГК РФ, в том числе путем предъявления требования о пресечении действий, нарушающих исключительное право, в частности о запрете конкретному исполнителю исполнять те или иные произведения (п. 57 Постановление Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой ГК РФ»).

Определением ВС РФ от 12.04.20121 № 305-ЭС21-3315 по делу А40-262864/2019 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (решением АС города Москвы от 04.03.2020, оставленным без изменения постановлением 9ААС от 04.09.2020 и постановлением Суда по интеллектуальным правам от 18.12.2020, в указанной части оставлены без изменения).

Исследовав и оценив в совокупности и взаимной связи представленные в дело доказательства по правилам главы 7 АПК РФ, установив, что используемое ответчиком на сайтах в сети «Интернет» обозначение сходно до степени смешения с товарными знаками истца, и такое использование нарушает его исключительные права на эти товарные знаки, указав, что противоправное поведение ответчика на момент рассмотрения спора не завершено и имеется угроза нарушения права, руководствуясь ГК РФ, учитывая разъяснения, изложенные в постановлении Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой ГК РФ», суды пришли к выводу о наличии оснований для обязания ответчика прекратить незаконное использование спорного обозначения.

3. Возможность применения рассматриваемого способа для защиты нарушенного права ограничена в силу одной из характерных особенностей: требование о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения может быть удовлетворено только в том случае, если противоправное поведение конкретного лица еще не завершено или имеется угроза нарушения права (п. 57 Постановления Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой ГК РФ»).

Постановлением 11 ААС от 28.12.2020 № 11АП-17144/2020 по делу № А65-14317/2020 решение суда первой инстанции оставлено без изменения (решением АС Республики Татарстан от 16.10.2020 требование удовлетворено частично).

Требование: о запрете использования товарного знака на территории РФ, хранения товаров, взыскании денежных средств в счет компенсации за незаконное использование товарного знака.

Отклоняя довод апеллянта о том, что заявленное требование не могло быть удовлетворено в связи с невозможностью запрета осуществлять какие-либо действия в будущем в отношении абстрактных товаров, суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями ч. 2 ст. 9 АПК РФ, п. Постановление Пленума ВС РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой ГК РФ», заключил, что факты участия ответчика в торгах, а также заключения сделок по реализации продукции в отсутствие на то законных оснований подтверждены представленными в дело договорами и товарными накладными, что свидетельствует о длящемся правонарушении на стороне ответчика, следовательно, исковые требования (которые ответчик считает абстрактными) направлены на пресечение его действий по нарушению исключительных прав.

4. Обстоятельством, имеющим значение для правильного рассмотрения дел о пресечении действий, нарушающих право, является установление факта нарушения ответчиком права, принадлежащего истцу, либо угрозы такого нарушения («Обзор судебной практики ВС РФ № 5 (2017)» (утв. Президиумом ВС РФ 27.12.2017), п. 4).

Определением ВС РФ от 19.04.2021 № 307-ЭС21-3884 по делу № А21-14668/2019 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (решением суда АС Калининградской области от 17.08.2020, оставленным без изменения постановлением 13 ААС от 26.10.2020 и постановлением Суда по интеллектуальным правам от 13.01.2021, в иске отказано).

Требование: об обязании аннулировать регистрацию доменного имени, запретить регистрацию доменного имени в отношении всех лиц, кроме истца.

Отказывая в удовлетворении требований, суды исходили из того, что спорное доменное имя правомерно используется ответчиком для продвижения своих товаров, и, не установив в действиях общества признаков недобросовестной конкуренции, признали недоказанным факт нарушения исключительного права истца на товарный знак регистрацией спорного доменного имени.

5. Вопрос соотношения двух самостоятельных способов защиты – пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, и признание действий (бездействия) незаконными в гражданско-правовых отношениях, не нашел однозначного решения в правоприменительной практике, что объясняется существующими в рамках научного дискурса проблемами (1) разграничения споров о признании незаконными действий государственных органов и должностных лиц, вытекающих из публичных отношений, и дел об оспаривании действий, нарушающих право или угрожающих ему, совершенных вне публично-правовой сферы; (2) возможности защиты субъективных гражданских прав посредством предъявления требования о признании незаконными действий юридического лица в рамках гражданско-правовых отношений.

В судебной практике сформирована следующая правовая позиция: признание незаконными действий (бездействия) лиц, не осуществляющих публичные полномочия, – это неверное формулирование требования и ненадлежащий способ защиты гражданских прав; ст. 12. ГК РФ не предусмотрен такой способ защиты гражданских прав, как признание незаконными действий юридического лица по исполнению гражданско-правового обязательства.

Определением ВС РФ от 25.02.2020 № 308-ЭС19-27803 по делу № А20-3758/2018 в передаче дела для рассмотрения в судебном заседании СКЭС ВС РФ отказано (решением АС Кабардино-Балкарской Республики от 13.11.2018, оставленным без изменения постановлением 16 ААС от 06.05.2019 и постановлением АС Северо-Кавказского округа от 14.10.2019, производство по делу в части требований о признании незаконными действий (бездействия) общества прекращено, в удовлетворении остальной части иска отказано).

Требование: о восстановлении положения, существовавшего до нарушения права и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения.

Прекращение производства по делу в части признания незаконными действий (бездействия) общества мотивировано тем, что отношения между сторонами являются гражданско-правовыми и не носят административный характер.

Применение такого подхода видится правомерным и обоснованным.

1. Афоризм Козьмы Пруткова (Шанский Н.М. В мире слов. Изд. 2-е. М.: Просвещение, 1978.

2. Договорное право: общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. – 4-е изд. – М.: Статут, 2020. – 847 с.

3. Кузнецова О.А. Понятие пресечения действий, нарушающих право, как способа защиты гражданских прав // Современное право. 2013. № 2.

4. Москаленко И. В. Понятие превентивных функций в системе гражданского права // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2006.

Источник