название условной стены между ссср и западными странами появившееся после речи черчилля в фултоне
Это всё придумал Черчилль. Его планы, озвученные ещё 75 лет назад, Запад исполняет до сих пор
75 лет назад речью в Фултоне Уинстон Черчилль начал холодную войну. Пять тезисов Фултонской речи Черчилля делают её современной. Запад до сих пор работает по шаблонам этой речи ради доминирования англосаксов
5 марта 1946 года в городе Фултон (штат Миссури) в присутствии президента США Гарри Трумэна бывший британский премьер Уинстон Черчилль, имевший на тот момент статус лидера оппозиции и находившийся «на отдыхе» на родине своей матери, произнёс знаменитую речь «Мускулы мира», которую часто называют также по её главной теме «Речью о железном занавесе».
Железный занавес Йозефа Геббельса
Давайте пробежимся сверху вниз по Фултонской речи Черчилля, произнесённой 75 лет назад, но остающейся вполне современной, сопроводив краткими комментариями её наиболее важные пассажи. Начнём с названия. Почему оно такое странное? Потому, что в нём зашифровано больше, чем может показаться на первый взгляд.
Тут обыгрывается известный английский фразеологизм «sinews of war«, что буквально означает «сухожилия войны».
В лучших традициях антиутопий («Война – это мир, свобода – это рабство») Черчилль поменял слово «война» на «мир», продвигая идею глобального диктата и гегемонии англосаксов, ибо нигде в своей речи он не отделяет Британию и зависимые от неё территории от США.
Что касается «железного занавеса», то британский политик заимствовал этот термин либо у французского премьера Жоржа Клемансо, получившего за свою непримиримость к врагам и жёсткий характер прозвище «Le Tigre» («Тигр»), или у фанатично преданного своим каннибальским взглядам доктора Йозефа Геббельса. И тот и другой этот термин использовали. Любопытно, что Черчилль не включил абзац о «железном занавесе» в предварительно розданный журналистам текст. Такие вещи случайно не происходят.
Зачем Черчилль льстил американцам?
Начал Черчилль свою речь с лести американцам, настолько тонкой, что те, возможно, даже не заметили двойное дно:
Соединённые Штаты Америки находятся сегодня на вершине могущества, являясь самой мощной в мире державой, и это можно расценить как своего рода испытующий момент для американской демократии, ибо превосходство в силе означает и огромную ответственность перед будущим. Оглядываясь вокруг себя, вы должны заботиться не только об исполнении своего долга перед всем человечеством, но и о том, чтобы вы не опускались ниже достигнутого вами высокого уровня. Перед обеими нашими странами открываются новые блестящие перспективы и возможности. Отказавшись, или пренебрегши ими, или же использовав их не в полную меру, мы навлекли бы на себя осуждение наших потомков на долгие времена.
Казалось бы, Черчилль тут констатирует очевидное: Вторая мировая война вознесла США на вершину могущества, американцам нужно теперь закрепиться на этом олимпе, а Британия, как главный союзник и тоже англоговорящая страна, американцам в этом поможет, и эти блестящие возможности нельзя упускать. Всё вроде верно, но о самом важном Черчилль благоразумно помалкивает: британцам в ходе войны удалось взвалить на не слишком искушённые США колоссальные расходы и не приносящую никому уважения в мире роль глобального жандарма. Именно американцам придётся теперь, пока не надорвутся, нести «бремя белого человека», вести колониальные войны и бороться со странами, которые посмеют бросить англосаксонской гегемонии вызов. Чтобы сами британцы могли спокойно снимать со всего этого пенки, замаскировав вскоре под Содружество свою собственную империю, от которой можно будет получать в новых условиях только выгоду. Именно поэтому Черчилль и начал с этого пассажа свою чётко продуманную речь.
Новое лукавство
Черчилль вообще звучал в Фултоне очень современно, выступив, в частности, за установление англосаксами мирового господства под видом «неустанного и бескомпромиссного провозглашения великих принципов демократических прав и свобод человека».
Он наметил этим целую эпоху, в которой западный гегемонизм будет направо и налево пользоваться этим фиговым листком. При этом он обвинил Москву, что та отбрасывает «чёрную тень» на союзническую победу во Второй мировой войне, так как не хочет отдавать никому плоды подвига своего народа. Это естественное желание СССР, заплатившего за победу чудовищную цену, было подано Черчиллем как его «экспансионистские устремления и настойчивые старания обратить весь мир в свою веру».
От кого пошли «железные занавесы»?
Так мы добрались до абзаца, который чаще всего цитируют, когда вспоминают о Фултонской речи:
Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы – государств, чья история насчитывает многие и многие века, – оказались по другую сторону занавеса. Варшава и Берлин, Прага и Вена, Будапешт и Белград, Бухарест и София – все эти славные столичные города со всеми своими жителями и со всем населением окружающих их городов и районов попали, как я бы это назвал, в сферу советского влияния. Влияние это проявляется в разных формах, но уйти от него не может никто. Более того, эти страны подвергаются всё более ощутимому контролю, а нередко и прямому давлению со стороны Москвы.
Обычно здесь ставят точку, но не менее показательно и следующее предложение: «Одним лишь Афинам, столице древней и вечно прекрасной Греции, была предоставлена возможность решать своё будущее на свободных и равных выборах, проводимых под наблюдением Великобритании, Соединённых Штатов и Франции». Черчилль забыл лишь добавить, что случилось это после того как его танки, самолёты и снятые в разгар войны с фронта дивизии свыше месяца утюжили греческую столицу, которую гитлеровцы даже не бомбили, и передали власть своим ставленникам, в том числе бывшим коллаборационистам, отобрав её у освободивших Грецию от немцев партизан, которых британцы сочли слишком левыми. Несколько тысяч из них были убиты в боях, десятки тысяч брошены за решётку. Сам Черчилль приказал своим генералам быть беспощадными, потому что Греция находилась в британской сфере влияния.
Подобной жестокости и насилия со стороны Москвы и близко не было ни в одной из вышеперечисленных европейских столиц. «Свободные и равные» выборы, на которые ссылается Черчилль, были в этой ситуации фарсом. Именно он перед «умиротворением» Греции, находясь в Москве, предложил Сталину т. н. «соглашение о процентах», которое смутило своим цинизмом даже видавшего виды советского вождя, ограничившегося лишь одной поправкой.
Важное отступление
Румыния
Россия – 90 процентов
Другие – 10 процентов
Греция
Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов, Россия – 10 процентов
Югославия – 50:50 процентов
Болгария
Россия – 75 процентов
Другие – 25 процентов
Советский отчёт об этой договорённости добавляет одну деталь, которую опустил тогдашний британский премьер: «Тов. Сталин говорит, что 25%, предусмотренные для Англии в Болгарии, не гармонируют с другими цифрами таблицы. Он, т. Сталин, считал бы необходимым внести поправки, а именно предусмотреть для Советского Союза в Болгарии 90%, а 10% для Англии»…
Рецепт от Черчилля: русских надо давить
Но вернёмся, однако, после этого необходимого для лучшего понимания темы отступления к Фултонской речи.
Потребовав прекратить «политику бесконечных уступок и компромиссов» Москве, Черчилль заявил:
Общаясь в годы войны с нашими русскими друзьями и союзниками, я пришёл к выводу, что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную. Поэтому мы должны отказаться от изжившей себя доктрины равновесия сил или, как её ещё называют, доктрины политического равновесия между государствами. Мы не можем и не должны строить свою политику, исходя из минимального преимущества и тем самым провоцируя кого бы то ни было померяться с нами силами.
Иными словами, обвинив «русских друзей» (иронию не улавливаете?) в приверженности силе, Черчилль указал на то, что Запад должен быть намного сильнее России, чтобы постоянно давить на неё. Черчилль подчеркнул, что России не должно быть позволено иметь свою сферу влияния, но что при этом Москва не хочет новой войны, а лишь «жаждет» её плодов, хотя уверенности в том, что войны не будет, у него нет. Кто вдумчиво прочитал эту фразу, понимает: британский политик не уверен, не стоит ли самому Западу напасть на Россию, если та начнёт заикаться о своих национальных интересах.
Закончил своё выступление в Фултоне Черчилль тем, что предложил, «опираясь на всю мощь англосаксонского мира и всех тех, кто с ним связан», объединить «все моральные и материальные силы» Британии и США в «братском союзе», который откроет «широкие пути в будущее не только для нас, но и для всех, не только на наше время, но и на век вперёд».
Вдумчивый читатель в Кремле
Эти антироссийские смыслы не укрылись от прочитавшего Фултонскую речь уже на следующий день Иосифа Сталина. Советский вождь понял главное. «По сути дела, господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда всё будет в порядке, в противном случае неизбежна война», – заявил через девять дней Сталин в интервью газете «Правда».
Разглядел Сталин и ещё один важный аспект речи Черчилля:
Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Господин Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира.
Сегодня бы это назвали однополярным мировым порядком.
Подводим итоги
Таким образом, проблематика Фултонской речи любителя армянского коньяка и кубинских сигар, которого Сталин называл за глаза «наш подлый друг», сводится к пяти основным тезисам:
1). Пришло время США стать вместо Британии глобальным полицейским.
2). Британия должна быть младшим партнёром американцев и снимать пенки с трансатлантической солидарности, в которую надо завлечь, чтобы использовать на побегушках, максимальное количество стран.
3). Борьбу за мировое господство следует вести под предлогом борьбы за права человека.
5). Разговаривать с Россией требуется только с позиции силы, нужно постоянно грозить ей войной, чтобы была сговорчивее, так как «слабость» русские не уважают.
Увы, следует признать, что этот «джентльменский набор» и сегодня составляет фундамент политики Запада в отношении России, на который у неё может быть лишь один ответ: быть сильной и решительно отстаивать свои интересы. Иначе мира не будет.
teachron
Театральный хронограф
Фултонская речь Черчилля и «железный занавес»
5 марта 1946 года Уинстон Черчилль произнёс Фултонскую речь, сигнализировавшую наступление холодной войны.
Фултонская речь была произнесена в Вестминстерском колледже в Фултоне (штат Миссури, США). В СССР считалась сигналом для начала холодной войны. В момент произнесения речи Черчилль не был, вопреки распространённому заблуждению, премьер-министром Великобритании; после поражения консервативной партии на выборах 5 июля 1945 года он являлся лидером оппозиции; в США находился не с официальным визитом, а как частное лицо, на правах отдыхающего.
Несмотря на то, что выражение «железный занавес» ходило в Европе во время обеих мировых войн, политическим термином оно стало только после того, как Черчилль в своей Фултонской речи произнес знаменитую фразу: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. ».
Международная обстановка после Второй мировой войны была запутанна и неопределённа. Формально антигитлеровская коалиция сохраняла своё существование. На практике же обнаруживались все более углублявшиеся противоречия между СССР и его западными партнёрами. Сталин претендовал на первенствующую роль, постоянно подчёркивая, что как главный победитель фашизма и главный потерпевший от него СССР имеет больше прав в решении вопросов послевоенного устройства, особенно в Европе и Азии.
В то же время на Западе в широких массах, а также в либеральных и социалистически настроенных кругах сохранялась уверенность, что дружественные и союзнические отношения с СССР, сложившиеся во время войны, можно будет сохранять и дальше. Претензии СССР в этих кругах рассматривали как законную заботу о собственной безопасности, а также необходимость компенсации за страдания и жертвы, понесённые советскими людьми во время войны.
Анализ Фултонской речи У. Черчилля «Мускулы мира», суть и основные положения речи
14.06.2020 No Comments Posted in
Фултонская речь «Мускулы мира» — одна из самых известных и нашумевших речей Уинстона Черчилля. В статье вы ознакомитесь с основными положениями и подробным анализ Фултонской речи.
Фултонская речь Черчилля: история
5 марта 1946 года в городе Фултон, штат Миссури (США), Уинстон Черчилль произнес одну из своих самых знаменитых речей «Мускулы мира».
По приглашению президента США Гарри Трумэна и при его личном сопровождении Уинстон Черчилль выступил в Вестминстерском колледже. Маленький городок Фултон в один миг превратился в место, к которому было приковано все внимание общественности и политических лидеров.
Вестминстерский колледж в Фултоне, штат Миссури
В США Черчилль находился не с официальным визитом, а как частное лицо. На тот момент он не был премьер-министром Великобритании: проиграв выборы, Черчилль теперь являлся главой оппозиции. Но этот факт не отменял значимость фигуры Уинстона Черчилля на международной политической арене.
Сэр Уи́нстон Леона́рд Спе́нсер-Че́рчилль (англ. Sir Winston Leonard Spencer-Churchill, 30 ноября 1874 — 24 января 1965) — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах; военнослужащий запаса, журналист, писатель, художник, почётный член Британской академии (1952), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953).
Фултонская речь Уинстона Черчилля «Мускулы мира»: суть и основные положения
«Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес.»
Уинстон Черчилль не был первым, кто использовал выражение «железный занавес», но именно после его выступления в Фултоне эту фразу подхватила общественность, и некоторые расценили речь Черчилля как начало Холодной войны.
Фултонская речь достаточно объемная, текст был написан Черчиллем на 50-ти листах. Поэтому предлагаю тезисно выделить ее основные положения:
1. Уинстон Черчилль приветствует публику (это 3000 человек). Далее проводит аналогию между Вестминстерским колледжем и районом Вестминстер в Лондоне, где заседает Парламент Великобритании.
2. Благодарит президента США Гарри Трумэна за приглашение и свое представление академической публике. Подчеркивает, что находится в Фултоне не с официальным визитом, выступает исключительно от своего имени и намерен сделать это максимально честно и откровенно.
3. Утверждает, что Соединенные штаты находятся на вершине могущества. Необходимо поддерживать столь высокий уровень всем англоязычным странам.
4. Следует выработать «генеральную стратегическую концепцию», которая заключается «в обеспечении безопасности и благоденствия, свободы и процветания всех мужчин и всех женщин во всех домах и во всех семьях на всей земле.»
5. Необходимо защитить людей от войны, тирании и голода.
6. Выбор способа для осуществления «генеральной стратегической концепции»: «Уже начала свою работу всемирная организация, ООН, являющаяся преемницей Лиги Наций и созданная главным образом для предотвращения новой войны.» ООН должна быть активно действующей силой, стать Храмом Мира.
8. Во многих государствах не обеспечиваются демократические свободы, присутствует тирания и диктатура (здесь Черчилль явно подразумевает СССР).
9. Далее описывает, что же из себя представляет демократическая свобода — это возможность путем голосования избирать правительство, это свобода слова и мысли, это независимое правосудие.
10. Кроме войны и тирании, человечество в послевоенное время страдает от голода и нищеты. Но скоро это закончится, уверяет Черчилль, благодаря развитию науки и международному сотрудничеству.
12. «Союзы, предполагающие особые, двусторонние отношения между государствами-членами Организации Объединенных Наций, но не имеющие агрессивной направленности против каких-либо других стран и не таящие в себе каких-либо скрытых замыслов, несовместимых с уставом ООН, не только никому не приносят вреда, но и являются очень полезными — я бы даже сказал, просто необходимыми.»
13. На послевоенный мир легла черная тень в виде Советской России и коммунистической партии.
14. «Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес. Столицы государств Центральной и Восточной Европы — государств, чья история насчитывает многие и многие века,— оказались по другую сторону занавеса.»
15. «Коммунистические партии восточноевропейских государств, никогда не отличавшиеся многочисленностью, приобрели непомерно огромную роль в жизни своих стран… а теперь стремятся заполучить и полностью бесконтрольную власть. Правительства во всех этих странах иначе как полицейскими не назовешь…»
16. «…если теперь Советское правительство попытается, вопреки желанию Запада, построить в своей оккупационной зоне прокоммунистическую Германию, то это приведет к возникновению в британской и американской зонах новых и очень серьезных проблем…»
17. Америка против своей воли была втянута в войны между европейскими странами.
18. «Коммунистические партии и их пятые колонны … представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединенные Штаты Америки и Британское Содружество наций…»
19. «Я считал своим долгом обрисовать вам ту зловещую тень, которая нависла над нашим миром — как на Западе, так и на Востоке.»
20. «… наша главная задача состоит в предотвращении новой войны и в создании во всех странах необходимых условий для развития свободы и демократии…»
21. «Если народы Великобритании и Британского Содружества наций объединят свои усилия с народом Соединенных Штатов Америки на основе тесного сотрудничества во всех областях и сферах — и в воздухе, и на море, и в науке, и в технологии, и в культуре,— то мир забудет о том неспокойном времени…»
Фултонская речь Уинстона Черчилля: подробный анализ
Есть одно интересное понятие «харизматическое лидерство», которое наилучшим образом характеризует личность Уинстона Черчилля.
Харизматичный лидер Уинстон Черчилль
Харизматическое лидерство (греч. charisma — милость, божественный дар) — это форма влияния на людей посредством личностной привлекательности, вызывающей поддержку и признание лидерства, что обеспечивает обладателю харизмы власть над последователями. Как источник лидерской власти харизма связана со способностью руководителя влиять на подчиненных в силу своих личных качеств и стиля руководства.
Многие тактики харизматического лидерства прослеживаются в речи Черчилля «Мускулы мира»:
1. Демонстрация моральных убеждений. В начале выступления Уинстон Черчилль подчеркивает честность и искренность своих слов, вызывая таким образом доверие и расположение публики. Также не раз повторяет, что считает своим долгом рассказать и предупредить о нависшей угрозе. Его намерения благие и чистосердечные:
«В своем вступительном слове мистер президент выразил желание, которое, я не сомневаюсь, совпадает и с вашим, чтобы я чувствовал себя свободным честно и откровенно поделиться с вами своими соображениями о положении мировых дел в наши трудные и беспокойные времена. Я с готовностью воспользуюсь предоставленной мне свободой и думаю, что имею право на это… В то же время я хотел бы со всей определенностью подчеркнуть, что не выполняю ничьей официальной миссии и не имею никакого официального статуса, ибо говорю исключительно от своего имени.»
«В то же время считаю своим долгом обратить ваше внимание на некоторые факты, дающие представление о нынешнем положении в Европе, излагая их перед вами такими, какими их вижу, против чего, мне хочется надеяться, вы не станете возражать.»
«Именно поэтому я счел своим долгом поделиться с вами сегодня кое-какими своими мыслями и соображениями…»
Уинстон Черчилль неоднократно делает упор на моральные ценности:
«Пусть же слово у нас никогда не расходится с делом, а дело — со словом.»
«Только так мы обеспечим нашу коллективную безопасность и сможем вместе работать во имя высоких и понятных всем целей, во имя нашего общего блага, не нарушая при этом интересов всех других стран.»
«Нашей единственной целью в таких договорах являются именно взаимопомощь и сотрудничество.»
«Когда в свое время я увидел приближающуюся опасность и обратился к своим согражданам и ко всему миру с призывом остановить ее, никто не прислушался к моим словам.»
«Вот почему мы должны, действуя в рамках Организации Объединенных Наций и в соответствии с ее уставом, делать все, что от нас зависит, ради достижения великой цели — обеспечения прочного мира в Европе.»
2. Отзеркаливание аудитории. Уинстон Черчилль хорошо знает свою публику, поэтому с легкостью отражает мысли и настроение аудитории. Говорит то, что от него ожидают услышать:
«Считаю также большой честью — для частного лица, пожалуй, невиданной — быть представленным академической аудитории самим президентом Соединенных Штатов Америки.»
«Соединенные Штаты Америки находятся сегодня на вершине могущества, являясь самой мощной в мире державой…»
Обращается к жизненному опыту всех людей, которым пришлось пережить трудности и тяготы войны:
«Все мы хорошо знаем, какие ужасные потрясения переживает рядовая семья, когда на ее кормильца обрушиваются проклятия войны, принося бесчисленные страдания также и тем, ради благополучия которых он трудится в поте лица…»
Использует специфические слова и термины из лексики американской армии:
«Американские военные, сталкиваясь с серьезными ситуациями, обычно озаглавливают свои директивы словами «генеральная стратегическая концепция»…»
«Определив «генеральную стратегическую концепцию» и оценив необходимые для ее осуществления ресурсы, наши американские коллеги-военные всегда переходят к следующему этапу — выбору способа, с помощью которого эта концепция может быть реализована.»
Обращается к истокам истории США, ссылается на Декларацию независимости и позиционирует ее как основу для демократии в Европе:
«Но в то же время мы должны неустанно и бескомпромиссно провозглашать великие принципы демократических прав и свобод человека, являющихся совместным достоянием всех англоязычных народов и нашедших наиболее яркое выражение в американской Декларации независимости, вместившей в себя традиции таких основополагающих актов, как Великая хартия вольностей, Билль о правах, Хабеас Корпус, положение о суде присяжных и, наконец, английское общее право.»
Признает нежелание американского народа участвовать в европейских войнах:
«Причиной обеих мировых войн, свидетелями которых мы были, как и любых других войн прежних времен, были распри между крупнейшими и древнейшими европейскими народами. Уже дважды за последние четверть века мы видели, как Соединенные Штаты, вопреки своей воле и своим традициям, вопреки вполне объяснимому нежеланию участвовать в любого рода конфликтах, были все же втянуты в войну объективными силами, которым противостоять они не могли, и американская помощь в обоих случаях во многом обеспечила победу нашего правого дела, доставшуюся, увы, ценой огромнейших жертв и разрушений. Уже дважды Америка вынуждена была посылать миллионы своих сынов за Атлантический океан…»
«Коммунистические партии и их пятые колонны во всех этих странах представляют собой огромную и, увы, растущую угрозу для христианской цивилизации, и исключением являются лишь Соединенные Штаты Америки и Британское Содружество наций, где коммунистические идеи пока что не получили широкого распространения.»
3. Завышенные цели. Во многих своих речах Уинстон Черчилль преподносит публике «высокие», труднодостижимые цели, которые требуют отдачи, приложения усилий и приверженности делу. Не ставит легких задач и не дает легких путей их решения:
«В чем же заключается наша генеральная стратегическая концепция, которую нам с вами нужно принять сегодня? Не в чем ином, как в обеспечении безопасности и благоденствия, свободы и процветания всех мужчин и всех женщин во всех домах и во всех семьях на всей земле.»
«Мы должны постоянно заботиться о том, чтобы работа ООН была как можно более продуктивной и носила реальный, а не показной характер, чтобы организация эта была активно действующей силой, а не просто трибуной для пустословия, чтобы она стала подлинным Храмом Мира, где когда-нибудь будут вывешены щиты с гербами огромного множества стран, а не превратилась во вторую вавилонскую башню или в место для сведения счетов.»
«Предлагаю, чтобы каждое входящее в Организацию Объединенных Наций государство выделило в ее распоряжение определенное количество эскадрилий. Эти эскадрильи будут проходить обучение и военную подготовку у себя на родине, а затем перебрасываться в порядке ротации из одной страны в другую. Никто не может потребовать, чтобы какое-либо из этих соединений воевало против своей собственной страны, но во всех других отношениях они должны быть в полном подчинении у ООН.»
Предлагает создать братский союз англоязычных стран:
«Мне трудно представить, чтобы обеспечение эффективных мер по предотвращению новой войны и развитию тесного сотрудничества между народами было возможно без создания того, что я бы назвал братским союзом англоязычных стран. Под этим я имею в виду особые отношения между Великобританией и Британским Содружеством наций, с одной стороны, и Соединенными Штатами Америки, с другой. Такого рода братский союз означает не только всемерное укрепление дружбы и взаимопонимания между нашими двумя столь схожими политическими и общественными системами народами, но и продолжение тесного сотрудничества между нашими военными советниками с переходом в дальнейшем к совместному выявлению потенциальной военной угрозы, разработке схожих видов вооружений и инструкций по обращению с ними, а также взаимному обмену офицерами…»
«Наступит такое время — а я уверен, что оно наступит,— когда станет реальностью институт общего гражданства…»
4. Создание чувства уверенности. Уинстон Черчилль не просто «рисует» заоблачные цели, он дает четкие разъяснения и уверяет публику в реальности выполнения и достижения поставленной задачи:
«Мы обязаны справиться с этой нелегкой задачей, и я не сомневаюсь, что нам это удастся.»
«Наша первостепенная задача — более того, наш высочайший долг — уберечь жилища простых людей от ужасов и потрясений еще одной такой же войны, и в этом, я думаю, все со мной согласятся.»
«Если будет устранена опасность войны и тирании, то не может быть никаких сомнений, что развитие науки и международного сотрудничества позволит человечеству, прошедшему столь жестокую школу войны, достигнуть в ближайшие несколько лет, максимум в ближайшие несколько десятилетий, такого стремительного роста материального благополучия, которого оно не знало за всю свою многовековую историю.»
«Наступит такое время — а я уверен, что оно наступит…»
«Моя уверенность основывается на том, что наши судьбы все еще в наших руках и все еще в нашей власти спасти наше будущее.»
«…перед нами откроется широкая дорога в будущее — и не только перед нами, но и перед всем человечеством, и не только на протяжении жизни одного поколения, но и на многие века вперед.»
5. Применение метафор, сравнений и аналогий.
Метафора — скрытое сравнение, употребление слов в переносном значении на основе сходства и аналогии с характеристиками какого-то предмета или явления (пример: водопад звезд).
Яркий пример метафоры — это, конечно, название речи Черчилля «Мускулы мира». Мускулы в данном случае — самые сильные страны на мировой арене, которым нужно показать свою мощь и установить порядок, сохранить мир.
А Вы знали?
Среди англоговорящего населения «закрепилось» другое название речи — «Железный занавес» или «Iron Curtain Speech».
Самая цитируемая фраза из Фултонской речи Черчилля включает в себя убедительную, эмоциональную метафору:
«Протянувшись через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море, на Европу опустился железный занавес.»
Еще несколько примеров использования метафор и сравнений в речи:
Очень точная, достаточно объемная аналогия:
«Ранее я говорил о Храме Мира. Храм этот должны воздвигать строители со всех концов света. Если двое строителей хорошо знают друг друга, если они в добрых отношениях, если их семьи общаются между собой, если у них есть взаимная «вера друг в друга, надежда на лучшее будущее друг друга и терпимость к недостаткам друг друга» (пользуюсь удачным выражением, которое прочел на днях в какой-то из ваших газет), то почему бы им не работать вместе, решая общие задачи в качестве друзей и партнеров?»
6. Игра контрастов. Уинстон Черчилль применяет в Фултонской речи «Мускулы мира» еще один риторический прием — антитезу.
Антитеза — противопоставление слов, понятий, образов, связанных между собой общими признаками (контраст).Этот прием делает выступление еще более живым, запоминающимся и эмоциональным:
7. Принцип «триады». При перечислении свойств, характеристик, действий и пр. Черчилль часто использует только три пункта. Почему именно 3? Потому что так устроен наш мозг — такое количество проще воспринимать, эффективнее усвоить и запомнить:
8. Риторический вопрос. Это вопрос-утверждение, который не требует ответа. Данный риторический прием вовлекает аудиторию в «диалог». Опять-таки весь секрет в том, что так работает наш мозг — услышали вопрос и тут же начинаем искать на него ответ, пусть и бессознательно.
В Фултонской речи Черчилль озвучивает публике 7 риторических вопросов:
«В чем же заключается наша генеральная стратегическая концепция, которую нам с вами нужно принять сегодня?»
«Существует выражение «неисчислимая сумма человеческих страданий». И в самом деле, кто может сосчитать, чему равна эта сумма?»
«С чего же начать? Хотел бы сделать на этот счет одно конкретное и вполне реальное предложение.»
«Однако прежде всего мы должны задаться вопросом, не помешают ли особые отношения между Соединенными Штатами и Содружеством выполнению наших общих обязанностей перед Организацией Объединенных Наций, что должно быть нашей главной заботой?»
«Ранее я говорил о Храме Мира. Храм этот должны воздвигать строители со всех концов света. Если двое строителей хорошо знают друг друга, если они в добрых отношениях, если их семьи общаются между собой, если у них есть взаимная «вера друг в друга, надежда на лучшее будущее друг друга и терпимость к недостаткам друг друга» (пользуюсь удачным выражением, которое прочел на днях в какой-то из ваших газет), то почему бы им не работать вместе, решая общие задачи в качестве друзей и партнеров?
Почему бы им не пользоваться общими орудиями труда, повышая тем самым продуктивность своей работы?
И в самом деле, почему бы им не делать этого?»
P. S.: Понравилась статья? Делитесь ссылкой в социальных сетях. Спасибо! И хорошего дня!