За что критиковали гумилева
Несостоятельность критики пассионарной теории этногенеза Льва Гумилева
Как и всякое значительное явления, пассионарная теория этногенеза Льва Николаевича Гумилева не осталась не замеченной, вызвав как признание и даже приверженность данной теории, так и острейшую критику. Критикой учения Гумилева занимались в основном его соратники по «научному цеху» и до сих пор на многих исторических кафедрах сидят люди, которые услышав про пассионарную теорию, воротят нос и восклицают: «Все это не научно. Гумилев лжеученый и интересен только для масс, а не для серьезных исследователей». В данной позиции поражают пренебрежительное отношение ко всем, кто не стоит на позициях кафедральных историков, возомнивших себя этакими брахманами, которые призваны Провидением, чтобы поучать неразумных и далеких от науки невежд.
Следует отметить, что практически вся критика пассионарной теории этногенеза собрана на страницах одного журнала «Скепсис». Собственно, электронная версия данного журнала использовалась для написания данной статьи. На этом журнале стоит остановиться особо. Название «Скепсис» подходит журналу меньше всего, так как скептицизма там очень мало. Журнал имеет четкую «левую» направленность, отстаивает позицию советской исторической школы и не допускает ни какого инакомыслия. «Крестный отец» журнала Семенов явно стремится к лаврам Ницше или Лимонова. Уж очень ему хочется быть ниспровергателем идолов.[11] Правда, кроме эмоций и банального отрицания у господина Семенова нет ни каких аргументом. Его нежелание просто попытаться рассмотреть противоположную точку зрения сводит профессора до уровня героя известного произведения, который был не согласен ни Энгельсом, ни с Каутским и предлагал решать вопросы, также как и редакция журнала «Скепсис». Например, свою критику деятельности Льва Гумилева Семенов ограничивает только ссылками на других авторов, сам он, по-видимому, даже не удостоился ознакомиться с первоисточниками автора, учение которого он полностью отрицает.
Из пассионарной теории этногенеза, предложенной Гумилевым, можно сделать самые разнообразные выводы. Одни видят в ней концепцию, способную примерить различные этносы, другие – идеологическую базу для великорусских шовинистов. Кто-то, как например Яков Лурье[8], Лев Клейн[6], Виктор Шнирельман[12], Александр Янов[14], считали, что пассионарная теория этногенеза направлена против евреев, а Владимир Чивилихин и Аполлон Кузьмин называли Гумилева «русофобом» и сравнивали с учением средневекового раввина Маймонида.[8] Становится не понятно, почему Лев Гумилев вызвал столь разнообразную критику, и кто же он на самом деле – то ли антисемит, то ли агент Моссада? Для того, чтобы ответить на эти вопросы следует разделить критику по видам и разобраться в каждом из них в отдельности.
Критика Гумилева идет по трем направлениям: критика теории пассионарности этногенеза, критика его политических взглядов и критику интерпретации исторических фактов, предпринятых Гумилевым. Только последнее из них является вполне обоснованной научной критикой. Следует упомянуть о Борисе Рыбакове[10], Аполлоне Кузьмине[7] и Якове Лурье[8], которые расходились с Гумилевым в оценке татаро-монгольского ига. Можно также добавить сюда не согласие с Гумилевым о роли Хазарского Каганата в истории Руси. Это вполне допустимая в науке дискуссия. Но дело в том, что эти разногласия только различная интерпретация одних и тех же фактов. Взгляд на эти исторические факты, несовпадающий с взглядом Гумилева, не может быть причиной для полного отрицания пассионарной теории. Гумилев мог пропустить какие-то исторические события, мог что-то забыть или ошибиться. Он был таким же человеком, как и все мы, и не считал, что его теория это образец совершенства. Это признают даже его оппоненты: Лев Клейн приводит цитату из Гумилева, где последний говорит, что через полвека пассионарная теория может быть переосмыслена. [6]
Но вот критика политических взглядов Гумилева трактуется именно как причина, по которой следует отбросить всю пассионарную концепцию этногенеза. Сразу вспоминают, о симпатиях Гумилева к евразийству, как будто антипатия к этому учению может быть критерием научности. Ведь евразийство было философско-культурным течением и когда попыталось стать политическим, то развалилось. Причем же здесь история? Дело в том, что у критиков Гумилева вызывает жуткое раздражение представить исторический процесс не только как историю разумных и сознательных людей, но и как явление во многом от человека независимое, в котором мы не столько хозяева положения, сколько «гостей», вынужденных подстраиваться под правила и законы мироздания. Признание зависимости истории от биологических или географических процессов противоречит постулатам гуманитарных наук эпохи Просвещения. Постулаты эти очень просты: вера в прогресс, в примате рационального мышления над всеми остальными сторонами человеческого бытия, и главное, непоколебимая вера в единственный возможный путь развития исторического процесса — европоцентризм. А значит, Гумилев стоит, на противоположных позициях, то есть является евразийцем. Более всего поражает бескомпромиссность рассуждений евразийстве. Виктор Шнирельман объявляет их антисемитами, хотя сам постоянно приводит цитаты, свидетельствующие об обратном. [12] Александра Янова удивляет симпатии Гумилева к евразийцам и попытка представить свою теорию как диалектический материализм,[14] как будто он не знал, что, во-первых, было левое крыло евразийства, а во-вторых, какие были требования к ученым в СССР. Аполлон Кузмин просто выводит евразийцев и Гумилева психологии, мол, их плохо встретили в Европе[7], хотя он, конечно, ни каких психологических исследований не проводил. Все это напоминает критику евразийства и пассионарной теории этногенеза еще одной известной особой – Валерией Новодворской. Ее критика еще более проста, но по сути та же: кто не «западник», тот негодяй или в лучшем случае заблуждающийся.[9]
Дело тут, конечно, не в том, Гумилев якобы был антисемитом и не в евреях, осуждающих антисемитизм. Сами критики Гумилева, например Лев Клейн[6] и Виктор Шнирельман[12], отмечают, что Гумилев считал народами торгашами еще и флорентийцев, шотландцев, фризов. Но замечают, почему-то только «антисемитизм» Гумилева, а не «антифлорентизм». Дело, по видимому, в том, что назови Гумилева атиантифлорентистом этого никто не заметит, а вот антисемитизм в наше время – самый страшный грех. То, что Гумилев не был антисемитом признает даже сам Клейн, но все равно упорно настаивает на этом обвинении, играя роль средневекового инквизитора: если Гумилев антисемит, то и вся его теория, и деятельность ничего не значат, поэтому нужно доказать, что он антисемит пусть, даже если сам Клейн считает иначе.
Клейн и Янов постоянно пытаются приписать Гумилеву антисемитизм на то, основании, что в пассионарной теории этногенеза еврейский этнос классифицируется как химера, не имеющий связей с определенной территорией проживания, а, следовательно, ведущий паразитический образ жизни. Клейн пишет, что «неприязнь» (где он нашел неприязнь?) к евреев связана у Гумилева с тем, что по его теории еврейский этнос должен был давно исчезнуть, но не исчез, а, значит, он противоречит пассионарной теории. Опять Клейн забывает, что Гумилев не считал одни народы привилегированными, избранными, а другие нет. Еврейский этнос также как и любой другой проходит через все стадии развития. Поэтому, во-первых, по Гумилеву не погибнуть должен был еврейский народ, а перейти в стадию существования в равновесии со средой или гомеостаз, и как можно видеть из истории еврейского народа в период поздней античности и средневековья это и произошло. Все силы данного этноса были брошены не на то, чтобы построить новые города или завоевать неизвестные земли, а на то, чтобы сохранить уже существующую культуру и этническую самоидентификацию.В Новое время еврейский народ вышел на историческую сцену совершенно в новом качестве. Фактически, это должен был бы быть другой народ по сравнению с теми евреями, которые сражались с древними римлянами. Заслуга евреев Средневековья заключается в том, что они сохранили национальную культуру и религию в самый сложный период истории своего народа – в период гомеостаза, когда большинство этносов бесследно исчезало. Так выглядит история еврейского этноса через призму теории этногенеза Льва Гумилева. И где же здесь антисемитизм? Во-вторых, если еврейский этнос не нуждается в «своей исконной территории», то зачем же тогда было создано государство Израиль? Почему столько сил тратится для того, чтобы сохранить территорию этой страны, а еще и приумножить? Можно констатировать, что еврейскому этносу, как и любому другому, необходима своя территория и он от нее зависит, а находясь на других территориях, стремится воссоздать те условия жизни, к которым привык у «себя дома».
Очень странно слышать об антисемитизме Гумилева, утверждавшего о том, что «национальный» характер – миф,[5] называл еврейский народ «блуждающим суперэтносом».[2] Уж куда более интернационально. Но критики Гумилева не успокаиваются вновь и вновь вешать на него ярлык антисемита. Дальше все в этом пошел Виктор Шнирельман. Он не стесняется приписывать взгляды, которых не содержаться в произведениях Гумилева. Например, он считает, что под описанием «хазарского ига» Гумилев подразумевает советскую власть и угнетение русского этноса еврейским.[12] Объяснением, откуда он это взял, может служить только личное признание Гумилева, но ничего подобного последний не говорил и не писал. Или такой пассаж, что элементы пассионароной теории этногенеза «лежат в основе нового «культурного расизма», обращенного в Европе против иммигрантов, и их же нетрудно обнаружить в упомянутых выше трудах Гумилева и его последователей».[13] На самом деле, обнаружить их очень даже трудно, хотя бы потому, что в данной статье Шнирельманом ни выше, ни ниже не была упомянута ни одна работа Гумилева.
Хочется напомнить господину Шнирельману, что «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется». Именно западники, а не славянофилы или евразийцы, привили к торжеству националистов и неофашистов в Прибалтике и Украине. Распространение теории этногенеза Гумилева привело совсем ни к тому, что предсказывал Шнирельман: ни к еврейским погромам, а к межкультурному и межнациональному диалогу между славянскими и тюрскими этносами. Примером может служить памятник Гумилеву в Казани и Евразийский Университет его имени в Алматы.
Из того, что теория этногенеза Гумилева стала популярна среди сторонников правых политических взглядов, делается вывод, что сам Гумилев великодержавный шовинист. Он де считает европейский этнос старым, а русский народ молодым. Следовательно, будущее принадлежит русским. Но ничего подобного у Гумилева нет. Наоборот, он считает, что основная фаза развития русских прошла, что русские находятся в периоде климакса.[3] Согласитесь, не самый лучший термин для шовиниста. Если бы Гумилев хотел бы объявить русских самым молодым народом, он бы предложил время пассионарного толчка не на тринадцатый век, а скажем 1917 или 1812. Благо наша история позволяет найти подходящую дату.
Критики Гумилева непременно пытаются обвинить своего оппонента с заигрываниями с массами. Мол, если пассионарная теория этногенеза популярна среди широких слоев населения, то это не наука. Снобизм этих утверждений говорит о замкнутости данных ученых, о нежелании пытаться осмыслить историю простым и понятным языком. Литературными образами и метафорами переполнены многие научные произведения, например «Капитал» Маркса или «Мир как пространство и время» Фридмана. Дело, по-видимому, в банальной зависти, в ревности к посмертной славе Гумилева. Не один из критиков Гумилева не смог представить свои исторические исследования простым и понятным язык и заинтересовать широкие слои населения. Пожалуй, исключение составляет Борис Рыбаков, но он как раз Гумилева в заигрывании с массами не упрекал. Хочется по этому поводу вспомнить Гегеля: «Если некая идея была бы слишком хороша для существования, то это было бы скорее недостатком самого идеала, для которого действительность слишком хороша».[1, 191] Если господа ученые не смогли распространить свое учение среди населения, то это их вина, а не населения.
Как было показано выше, попытки опровергнуть пассионарную теорию этногенеза, опровергая политические и идеологические взгляды самого Льва Гумилева, полностью не состоятельны. Обратимся теперь к критике самой пассионарной теории как исторической концепции. В основном ее пытаются опровергнуть, приводя факты, якобы противоречащие данной теории. Но критики не могут понять самого главного: теория этногенеза Гумилева — это не столько историческая теория, сколько парадигма через, которую следует изучать историю. В этом плане пассионарная теория, конечно, не является научной. Она является философской концепцией исторической науки. Конечно, как любая философская концепция всемирной истории теория Гумилева является спорной и требует не столько доказательств, сколько понимания. Но если на этом основании говорить, что Гумилев – лжеученый, то следует считать лжеучеными Гегеля и Маркса, Ясперса и Тойнби.
Клейн безапелляционно утверждает: «Гумилев –мифотворец»[6], но забывает, что сам находится в под воздействием мифа, мифа, конечно, научного в лосевском смысле этого слова, но все равно мифа. Для Клейна этнос есть «явление прежде всего социальной психологии».[6] Концепция эта известная, обычно называется теорией «воображаемых сообществ». Гумилев же «демонстрировал именно биологический, а не культурологический подход» [12], то есть принадлежал к другой исторической парадигме. За это, например, его критиковал Юлиан Бромлей. Но ведь культурологическая позиция также мало обоснована, также мифологична, также опирается на «какое-то априорное знание», как пассионарная теория этногенеза. Почему же тогда Клейн – ученый, а Гумилев нет?
Без философской парадигмы история это только набор фактов, да и то не вполне достоверных. Непонятен ни объект исследования, ни смысл, ни сущность истории. Беря за основу ту или иную парадигму истории, Маркса или Ясперса, Гумилева или Тойнби, мы не можем говорить о том, что понимаем сущность истории, но мы теряем право говорить, что этой сущности нет.
Конечно, этнос – это не биологический вид. Животные представители одного вида не осознают, что они принадлежат к одному виду, а люди осознают свою этническую принадлежность. Но ведь мы и не бесплотные духи, не имеющие связи с материальным миром, и не машины исключительно материально мыслящие. Социальное осознание этноса возникает только тогда, когда существует сам этнос. Мы осознаем факт существования этноса, а не разрабатываем в голове программу этнического развития. Конечно, можно говорить о том, что факт не осознанный не существует для нас, но ведь это не означает, что его не существует совсем. Ведь по Гумилеву так и получается, что сначала возникает неосознанный выброс пассионарной энергии, затем эта энергия проявляет себя в этносе, а уж потом интеллектуальные представители этноса осознают свою общность. Попытки создавать этносы исключительно на договоренной основе заканчивались провалами. Самый наглядный пример — это советский народ. Даже в наиболее удачном случае в США можно говорить не о едином американском народе, а о группе национальных общин американских граждан.
Тезис о том, что пассионарной энергии до сих пор не нашли, не является основанием для опровержения научности всех гумилевской теории. Пассионарная энергия — это тоже самое, что и атом или гравитация в физике. Долгое время атом не могли увидеть, но логика подсказывала, что он должен быть, иначе рухнет все парадигма современной физики. Сам Гумилев считал, что пассионарная энергия играет в этногенезе роль только по четверти важности.
В конце хочу отметить, что не вся критика против пассиорнарной теории этногенеза бьет мимо цели. Наиболее меткой является утверждение Александра Янова, что под учение Гумилева можно подвести не только исторический процесс этногенеза, но и любое значительное социальное или культурное явление.[14] Правда, на мой взгляд, это говорит не столько о ложности пассионарной теории, сколько об ее универсальности и необходимости продолжать развивать данную теорию не только в исторической науке, но и в других областях гуманитарного знания.
Кучеренко Ярослав
Сведения об источниках
1. ГегельГ.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн.2.- СПб.: Наука, 1994. — 423с.
2. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. IV. Блуждающий суперэтнос.
3. Гумилев Л. Н. Меня называют евразийцем. «Наш современник» 1991, № 1, 62-70 с.
4. Гумилев Л.Н. В какое время мы живем Журнал «Согласие», 1990, №1, стр. 3-19. Адрес в Интернете — http://levgumilev.spbu.ru/node/78
5. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Часть восьмая. Возрасты этноса. Адрес в Интернете — http://gumilevica.kulichki.net/EBE/ebe08.htm
6. Клейн Л. С. Горькие мысли «привередливого рецензента» об учении Л.Н.Гумилёва. Журнал «Нева», 1992, №4. С. 228 — 246.
7. Кузьмин. А.Г. Пропеллер пассионарности или теория приватизации истории.
8. Лурье Я. С. Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва. Журнал «Звезда», 1994 №10. c. 167 – 177.
9. Новодворская В.И.Десять заповедей и прелести кнута. Журнал «Новое время» №45 12 ноября 2000. http://lj.rossia.org/users/aveterra/70617.html
10. Рыбаков Б.А. О преодолении самообмана. Вопросы истории, 1971, №3. —c. 153—159. Адрес в Интернете — http://scepsis.ru/library/id_69.html
11. Семёнов Ю. И. Идеологическая мода в науке и скептицизм.
Пассионарная теория этногенеза
Пассионарная теория этногенеза известна в научном мире как концепция развития этносов в ходе их взаимодействия в условиях определенного ландшафта. Она описывает и определяет понятие этнических систем, вводит термин «пассионарности», а также описывает фазы этногенеза и способы взаимодействия этносов.
Статья раскрывает основные моменты этого научного труда в доступной для читателя форме.
В чем заключается пассионарная теория этногенеза
Гипотеза пассионарности была выдвинута Львом Гумилевым в середине ХХ столетия как результат исследования принципов развития этносов в условиях определенных ландшафтов. Наиболее полно автор изложил ее в своей научной работе «Этногенез и биосфера Земли».
Примерами носителей такой пассионарной энергии могут быть Жанна д’Арк, Ганнибал, Наполеон, испанские конкистадоры и многие другие исторические личности (рисунок 1). Для их бурной деятельности необходимо достаточное количество представителей определенного этноса, готовых вдохновиться идей. Как только среди населения, занимающего некоторую местность, накапливается определенное количество пассионарных личностей, происходит «пассионарный толчок», являющийся движущей силой развития.
Рисунок 1. По мнению Гумилёва, носители пассионарности занимали весьма заметное место в истории
Согласно пассионарной теории этногенеза Гумилева, развитие любого этноса находится в прямой зависимости от усиления или ослабевания явлений пассионарности. Так, предложенная концепция объясняет, в чем заключается зависимость эпох от взаимодействия разных этносов между собой и с окружающей средой. При этом автор подробно размышляет о том, какие ландшафты более, а какие менее благоприятны для возникновения сильных этносов.
Этнические системы и их формы
В своем научном труде Гумилев обозначает понятие «этнические системы» как сообщества, обладающее рядом характеристик.
По его утверждению они представляют собой:
В зависимости от того, что является объединяющим фактором внутри каждой этнической системы, историк выделяет такие ее виды:
Автор отмечает, что чем выше в этом иерархическом построении находится этническая система, тем дольше период ее существования (рисунок 2).
Уровни и классификация пассионарности
Термин «пассионарность» обозначает избыток жизненной энергии, которая является причиной внутреннего стремления отдельного индивида к совершению какого-либо вида деятельности, направленного на изменение собственной судьбы или улучшение окружающего мира.
По мнению Гумилева, феномен пассионарности имеет психологическое объяснение и зависит от уровня космического излучения в результате солнечной активности и вспышек сверхновых.
Проводя классификацию способности к пассионарности, автор выделяет три ее уровня:
Кроме базовой классификации, изложенной выше, Гумилевым был отражен и более подробный период роста пассионарности, включающий 9 уровней. Так, наивысшим среди них считается жертвенный уровень, представители которого готовы без колебаний пожертвовать собственной жизнью (Ян Гус, Иван Сусанин). Нулевой уровень соответствует обычному обывателю, полностью приспособленному к окружающему ландшафту (рисунок 3).
Рисунок 3. Каждый отдельный человек также подвергается классификации и принадлежит к определенному уровню пассионарности
Самый низкий уровень, согласно пассионарной теории этногенеза, отведен субпассионариям, абсолютно не способным к каким-либо действиям, в результате чего происходит их взаимоистребление и даже гибель этноса. При всем этом автор отмечает, что уровень пассионарности никак не влияет на способности личности и темперамент. Иными словами, обыватель может иметь высокие умственные способности, а пассионарий быть глупцом и т.д.
Развитие этногенеза
По мнению автора, каждый этнос в своем развитии проходит девять последовательных этапов, каждый из которых привносит в его жизнь новое стереотипное поведение групп людей. Для начала развития этногенеза необходима устойчивая и способная к расширению популяция, занимающая определенную территорию и отличающаяся от остальных определенным стереотипом поведения.
При этом местность должна сочетать в себе два или более ландшафта, на которых должны присутствовать два или более этноса и при этом находиться на линии пассионарного толчка (рисунок 4).
Рисунок 4. Схематическое развитие этноса отражает его взлеты и падения
Итак, на первом этапе происходит толчок, который дает появление пассионарных личностей, что в ходе истории никак не отображается. На втором (инкубационном) этапе наблюдается рост этого процесса, что в ходе истории занимает до 150 лет и отображается только в мифах и легендах. Следующие 300 лет отмечаются быстрым развитием пассионарности, что сопровождается кровопролитной борьбой и медленным расширением территории.
Фаза от 450 до 600 лет носит название акматической (перегрева), когда этнос быстро увеличивает свое могущество, находясь на максимальной стадии уровня стремлений. Следующие полтора столетия этническая единица подвергается расколу через гражданские войны, кои приводят к медленному спаду пассионарности до оптимального уровня, что выглядит как общее процветание благодаря накопленным богатствам и традициям. После отметки в 1000 лет после первого толчка начинается упадок и деградация, продолжающиеся еще 150 лет. Спустя еще 350 лет о жизни этноса остается только память.
Через 1150 лет от начала наступает фаза гомеостаза (существования в равновесии со средой), которая может длиться неопределенно долго до нового генетического дрейфа. Если этнос не сумел войти в гомеостаз, происходит его полный распад, исчезновение или поглощение другими этносами.
Этническое взаимодействие
Если объяснять этническое взаимодействие простым языком, то это способы, с помощью которых этносы взаимно влияют друг на друга. Эти взаимодействия зависят от уровня пассионарности, комплиментарности (отношения друг к другу на уровне эмоций) и размеров этносов (рисунок 5).
Рисунок 5. В современном мире далеко не все народы (этносы) могут мирно сосуществовать
Всего существует 3 способа таких взаимодействий:
Критический взгляд на пассионарную теорию этногенеза
После публикации теории пассионарности в специальных журналах, она была подвержена существенной критике научной общественностью. Ученая среда заявила, что представленная теория не основывается на достаточном количестве научно обоснованных аргументов, что выводит ее за пределы научных исследований.
Одной только авторской эрудиции и интуиции недостаточно, чтобы делать такие необоснованные выводы, а это является признаком некомпетентности и непрофессионализма автора. Несмотря на то, что теория не была принята научным миром в целом, термин «пассионарность» прочно вошел в обиход различных областей научного знания, и на сегодняшний день концепцию русского ученого Гумилева изучают во многих высших заведениях как одну из самых красивых теорий о взаимодействии этносов.
Больше интересных фактов о теории пассионарности Гумилева приведено в видео.