какие выборы были в ссср
История выборов в СССР в картинках и фото (32 фото)
Представляется любопытным следующий факт. Оказывается, что ЦК ВКП(б) в ноябре 1936 года вступил в переписку с американской фирмой «Omatig Woutng machin korporeichen», которая являлась единственным производителем автоматов для голосования. Вице-президент корпорации Ф. Гриффен Рассел в ответ на письмо А.И. Микояна сообщал: «Мы только недавно узнали, что Вы были в США в прошлом году. Мы были бы очень счастливы показать Вам новую автоматическую машину для голосования». Американцы хотели сбыть свой товар и считали, что появление таких машин для голосования в СССР стало бы ещё одним доказательством развития демократии в Стране Советов. Но не случилось, так как сталинское руководство решило не покупать новинку. Как по техническим, так и по политическим причинам. Процесс выборов должен был проходить под полным контролем.
На заседании ЦИК СССР в июле 1937 года было утверждено Положение о выборах в Верховный Совет. Этот документ соответствовал ст. 132-142 главы 11 Конституции СССР. На организацию и проведение выборов были выделены 88,5 млн. рублей.
В соответствии с новой Конституцией СССР избирательная система менялась самым радикальным образом. Требование прямых, всеобщих, равных и тайных выборов в Учредительное собрание передовая революционная общественность выдвигала ещё в дореволюционный период. В дореволюционных правительственных кругах это требование между собой называли «проклятая четырёххвостка». С 1918 по 1936 год у власти находились настоящие, как они сами себя считали, пролетарские революционеры. Но почти двадцать лет выборы оставались многоступенчатыми, не всеобщими, не равными и открытыми. Теперь должны были наступить совершенно новые времена.
Во-первых, предстояло перейти от многоступенчатых выборов к прямым.
Во-вторых, отменялись ограничения классового характера и провозглашалась всеобщность выборов (ст. 139). Категория «лишенцев» отходила в историю.
В-третьих, голоса избирателей стали равными, то есть каждый гражданин имел один голос (ст. 136).
В-четвертых, голосование стало тайным (ст. 140). Даже обсуждался вопрос об использовании машин для голосования.
В соответствии со статьёй 135 Основного Закона СССР избирать и избираться могли лица, достигшие 18 лет. Но в высшие органы государственной власти СССР и союзных республик могли быть избраны только лица, достигшие 23 лет и 21 года соответственно. Впоследствии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1945 года «О возрастном цензе для граждан, избираемых в Верховный Совет» ценз пассивного избирательного права, то есть права быть избранным, был повышен.
Сталинское руководство декларировало факт построения социализма в СССР в основном, что коренным образом изменило социально-политическую ситуацию в стране и позволило внести кардинальные изменения в избирательную систему СССР.
История выборов в России
09.08.2013
Избирательное законодательство и выборы в 1937-1987 гг.
В. П. Журавлев, председатель Избирательной комиссии Ленинградской области, кандидат юридических наук
В. В. Фортунатов, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории Петербургского государственного университета путей сообщения
Избирательное законодательство и выборы в 1937-1987 гг.
В соответствии с новым Основным законом предстояло организовать и провести выборы в новые Советы всех уровней, начиная с местных советов и заканчивая Верховным Советом СССР. При проведении новой избирательной кампании предстояло внедрить немало новшеств в реализацию права граждан избирать и быть избранными.
Представляется любопытным следующий факт. Оказывается, что ЦК ВКП(б) в ноябре 1936 года вступил в переписку с американской фирмой «Omatig Woutng machin korporeichen», которая являлась единственным производителем автоматов для голосования. Вице-президент корпорации Ф. Гриффен Рассел в ответ на письмо А.И. Микояна сообщал: «Мы только недавно узнали, что Вы были в США в прошлом году. Мы были бы очень счастливы показать Вам новую автоматическую машину для голосования». Американцы хотели сбыть свой товар и считали, что появление таких машин для голосования в СССР стало бы ещё одним доказательством развития демократии в Стране Советов. Но не случилось, так как сталинское руководство решило не покупать новинку. Как по техническим, так и по политическим причинам. Процесс выборов должен был проходить под полным контролем.
На заседании ЦИК СССР в июле 1937 года было утверждено Положение о выборах в Верховный Совет. Этот документ соответствовал ст. 132-142 главы 11 Конституции СССР. На организацию и проведение выборов были выделены 88,5 млн. рублей.
В соответствии с новой Конституцией СССР избирательная система менялась самым радикальным образом. Требование прямых, всеобщих, равных и тайных выборов в Учредительное собрание передовая революционная общественность выдвигала ещё в дореволюционный период. В дореволюционных правительственных кругах это требование между собой называли «проклятая четырёххвостка». С 1918 по 1936 год у власти находились настоящие, как они сами себя считали, пролетарские революционеры. Но почти двадцать лет выборы оставались многоступенчатыми, не всеобщими, не равными и открытыми. Теперь должны были наступить совершенно новые времена.
Во-первых, предстояло перейти от многоступенчатых выборов к прямым.
Во-вторых, отменялись ограничения классового характера и провозглашалась всеобщность выборов (ст. 139). Категория «лишенцев» отходила в историю.
В-третьих, голоса избирателей стали равными, то есть каждый гражданин имел один голос (ст. 136).
В-четвертых, голосование стало тайным (ст. 140). Даже обсуждался вопрос об использовании машин для голосования.
В соответствии со статьёй 135 Основного Закона СССР избирать и избираться могли лица, достигшие 18 лет. Но в высшие органы государственной власти СССР и союзных республик могли быть избраны только лица, достигшие 23 лет и 21 года соответственно. Впоследствии Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 октября 1945 года «О возрастном цензе для граждан, избираемых в Верховный Совет» ценз пассивного избирательного права, то есть права быть избранным, был повышен.
Сталинское руководство декларировало факт построения социализма в СССР в основном, что коренным образом изменило социально-политическую ситуацию в стране и позволило внести кардинальные изменения в избирательную систему СССР.
Постановлением ЦИК СССР от 16 октября 1937 года уточнялось, что лица, находящиеся под следствием и содержащиеся под стражей, не включаются в избирательные списки. Позднейшим Постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 1 декабря 1945 года «О внесении в списки избирателей лиц, имеющих судимость и находящихся под следствием» разъяснялось, что в списки избирателей вносятся лица, находящиеся под следствием, но не содержащиеся под стражей, если они не лишены избирательных прав.
Не принимали участия в голосовании граждане СССР, находящиеся за границей. Если совет трудящихся, составлявший списки избирателей, не мог установить точную дату рождения лица, достигавшего в 1937 г. совершеннолетия, то ею считалось 1 января.
Выборы депутатов обеих палат Верховного Совета СССР – Совета Союза и Совета Национальностей – проходили по избирательным округам, нарезка которых осуществлялась Президиумом Верховного Совета СССР. Это делалось на основании статей 34, 35 Конституции СССР. В основу выборов депутатов Верховного Совета СССР создатели новой избирательной системы положили мажоритарную систему. Победителю предстояло набрать абсолютное большинство голосов избирателей.
Многие приходили голосовать к открытию избирательных участков. Эту привычку десятки миллионов советских людей сохраняли на протяжении всей своей жизни.
Победившим признавался кандидат, набравший более половины всех действительных голосов, поданных в округе. Советское избирательное законодательство формально допускало возможность регистрации в одном округе нескольких кандидатов и ситуацию, при которой ни один из них (или единственный кандидат) не получит абсолютного большинства голосов. В том случае, если из числа нескольких кандидатов ни один не наберет абсолютного большинства, закон предписывал произвести «перебаллотировку» с участием двух кандидатов, получивших ранее наибольшее число голосов. Если на выборах баллотировался единственный кандидат, и он не набирал требуемого большинства голосов, следовало назначить повторные выборы.
Выборы в Верховный Совет СССР в 1950 года происходили на основе избирательного закона от 9 января 1950 года. На основании этого же закона проводились выборы и в Верховный Совет СССР четвертого созыва в 1954 году.
На выборах в Верховный Совет СССР, состоявшихся 14 марта 1954 года, из всего числа избирателей в 120750816 человек приняло участие в голосовании на выборах депутатов Верховного Совета СССР 120727826 человек или 99,98% от общего числе избирателей. По выборам в Совет Союза за кандидатов народного блока коммунистов и беспартийных голосовало 120479249 человек, что составило 99,79% от общего числа избирателей. По выборам в Совет Национальностей за кандидатов народного блока коммунистов и беспартийных голосовало 120539860 избирателей, что составило 99,84% от общего числа избирателей.
На протяжении всего советского периода сохранялось и использовалось право избирателей на отзыв депутата, не оправдавшего доверия большинства избирателей. Депутаты должны были регулярно отчитываться перед избирателями, прислушиваться к голосу масс, к критике снизу, реально заниматься нуждами избирателей, решением их проблем. Наказы и запросы избирателей рассматривались как приоритетные документы в работе депутатов. Право отзыва депутатов определяло их подконтрольность народу и полную зависимость депутатов от избирателей.
Новая Конституция СССР, принятая 7 октября 1977 года, не внесла существенных изменений в избирательное законодательство СССР.
Как и Конституция СССР 1936 года, которую уже не называли «сталинской», новая Конституция, которую «брежневской» называли в обыденном обиходе, содержала специальную главу «Избирательная система». В частности, ст. 95 содержала перечень принципов избирательного права: всеобщее, равное, прямое избирательное право при тайном голосовании.
Субъектами, обладающими избирательным правом, по-прежнему являлись только граждане СССР.
Возрастной ценз для приобретения пассивного избирательного права при проведении выборов в Верховный Совет был снижен до 21 года.
По новой Конституции палаты Верховного Совета состояли из равного числа депутатов. Численный состав Совета Союза определялся числом депутатов Совета Национальностей, порядок формирования которого не изменился. Таким образом, если прежде стабильным было нормативное число избирателей Совета Союза – 300000 жителей, а переменным число депутатов палаты, то теперь число депутатов стало постоянным, а число избирателей менялось от выборов к выборам.
Расширился круг субъектов, имеющих право выдвижения кандидатов в депутаты. Право выдвижения кандидатов в депутаты получили:
организации Коммунистической партии Советского Союза;
профессиональные союзы;
Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи;
кооперативные и другие общественным организациям;
трудовые коллективы;
собраниям военнослужащих по воинским частям.
Получила конституционное закрепление норма об обеспечении проведения выборов в Советы избирательными комиссиями, образуемыми из представителей от общественных организаций, трудовых коллективов и собраний военнослужащих по воинским частям. Таким образом, подчёркивался принцип близости Советов к народу, их непрофессионализм, участие общественности, как в выдвижении, так и в избрании депутатов.
Гражданам и общественным организациям гарантировалось свободное и всестороннее обсуждение политических, деловых и личных качеств кандидатов в депутаты, а также право агитации на собраниях, в печати, по телевидению, радио.
Конституция закрепила положения о недопустимости избрания гражданина более чем в два Совета народных депутатов.
Появилась норма о наказах избирателей, однако исчезла норма об обязательной отчётности депутатов и возможности их досрочного отзыва.
В Конституцию была включена специальная глава, регламентирующая статус народного депутата.
Получил конституционное закрепление принцип исполнения депутатом своих полномочий без отрыва от производственной или служебной деятельности.
Депутат получил право запроса к соответствующим государственным органам и должностным лицам, которые обязаны были дать ответ на запрос на сессии Совета.
Была установлена обязанность руководителей соответствующих государственных и общественных органов, предприятий, учреждений и организаций безотлагательно принимать депутата и рассматривать его предложения в установленные сроки
Во всём остальном Конституция СССР 1977 года не внесла существенных изменений в советскую избирательную систему.
Как и после принятия «сталинской», так и после принятия «брежневской» общесоюзной Конституции были приняты Конституции союзных республик.
«Продержимся дней десять — будет другая страна» Как проходили первые свободные выборы в СССР и почему они не спасли Горбачева
Р овно 30 лет назад, 21 мая 1989 года, в СССР завершились выборы народных депутатов, которые принято считать первыми свободными или хотя бы первыми частично свободными. Так или иначе это была веха в истории — попытка создать демократический парламент на основе советской политической системы. Что значил для страны этот шаг, как его воспринимали граждане и какую роль выборы сыграли в распаде СССР — «Ленте.ру» рассказали непосредственные участники тех событий, народные депутаты созыва 1989 года.
«Надо отдать должное Горбачеву, идея была неплоха»
Сергей Станкевич — в 1989 году избран народным депутатом СССР от Черемушкинского района Москвы, был членом Верховного Совета СССР. Входил в Межрегиональную депутатскую группу:
Это было эпохальное, необычное, поворотное в истории Советского Союза событие. Это были полусвободные выборы, потому что сам по себе избираемый орган был необычен. Это был Съезд народных депутатов СССР, 2250 человек. И не предполагалось, что это будет парламент. Если поискать аналоги в истории России, можно сделать вывод, что это был полный аналог Земского собора. Земский собор формировался по принципу сословного представительства. Там должны были быть бояре, купцы, священники, мастеровые, ремесленный свободный люд, казаки и так далее.
Это самое сословное представительство было и на Съезде народных депутатов. Там тоже были военные, творческие союзы, писатели, композиторы, художники, там были представлены Академия наук, женщины России. Ну, и Коммунистическая партия, соответственно, тоже имела сто своих представителей (по особой квоте, помимо которой многие члены и кандидаты в члены КПСС избрались через прямые выборы — прим. «Ленты.ру»). Все они избирались не гражданами Советского Союза, а внутри своих корпораций по довольно сложной процедуре.
Но часть депутатов (1500 человек из 2250 — прим. «Ленты.ру») все-таки избиралась непосредственно гражданами, от земли, так сказать. И эта часть была самой непредсказуемой, довольно революционно настроенной, если говорить о крупных городах Советского Союза, в первую очередь о Москве и Ленинграде. Ну и, конечно, если говорить о республиках, входивших в состав Союза, довольно непредсказуемыми и оппозиционными были три прибалтийские республики. Так что состав Съезда в полной мере отражал реальную картину, существовавшую в позднем Советском Союзе. И в этом смысле, надо отдать должное Горбачеву, идея была неплоха. То есть как Советский Союз существует, так он и должен быть представлен в этом новом «Земском соборе». А уже «Земский собор» из своих рядов должен был избрать действующий парламент, называвшийся Верховным Советом.
Выборы имели огромное значение. Они пробудили людей, которые думали, что в Советском Союзе нет и никогда не будет реальной политики и реальных выборов. Они вдруг увидели, что появляются кандидаты непосредственно от народа, что они говорят какие-то недопустимые, возмутительные вещи с точки зрения сложившейся реальности, что они ведут кампанию какими-то невероятными методами, и что эти люди могут быть реально избраны. И, конечно, такое мгновенное, шоковое вовлечение миллионов советских людей в активную политику носило для многих упоительно-эйфорический характер. Так что это в значительной мере поменяло страну.
В то время я работал в Академии наук СССР, был профессиональным историком, работал в Институте всеобщей истории. Я написал и защитил диссертацию по политической борьбе в Конгрессе США. Я выпустил несколько работ по избирательным системам, избирательным кампаниям и парламентам в Западной Европе и США. Так что неожиданно оказалось, что к этой работе я теоретически подготовлен лучше, чем кто бы то ни было. Хотя я никогда не думал, что эти познания пригодятся мне в собственной жизни. Но тут вдруг так получилось, что в России появилась реальная политика и реальные выборы. И, конечно, я не мог не принять в них участия.
К этому моменту я участвовал в неформальном политическом движении — по месту работы или жительства тогда существовали такие политические клубы, собиравшиеся преимущественно по вечерам и состоявшие в основном из научной и технической интеллигенции, где обсуждались события, связанные с перестройкой в Советском Союзе. И вот я в таком интеллигентском дискуссионном бурлении участвовал. В 1988 году мы даже зарегистрировали Московский народный фронт. И он поддерживал мое выдвижение в ходе избирательной кампании. Все это было очень живо, абсолютно без денег, потому что денег ни у кого не было.
Не было никакого доступа к СМИ: нам дали одну минуту, чтобы что-то сказать по телевидению, причем, по московскому. В научных институтах на древних игольчатых, ужасно шумевших принтерах печатались коротенькие листовочки — не на полный лист, а строк на десять. Резались они «лапшой» и раздавались из рук в руки. А главное, это была прямая агитация на станциях метро, потому что все жители Москвы ездили на метро, а не на личном транспорте. Поэтому основная агитация шла на входах и выходах метро утром и вечером. Также это происходило возле продовольственных универсамов, куда люди ходили в надежде что-то купить. И большое значение имело сарафанное радио: люди звонили, что-то передавали. Так из уст в уста, из рук в руки все это и происходило.
Я избирался от Черемушкинского района Москвы, от территориального округа. У нас не чувствовалось антагонизма с депутатами, избранными от общественных организаций, потому что там были очень интересные и приличные люди. Скажем, от Академии наук был избран Андрей Сахаров. Многие другие экономисты, академики составили цвет демократической оппозиции впоследствии. Я уж не говорю про Союз писателей, Союз кинематографистов — самый революционный к тому времени. Там были очень многие вполне прогрессивные люди, да, прошедшие от своих общественных организаций — тем не менее никакого большого антагонизма не было. Конечно, мы считали, что в дальнейшем должны быть выборы, одинаковые для всех. Но в качестве такого первого шага, прорывного, это считалось вполне допустимым.
Но тогда многим это казалось ограничением демократии. Многие искренне протестовали, что, дескать, надо всем баллотироваться на одинаковых условиях. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю замысел и оцениваю его иначе. Я считаю, что такая идея немножко «сословного» представительства на Съезде народных депутатов была не так уж плоха в качестве первого шага, потому что действительно, переход от одной системы к другой нужно делать осторожно. Как говорил Дэн Сяопин, переходить бурную реку, ощупывая ногой камни. Вот это было прямое следование совету великого [китайского реформатора] Дэн Сяопина. И даже в таком регулируемом варианте, где большинство заведомо было подконтрольным власти.
Зачем это все делалось? С одной стороны, допустить некую новую демократическую волну, но гарантировать, что большинство будет все-таки слушать тебя в первую очередь. Вот, собственно, этот замысел и был осуществлен в итоге. И действительно, там было лояльное руководству страны большинство. Но в меньшинстве были многие серьезные демократические голоса, которые тоже были Горбачеву нужны. Ведь он также опасался, что по ходу перестройки может собраться партийный съезд его собственной Коммунистической партии. «Антипартийную группу Горбачева» могут осудить, его самого снять, и все развернуть назад. То есть ему нужно было обозначить давление на ту, очень консервативную, силу, которую тогда представляла собой КПСС. И это самое давление он хотел обозначить, допуская различных сторонников реформ, различных демократов к политической жизни и представительству. Таков был замысел. И на мой взгляд, это был правильный замысел.
Но у него не получилось главного — реформировать собственную партию. Ему нужна была партия в такой огромной стране. И ее нужно было реформировать до конца.
Еще самое главное — ничего не получилось сделать с экономикой. Она продолжала рушиться, магазины пустели, долг государства рос. И вот с этим нельзя было сделать ничего. Некоторый шанс оставался, но Горбачев этот шанс упустил. В сентябре 1990 года, когда уже год отработал Съезд народных депутатов, была сформирована компромиссная экономическая платформа — план поэтапного перехода к рыночной экономике. Это была программа Шаталина — Явлинского. Станислав Сергеевич Шаталин был вполне себе советским академиком, хотя и прогрессивным и близким к Горбачеву. Ну а Явлинского все знают. Достаточно продвинутые предложения Явлинского были соединены с трезвыми расчетами Шаталина и команды его института. Была сформирована вполне реалистичная программа. Ее нужно было только продавить через Верховный Совет.
И вот в сентябре 1990 года в решающий момент Горбачев не стал продавливать эту программу Шаталина — Явлинского, согласованную, кстати, Ельциным и поддержанную всей оппозицией, нашей Межрегиональной депутатской группой. Не стал продавливать потому, что глава тогдашнего советского правительства Николай Рыжков логично сказал, что если будет утверждена эта программа, он уйдет в отставку. И правильно: кто же возьмется реализовывать чужую программу, против которой сам же выступаешь? И Горбачеву надо было на это соглашаться. А он не рискнул, программу Шаталина — Явлинского отодвинул, и с этого момента все покатилось вниз, потому что удержать страну было уже нельзя.
На первый раз было нормально то, что Горбачев прошел в состав депутатов Съезда в составе «партийной сотни». Может быть и не нужно было шокировать публику, выходя на прямые выборы. А вот когда его уже избирали президентом СССР — это был такой компромисс: отмена 6-й статьи конституции СССР, где была зафиксирована политическая монополия КПСС, и введение поста президента СССР — в этот момент он мог бы рискнуть и пойти на всеобщие выборы президента Союза. Это дало бы ему довольно мощный ресурс в дальнейшем. Но он предпочел избраться на Съезде народных депутатов. Боюсь, что это было ошибкой, хотя полной уверенности в этом нет.
С открытием I Съезда в конце мая (первого после выборов) ажиотаж был такой, что раскупили все портативные радиоприемники. У кого не было возможности смотреть трансляции по телевизору, слушали по радио. Представить себе никто не мог, что у нас такое возможно. Все собрания — партийные, профсоюзные — шли по одному шаблону. Выступали согласованные ораторы, выступали по бумажке и говорили какие-то совершенно чудовищные банальные вещи. Ничего подобного никто не видел и не слышал. И действительно, именно Съезд фактически изменил страну.
Так сказал, кстати, и Сахаров. Когда мы готовились к съезду в московской группе депутатов, он сказал, что главное сейчас любыми путями проходить к трибуне, получать слово и просто говорить людям правду о ситуации в стране, адресуя свои слова не тем, кто в зале, а тем, кто у телевизоров; и если мы так продержимся хотя бы дней десять — а я не думаю, говорил он, что все это продлится дольше — то у нас будет другая страна. Собственно, так и получилось. Это были 13 дней, которые потрясли Советский Союз.
Нельзя говорить, как считают некоторые, что работа Съезда ускорила распад СССР, дав трибуну оппозиции, поскольку оппозиция была в тот момент достаточно умеренной. Оппозиция выступала с общедемократическими требованиями, которые сегодня выглядят абсолютной рутиной. Это сейчас трудно себе представить, что можно жить в стране, в которой нет свободы слова, печати, собраний, митингов и шествий. В стране, из которой нельзя свободно выехать за рубеж, если тебе не разрешают. В стране, где преступлением объявляется предпринимательская деятельность. В стране, где нельзя критиковать существующую власть — окажешься за решеткой. Где за найденную у тебя дома книгу Солженицына посадят. Нынешняя молодежь не в состоянии представить себе такого рода страну, а мы же в ней жили, мы в ней выросли.
И та оппозиция, про которую говорят, что она была какая-то страшная, выступала как раз с этими общедемократическими требованиями. Ничего такого чрезвычайного не требовала. И вся общедемократическая программа той оппозиции была выполнена. Она стала реальностью. Единственное, что вошло в программу Межрегиональной депутатской группы — так эта оппозиция называлась — что нужно принять новый союзный договор между республиками, и на его основе — новую союзную конституцию. То есть переучредить Советский Союз. Не распустить, а именно переучредить. И даже мятежные прибалтийские республики в 1989 году, когда собирался I Съезд, не требовали никакой независимости. Они просили экономической самостоятельности, так называемого республиканского хозрасчета. И суверенитета, самоуправления. Но никто не говорил о выходе из Союза. О выходе стали говорить позже.
Итак, сам по себе I Съезд не был каким-то толчком к распаду СССР. Но другое дело, что сразу возросли требования к власти. Сразу возросло понимание всех проблем, которые перед нами стоят. И напор требований в отношении власти, конечно, существенно увеличился. Люди ждали реформ, перемен, какого-то улучшения в жизни. И уже ничего нельзя было откладывать. Радикализировались ожидания. Это была революция растущих ожиданий. И на них надо было реагировать.
Думаю, что если бы СССР устоял, то в таком виде парламент страны все равно долго бы не просуществовал. Если бы все протекало спокойно, если бы мы не сорвались в революционный поток, революционную катастрофу, а все это проходило бы в русле упорядоченного реформаторства, первые лет десять СССР мог бы существовать. Потому что если не так, то не были бы избраны человек 30 академиков, многие руководители крупных производств и так далее. Попали бы многие совершенно безответственные популисты, которые заместили бы собой реальных специалистов и экспертов, не способных выиграть уличную кампанию. Поэтому в такого рода переходной структуре не было большого греха, я считаю. В ней был залог постепенности и отказа от революционных крайностей.
Но, к сожалению, мы сорвались в революционную стихию и сорвались во многом из-за того, что Михаил Сергеевич Горбачев не удержал руководство процессом. В первую очередь, я считаю, он не справился в этот решающий момент с экономикой. Второй критический момент, когда все действительно покатилось, это когда провели референдум об обновленном Советском Союзе. Кстати, вопреки существующей реакционной легенде, не было никакого референдума о сохранении Советского Союза. Был референдум о том, чтобы жить в обновленном Союзе. И этот референдум прошел в девяти республиках из пятнадцати. То есть старый Союз из 15 республик уже был никому не нужен. И на референдуме девять республик подтвердили, что хотят жить в обновленном Союзе. Это было в марте 1991 года.
А дальше были несколько месяцев практически круглосуточной работы по составлению нового союзного договора, который фактически был наброском конституции этого обновленного Союза, рассчитанного на девять республик. И это был бы Союз, идущий гораздо дальше, чем нынешний Евросоюз. Это была общая валюта, общая оборона и внешняя политика, армия, вооруженные силы. Это единый эмиссионный центр, союзный парламент. И в перспективе предполагалось принятие союзной конституции. То есть это было вполне серьезное объединение девяти республик, которое сейчас могло бы быть важным центром политического влияния в Европе.
И все было готово к подписанию этого документа, он был парафирован всеми девятью республиками. Подписание было назначено как раз на 20 августа в Москве. Были уже разосланы приглашения. На подписание был приглашен дипломатический корпус, все участники. С огромным трудом удалось уговорить республики внутри России (РСФСР — прим. «Ленты.ру»), коих у нас было 20, чтобы они не рвались подписывать этот документ, чтобы подождали своей очереди, а пока поприсутствовали в качестве гостей, чтобы Россия не поползла по швам.
Все было согласовано и подготовлено, но тут группа реакционеров из руководства Коммунистической партии по сути воспрепятствовала подписанию этого документа. Они не хотели, чтобы он был подписан, и устроили этот путч, который «слинял в течение трех дней». Но после этого путча республики побежали от Москвы одна за другой. И тогда уже никого удержать никакой возможности не было. Такова была реальная история, которая сейчас всячески искажается мифотворцами.
«Съезд превратился в своеобразный Майдан в Кремлевском дворце»
Виктор Алкснис — в 1989 году избран народным депутатом СССР от Югльского национально-территориального округа в Риге. Инициатор создания и один из руководителей крупнейшей депутатской группы Съезда народных депутатов СССР — группы «Союз»:
Я не могу назвать Съезд народных депутатов СССР эпохальным событием в позитивном плане, потому что он сыграл негативную роль и во многом виноват в распаде Советского Союза. Хотя, с другой стороны, это действительно были первые демократические выборы, по крайней мере, в советский период истории. Да, действительно, эти выборы были честными, и в отличие от тех безобразий, которые сегодня мы наблюдаем в ходе избирательных кампаний в Российской Федерации, тогда, весной 1989 года, у всех, в том числе и у меня, была вера в то, что наконец-то мы будем сами решать свою судьбу.
Я был избран народным депутатом СССР совершенно случайно. Я служил в штабе ВВС ПрибВО (Прибалтийского военного округа — прим. «Ленты.ру»). Правда, в 1988 году, незадолго до выборов, так получилось, что я крепко засветился в Латвии. Я был первым человеком, который в официальном органе Компартии Латвии выступил против Народного фронта Латвии и предупреждал о тех опасностях, которые несет этот Народный фронт. В то время считалось, что это движение в поддержку перестройки, что оно позитивное, и его критика была запрещена (движение, которое изначально было создано при участии властей в поддержку перестройки, а в дальнейшем выступало за выход Латвии из состава СССР — прим. «Ленты.ру»). И тут в центральном русскоязычном органе Компартии Латвии выходит статья Алксниса.
А фамилия Алкснис ассоциировалась в Латвии с моим дедом, советским военачальником Яковом Алкснисом, которым латыши гордились. И вдруг его внук выступает с таких позиций. И утром после публикации я проснулся знаменитым. А потом началась выборная кампания. Но у меня по этому поводу даже и мыслей не было: ну, кто я такой? Там светочи, интеллектуалы и вообще самые лучшие люди страны, а кто такой я, чтобы претендовать на участие в этих выборах? А потом однажды я выхожу из штаба ВВС ПрибВО, где служил, ко мне подходит мой приятель, подполковник из политотдела, и говорит: «Виктор, а ты знаешь, что тебя три дня назад выдвинули кандидатом в народные депутаты СССР?» Я: «Как? Кто?» Он: «А вот, в Училище имени Алксниса состоялось предвыборное собрание избирателей».
Райком партии привез туда на выдвижение ударника коммунистического труда, члена КПСС, слесаря-ремонтника комбината бытового обслуживания Березкина. И вот, райком партии считает, что этого человека надо поддержать, потому что он член КПСС, ударник и прочее, прочее, прочее. В армии к партийным органам относились с уважением. Голосуют единогласно за то, чтобы выдвинуть слесаря Березкина кандидатом в народные депутаты СССР. Ну все, собрание закрыто.
В это время встает один майор из зала и говорит: «Можно вопрос президиуму, демократия же?» Президиум: «Пожалуйста». Майор: «У нас же выборы альтернативные? То есть могут участвовать несколько человек?» Президиум: «Да». Майор: «Мы имеем право выдвинуть второго кандидата?» В президиуме переглянулись: «В принципе, можно. Нигде на это прямого запрета нет». Майор: «Я предлагаю выдвинуть нашего выпускника Виктора Алксниса. Мы его хорошо знаем. Он служит здесь в Риге и часто бывает у нас в училище. Тем более, у него четкая жизненная позиция. Вот он недавно выступил в газете и раскрыл глаза многим людям, что такое Народный фронт Латвии. Я хочу предложить его кандидатуру тоже». В президиуме снова переглянулись: «Ну, давайте попробуем. Кто за то, чтобы в дополнение к Березкину выдвинуть еще и Алксниса?» И зал единогласно проголосовал за мое выдвижение. А через три дня я и сам узнал о том, что выдвинут кандидатом в депутаты.
Я думал: ну выдвинули и выдвинули. Как выдвинули, так и задвинут. Округ в Риге, где я баллотировался, в основном русскоязычный. Народный фронт Латвии выдвинул там актрису Театра русской драмы Нину Незнамову. Тогда в избирательном праве значилось такое мероприятие как избирательное собрание. То есть собирались представители тех организаций, которые выдвинули кандидата, и обсуждали, кто достоин идти дальше на выборы, а кто не достоин. Такой был механизм.
Незнамову выдвинули несколько десятков организаций: детские садики, школы, библиотеки — там, где Народный фронт Латвии имел своих членов. Это несколько десятков выборщиков. А у меня всего один. То есть на окружном избирательном собрании меня должны были отфильтровать. Вдруг вечером мне звонит председатель избирательной комиссии по нашему округу Кудрявцев и говорит: «Виктор Иванович, Народный фронт Эстонии предложил отменить эти собрания. В Эстонии они отменены. Наша комиссия собралась, и мы посчитали, что это в рамках демократии. Поэтому сегодня комиссия единогласно проголосовала за то, чтобы отменить завтрашнее избирательное собрание. И все, кто выдвинут, идут на выборы». Так вот я попал в список кандидатов.
А дальше началась избирательная кампания, полные залы народа. Понимаете, те выборы были особыми. Тогда люди действительно верили, что они своими бюллетенями изменят свою судьбу, и впереди все будет хорошо, потому что они изберут самых хороших, честных и умных. И эти люди поведут их в светлое будущее. И когда шла эта избирательная кампания, я не могу сказать, что меня кто-то поливал грязью или распространял клевету. Ничего этого не было. Потом состоялось голосование. Я немного не добрал — полтора или два процента до 50, чтобы победить в первом туре. Но достаточно опередил остальных кандидатов. На втором месте была Незнамова, которая значительно мне уступала. Назначают второй тур, и я иду уже как реальный претендент на победу, что, откровенно говоря, стало для меня неожиданностью.
Мы отправили своих наблюдателей на участки. И уже ночью с участков приходят победные реляции о том, что я набираю по 60 и больше процентов голосов. А моя дурная голова в это время изучает газету с материалами первого тура. Я шел по национально-территориальному округу (округа с неравным числом избирателей — прим. «Лента.ру»). У меня в округе около 100 тысяч избирателей, а у председателя Народного фронта Латвии Дайниса Иванса, который шел по сельскому округу где-то там в глубинке, 30 тысяч избирателей. Я думал: как так? Как так могло получиться? Начинаю смотреть закон, а там четко написано, что округа должны быть равной численности. Я тут же начинаю выступать за то, чтобы итоги выборов отменить. Меня все поздравляют с победой, а я говорю, что результаты по Латвии нужно отменять, потому что было нарушение закона, округа не равные, Народный фронт победил прежде всего в маленьких сельских округах, где в основном латышское население. Село давало больше кандидатов, чем город. Хотя в Латвии большая часть населения живет в городе, где в основном русские.
Как я потом выяснил, это отнюдь не было изобретением Народного фронта Латвии. Это было советское изобретение. Среди депутатов от Латвии хотели видеть больше латышей, чтобы показать, что в СССР дружба народов. И еще в советские времена специально нарезали такие округа.
В конце концов когда я получаю временное удостоверение, еще за месяц до Съезда, я еду в Москву требовать отмены итогов выборов в Латвии. Я даже был у председателя союзной Центральной избирательной комиссии. Он на меня смотрит и говорит: «Виктор Имантович, вы избраны?» Я говорю: «Избран». Он: «А зачем вам это нужно?» Я: «Справедливость чтобы была, чтобы были равные выборы, за это мы выступаем». Он: «Поймите, этот акт будет иметь огромные политические последствия. В союзной республике будут отменены выборы. Мы рассмотрим ваше заявление, но я могу сказать, что выступаю против каких-либо шагов в этом направлении».