За что наказан лиходеев
Степа Лиходеев (Мастер и Маргарита)
Второстепенный персонаж романа “Мастер и Маргарита” Стёпа Лиходеев в своем роде особенный, ведь он не совершает страшных грехов. Если большинство образов из булгаковской галереи пороков – лгуны, хамы, предатели и взяточники, то Лиходеев не делает ничего плохого, что затрагивало бы интересы главных героев. Отчего же автор внёс этого героя в сюжет своего гениального произведения?
“Человек не на своём месте”
Именно это определение точнее всего описывает личность людей, подобных Стёпе. Он совершенно некомпетентен в своей профессии, однако занимает должность директора Варьете. К искусству герой не относится совершенно никак, он пьянствует, весело проводит время, заводит знакомства, пользуясь служебным положением. Страсть к женщинам и веселью занимает всё свободное время Лиходеева, его работу выполняют Римский и Варенуха, которые привыкли к безнадёжности начальника.
Образ Лиходеева как человека, который занимает чьё-то место в профессии, очень близок Булгакову. Как часто автор сталкивался с людьми, далёкими от искусства, которые занимают самые главные должности в своей сфере. Они вершат судьбы талантливых людей, не обладая минимальными знаниями в своей профессии.
Характер и внешность Стёпы Лиходеева
Степан Богданович – молодой человек известный в театральных кругах Москвы. Он – гуляка, кутила, легкомысленный прожигающий жизнь тип. Характер Лиходеева известен многим. Он, как и большинство абсолютно некомпетентных, пустых людей в определённой профессии, держит свою позицию благодаря скандалам, крикам и нужным знакомствам. Окружающие считают его “не подарочком”. Внешность героя описывается скудно, известно, что он “шатен”. Распутник и пьяница, Стёпа живёт так, будто бы каждый день – “праздник”. У него нет ответственности, срочных дел. Такие люди “используя свое положение, ни черта не делают, да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им поручено. Начальству втирают очки.
Встреча с Воландом
После очередной пьянки герой просыпается в одной квартире с приятелем, которого не помнит. Его не смущает этот факт, такой образ жизни стал для Лиходеева нормой: он не помнит вчерашних событий. Воланду и его свите необходима квартира, которую занимает Стёпа, поэтому героя “командируют” в Ялту. Он оказывается в чужом городе в одном нижнем белье, без денег. Несколько дней герой безуспешно пытается добраться домой, его телеграммы выглядят, как нечто невероятное, поэтому коллеги, привычные к “фокусам” начальства, не спешат с помощью Лиходееву. Небритый и грязный возвращается Стёпа из “командировки”. Его помещают в ту же клинику, где находятся Мастер, поэт Бедный и другие персонажи – к профессору Стравинскому. Лечение, которое длится больше недели возвращает Лиходеева к жизни, у него проходит мания преследования, он больше не хочет спрятаться “в бронированную камеру”. Проходит время и герой становится заведующим магазина в городе Ростов. Персонаж меняет образ жизни, он становится тише, легкомысленность сменяется степенностью и молчаливостью. Лиходеев практически побеждает свой главный грех – любовь к спиртному. Страсть к распутству также сменяется чинным образом жизни: “он сторонится женщин”.
Степа Лиходеев: характеристика персонажа романа «Мастер и Маргарита»
Степан Богданович Лиходеев – один из многочисленных второстепенных персонажей романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», оказавшийся в числе «жертв» непредвиденного визита Сатаны в Москву.
Казалось бы, что такого уж плохого сделал вполне безобидный директор Театра «Варьете»? По крайней мере, он ни прямо, ни косвенно не вредил главным героям романа. Однако, автор видел в этом персонаже одно из главных зол, присущих не только его времени, но и нашей современности. Зло это называется «Человек не на своём месте». Булгакову в своей жизни не раз пришлось сталкиваться с подобными «чиновниками от искусства», он на себе испытал катастрофические последствия их «деятельности». Недаром, когда Варенуха опасается, не случилось ли со Стёпой беды, финдиректор Римский выражает надежду, что это было бы совсем неплохо.
Человек, ничего не смыслящий в искусстве, не имеющий понятия о деле, которым он руководит, знающий о своей полной профнепригодности, Стёпа Лиходеев, тем не менее, весьма доволен собой и своей жизнью. Взвалив всю ответственность за порученное ему дело на плечи администратора Варенухи и финдиректора Римского, Степан Богданович беззаботно пьянствует, ведёт беспорядочную половую жизнь, пользуясь своим служебным положением и, по выражению Фагота, «в последнее время вообще жутко свинячат». И не случайно, ох, не случайно, очнувшись у себя дома после очередной пьянки в «Грибоедове», Степан Богданович обнаруживает сидящего рядом с ним Воланда. Тот факт, что он не может вспомнить ничего из прошедшего вечера, Стёпу ничуть не удивляет, это для него вполне привычное состояние. Его лишь смущает, что свидетелем его безобразного состояния стал гость, тем более – иностранец.
А приезжему гастролёру и его свите нужно где-то жить. И жить он собирается именно в приглянувшейся «нехорошей» квартире. Поскольку присутствие Стёпы в ней явно лишнее, незадачливый «руководитель» был мгновенно вышвырнут из Москвы в Ялту – в исподнем, без документов и с жутким похмельем. К чести Воланда, стоит отметить, что Ялта – не Магадан, а перед «заброской» добрый Дьявол позволил Стёпе похмелиться.
Финал этой истории говорит о том, что автор романа был убеждён в абсолютной «непотопляемости» людей, подобных Стёпе. Возвратившись в столицу и побывав в клинике Стравинского, Степан Богданович впоследствии назначается заведующим крупным гастрономом в Ростове. Похоже, бороться с этим злом не под силу даже Воланду.
Все герои романа Мастер и Маргарита
Жилец квартиры № 50
Степа Лиходеев – тот самый директор театра «Варьете», вступающий, пользуясь своим положением, в связи с женщинами, не выполняющий должностных обязанностей и гоняющий зря казенную машину. Роль Лиходеева в нетленном булгаковском сюжете невелика. Тем не менее его образ запоминающийся.
Этот персонаж, в отличие от коллег своего погибшего соседа, не приносит бед Мастеру. Он, на первый взгляд, абсолютно безобиден. Тем не менее Воланд и его приспешники отправляют незадачливого директора за тысячу километров от Москвы. За что? В чем провинился этот, казалось бы, добродушный жилец «нехорошей» квартиры? Итак, за что был наказан Степа Лиходеев?
Художественное приемы сатирического изображения автора
Сатира Булгакова продолжает традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но имеет свои особенности. В творчестве Булгакова впервые появляется жанр философской сатиры, а не просто социальной или политической. Соединяя фантастику с обыденностью, реальность с мистикой, используя гиперболу (преувеличение) и гротеск (фантастически преувеличенное сочетание противоположного, неправдоподобное), писатель не только высмеивает обывательщину и пошлость, но и размышляет над природой вечных человеческих пороков. Оттого в изображении московской жизни прослеживается связь с ершалаимскими главами. Булгаков убежден, что в основе общества должны быть прежде всего духовные, моральные устои, а не идеологические или социальные установки.
Утро туманное
Степа Лиходеев в романе «Мастер и Маргарита» упоминается всего несколько раз. Более детально – в седьмой главе. А дальше автор ему уделяет в общей сложности несколько строк. Однако стоит сказать, что именно в главе «Нехорошая квартира» перед читателем впервые предстают помощники Сатаны в полном своем составе, и именно поэтому она столь запоминающаяся.
Однажды после бурно проведенного вечера Лиходеев просыпается в своей постели (хотя пробуждением состояние директора «Варьете» в это утро назвать сложно) и обнаруживает сидящего рядом неизвестного человека в черном берете. Нежданный визитер говорит с акцентом, представляется артистом, с которым Степа Лиходеев незадолго до этого злополучного дня якобы заключил контракт. Директор «Варьете» этого не помнит. И неудивительно, ведь минувшим вечером он пил портвейн после водки, затем объяснялся какой-то даме в любви, ездил к кому-то на дачу в Сходню… Словом, ночь была насыщенная.
Лиходеев, так и не вспомнив событий прошедших дней, выпивает предложенную гостем водку, закусывает чудесно появившимися яствами и, будучи человеком хитрым и неглупым, старается скрыть перед незнакомцем собственную забывчивость. И вдруг, выйдя в переднюю, обнаруживает там постороннего черного кота жутких размеров.
Неприятнейшие мыслишки
В переднюю Степа выходит, дабы позвонить в «Варьете» и справиться о предстоящем выступлении иностранного артиста. В глаза ему бросается печать на двери Берлиоза. Пока еще ничего не знает о смерти своего соседа Степа Лиходеев. Характеристика директора «Варьете», однако, дана автором именно при описании чувств, которые овладели им при мысли о возможных неприятностях с главным редактором литературного журнала.
О чем говорит печать на двери комнаты? О том, что с ее хозяином случилась беда. Мысли о смерти соседа не приходят в голову Лиходееву. Первое, о чем он думает, – арест. Воспоминания о глупой статье, которую Степа недавно зачем-то всучил Михаилу Александровичу, и о сомнительных разговорах в столовой за ужином закопошились в голове бедного Степы. Переживания о судьбе Берлиоза не коснулись его души. Одни лишь неприятнейшие мыслишки. Неизвестно, до чего додумался бы в это утро Степа, находясь перед опечатанной дверью литератора, если б не появление вышеупомянутого кота.
Глава 9. Коровьевские штуки
В полночь, как мы уже знаем, приехала в дом комиссия, в которой участвовал Желдыбин, вызывала Никанора Ивановича, сообщила ему о гибели Берлиоза и вместе с ним отправилась в квартиру 50.
Там было произведено опечатание рукописей и вещей покойного. Ни Груни, приходящей домработницы, ни легкомысленного Степана Богдановича в это время в квартире не было. Комиссия объявила Никанору Ивановичу, что рукописи покойного ею будут взяты для разборки, что жилплощадь покойного, то есть три комнаты (бывшие ювелиршины кабинет, гостиная и столовая), переходят в распоряжение жилтоварищества, а вещи покойного подлежат хранению на указанной жилплощади, впредь до объявления наследников.
Весть о гибели Берлиоза распространилась по всему дому с какою-то сверхъестественной быстротою, и с семи часов утра четверга к Босому начали звонить по телефону, а затем и лично являться с заявлениями, в которых содержались претензии на жилплощадь покойного. И в течение двух часов Никанор Иванович принял таких заявлений тридцать две штуки.
В них заключались мольбы, угрозы, кляузы, доносы, обещания произвести ремонт на свой счет, указания на несносную тесноту и невозможность жить в одной квартире с бандитами. В числе прочего было потрясающее по своей художественной силе описание похищения пельменей, уложенных непосредственно в карман пиджака, в квартире ј 31, два обещания покончить жизнь самоубийством и одно признание в тайной беременности.
Никанора Ивановича вызывали в переднюю его квартиры, брали за рукав, что-то шептали, подмигивали и обещали не остаться в долгу.
Мука эта продолжалась до начала первого часа дня, когда Никанор Иванович просто сбежал из своей квартиры в помещение управления у ворот, но когда увидел он, что и там его подкарауливают, убежал и оттуда. Кое-как отбившись от тех, что следовали за ним по пятам через асфальтовый двор, Никанор Иванович скрылся в шестом подъезде и поднялся на пятый этаж, где и находилась эта поганая квартира ј 50.
Отдышавшись на площадке, тучный Никанор Иванович позвонил, но ему никто не открыл. Он позвонил еще раз и еще раз и начал ворчать и тихонько ругаться. Но и тогда не открыли. Терпение Никанора Ивановича лопнуло, и он, достав из кармана связку дубликатов ключей, принадлежащих домоуправлению, властной рукою открыл дверь и вошел.
— Эй, домработница! — прокричал Никанор Иванович в полутемной передней. — Как тебя? Груня, что ли? Тебя нету?
Никто не отозвался.
Тогда Никанор Иванович освободил дверь кабинета от печати, вынул из портфеля складной метр и шагнул в кабинет.
Шагнуть-то он шагнул, но остановился в изумлении в дверях и даже вздрогнул.
За столом покойного сидел неизвестный, тощий и длинный гражданин в клетчатом пиджачке, в жокейской шапочке и в пенсне… ну, словом, тот самый.
— Вы кто такой будете, гражданин? — испуганно спросил Никанор Иванович.
— Ба! Никанор Иванович, — заорал дребезжащим тенором неожиданный гражданин и, вскочив, приветствовал председателя насильственным и внезапным рукопожатием. Приветствие это ничуть не обрадовало Никанора Ивановича.
— Я извиняюсь, — заговорил он подозрительно, — вы кто такой будете? Вы — лицо официальное?
— Эх, Никанор Иванович! — задушевно воскликнул неизвестный. — Что такое официальное лицо или неофициальное? Все это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет, все это, Никанор Иванович, условно и зыбко. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное! А бывает и наоборот, Никанор Иванович. И еще как бывает!
Рассуждение это ни в какой степени не удовлетворило председателя домоуправления. Будучи по природе вообще подозрительным человеком, он заключил, что разглагольствующий перед ним гражданин — лицо именно неофициальное, а пожалуй, и праздное.
— Да вы кто такой будете? Как ваша фамилия? — все суровее стал спрашивать председатель и даже стал наступать на неизвестного.
— Фамилия моя, — ничуть не смущаясь суровостью, отозвался гражданин, — ну, скажем, Коровьев. Да не хотите ли закусить, Никанор Иванович? Без церемоний! А?
— Я извиняюсь, — уже негодуя, заговорил Никанор Иванович, — какие тут закуски! (Нужно признаться, хоть это и неприятно, что Никанор Иванович был по натуре несколько грубоват). — На половине покойника сидеть не разрешается! Вы что здесь делаете?
Совершенно освирепев, Никанор Иванович отверг кресло и завопил:
— Я, изволите ли видеть, состою переводчиком при особе иностранца, имеющего резиденцию в этой квартире, — отрекомендовался назвавший себя Коровьевым и щелкнул каблуком рыжего нечищенного ботинка.
Никанор Иванович открыл рот. Наличность какого-то иностранца, да еще с переводчиком, в этой квартире явилась для него совершеннейшим сюрпризом, и он потребовал объяснений.
Переводчик охотно объяснился. Иностранный артист господин Воланд был любезно приглашен директором Варьете Степаном Богдановичем Лиходеевым провести время своих гастролей, примерно недельку, у него в квартире, о чем он еще вчера написал Никанору Ивановичу, с просьбой прописать иностранца временно, покуда сам Лиходеев съездит в Ялту.
— Ничего он мне не писал, — в изумлении сказал председатель.
— А вы поройтесь у себя в портфеле, Никанор Иванович, — сладко предложил Коровьев.
Никанор Иванович, пожимая плечами, открыл портфель и обнаружил в нем письмо Лиходеева.
— Как же это я про него забыл? — тупо глядя на вскрытый конверт, пробормотал Никанор Иванович.
— То ли бывает, то ли бывает, Никанор Иванович! — затрещал Коровьев, — рассеянность, рассеянность, и переутомление, и повышенное кровяное давление, дорогой наш друг Никанор Иванович! Я сам рассеян до ужаса. Как-нибудь за рюмкой я вам расскажу несколько фактов из моей биографии, вы обхохочетесь!
— Когда же Лиходеев едет в Ялту?!
— Да он уже уехал, уехал! — закричал переводчик, — он, знаете ли, уж катит! Уж он черт знает где! — и тут переводчик замахал руками, как мельничными крыльями.
Никанор Иванович заявил, что ему необходимо лично повидать иностранца, но в этом получил от переводчика отказ: никак невозможно. Занят. Дрессирует кота.
— Кота, ежели угодно, могу показать, — предложил Коровьев.
От этого, в свою очередь, отказался Никанор Иванович, а переводчик тут же сделал председателю неожиданное, но весьма интересное предложение.
Ввиду того, что господин Воланд нипочем не желает жить в гостинице, а жить он привык просторно, то вот не сдаст ли жилтоварищество на недельку, пока будут продолжаться гастроли Воланда в Москве, ему всю квартирку, то есть и комнаты покойного?
— Ведь ему безразлично, покойнику, — шепотом сипел Коровьев, — ему теперь, сами согласитесь, Никанор Иванович, квартира эта ни к чему?
Никанор Иванович в некотором недоумении возразил, что, мол, иностранцам полагается жить в «Метрополе», а вовсе не на частных квартирах…
— Говорю вам, капризен, как черт знает что! — зашептал Коровьев, — ну не желает! Не любит он гостиниц! Вот они где у меня сидят, эти интуристы! — интимно пожаловался Коровьев, тыча пальцем в свою жилистую шею, — верите ли, всю душу вымотали! Приедет… и или нашпионит, как последний сукин сын, или же капризами все нервы вымотает: и то ему не так, и это не так. А вашему товариществу, Никанор Иванович, полнейшая выгода и очевидный профит. А за деньгами он не постоит, — Коровьев оглянулся, а затем шепнул на ухо председателю: — Миллионер!
В предложении переводчика заключался ясный практический смысл, предложение было очень солидное, но что-то удивительно несолидное было и в манере переводчика говорить, и в его одежде, и в этом омерзительном, никуда не годном пенсне. Вследствие этого что-то неясное томило душу председателя, и все-таки он решил принять предложение. Дело в том, что в жилтовариществе был, увы, преизрядный дефицит. К осени надо было закупать нефть для парового отопления, а на какие шиши — неизвестно. А с интуристовыми деньгами, пожалуй, можно было и вывернуться. Но деловой и осторожный Никанор Иванович заявил, что ему прежде всего придется увязать этот вопрос с интуристским бюро.
— Я понимаю, — вскричал Коровьев, — как же без увязки, обязательно. Вот вам телефон, Никанор Иванович, и немедленно увязывайте. А насчет денег не стесняйтесь, — шепотом добавил он, увлекая председателя в переднюю к телефону, — с кого же взять, как не с него! Если б вы видели, какая у него вилла в Ницце! Да будущим летом, как поедете за границу, нарочно заезжайте посмотреть — ахнете!
Дело с интуристским бюро уладилось по телефону с необыкновенной, поразившей председателя, быстротою. Оказалось, что там уже знают о намерении господина Воланда жить в частной квартире Лиходеева и против этого ничуть не возражают.
Несколько ошеломленный его трескотней, председатель заявил, что жилтоварищество согласно сдать на неделю квартиру ј 50 артисту Воланду с платой по… — Никанор Иванович замялся немножко и сказал:
— По пятьсот рублей в день.
Тут Коровьев окончательно поразил председателя. Воровски подмигнув в сторону спальни, откуда слышались мягкие прыжки тяжелого кота, он просипел:
— За неделю это выходит, стало быть, три с половиной тысячи?
Никанор Иванович подумал, что он прибавит к этому: «Ну и аппетитик же у вас, Никанор Иванович!» — но Коровьев сказал совсем другое:
— Да разве это сумма! Просите пять, он даст.
Растерянно ухмыльнувшись, Никанор Иванович и сам не заметил, как оказался у письменного стола, где Коровьев с величайшей быстротой и ловкостью начертал в двух экземплярах контракт. После этого он слетал с ним в спальню и вернулся, причем оба экземпляра оказались уже размашисто подписанными иностранцем. Подписал контракт и председатель. Тут Коровьев попросил расписочку на пять…
— Прописью, прописью, Никанор Иванович. Тысяч рублей, — и со словами, как-то не идущими к серьезному делу: — Эйн, цвей, дрей! — выложил председателю пять новеньких банковских пачек.
Произошло подсчитывание, пересыпаемое шуточками и прибаутками Коровьева, вроде «денежка счет любит», «свой глазок — смотрок» и прочего такого же.
— О чем разговор! — взревел Коровьев, — сколько вам билетиков, Никанор Иванович, двенадцать, пятнадцать?
Ошеломленный председатель пояснил, что контрамарок ему нужна только парочка, ему и Пелагее Антоновне, его супруге.
Коровьев тут же выхватил блокнот и лихо выписал Никанору Ивановичу контрамарочку на две персоны в первом ряду. И эту контрамарочку переводчик левой рукой ловко всучил Никанору Ивановичу, а правой вложил в другую руку председателя толстую хрустнувшую пачку. Метнув на нее взгляд, Никанор Иванович густо покраснел и стал ее отпихивать от себя.
— Этого не полагается… — бормотал он.
— И слушать не стану, — зашипел в самое ухо его Коровьев, — у нас не полагается, а у иностранцев полагается. Вы его обидите, Никанор Иванович, а это неудобно. Вы трудились…
— Строго преследуется, — тихо-претихо прошептал председатель и оглянулся.
— А где же свидетели? — шепнул в другое ухо Коровьев, — я вас спрашиваю, где они? Что вы?
Лишь только председатель покинул квартиру, из спальни донесся низкий голос:
— Мне этот Никанор Иванович не понравился. Он выжига и плут. Нельзя ли сделать так, чтобы он больше не приходил?
— Мессир, вам стоит это приказать. — отозвался откуда-то Коровьев, но не дребезжащим, а очень чистым и звучным голосом.
И сейчас же проклятый переводчик оказался в передней, навертел там номер и начал почему-то очень плаксиво говорить в трубку:
— Алло! Считаю долгом сообщить, что наш председатель жилтоварищества дома номер триста два-бис по Садовой, Никанор Иванович Босой, спекулирует валютой. В данный момент в его квартире номер тридцать пять в вентиляции, в уборной, в газетной бумаге четыреста долларов. Говорит жилец означенного дома из квартиры номер одиннадцать Тимофей Квасцов. Но заклинаю держать в тайне мое имя. Опасаюсь мести вышеизложенного председателя.
И повесил трубку, подлец.
Что дальше происходило в квартире ј 50, неизвестно, но известно, что происходило у Никанора Ивановича. Запершись у себя в уборной на крючок, он вытащил из портфеля пачку, навязанную переводчиком, и убедился в том, что в ней четыреста рублей. Эту пачку Никанор Иванович завернул в обрывок газеты и засунул в вентиляционный ход.
Через пять минут председатель сидел за столом в своей маленькой столовой. Супруга его принесла из кухни аккуратно нарезанную селедочку, густо посыпанную зеленым луком. Никанор Иванович налил лафитничек, выпил, налил второй, выпил, подхватил на вилку три куска селедки… и в это время позвонили, а Пелагея Антоновна внесла дымящуюся кастрюлю, при одном взгляде на которую сразу можно было догадаться, что в ней, в гуще огненного борща, находится то, чего вкуснее нет в мире, — мозговая кость.
Проглотив слюну, Никанор Иванович заворчал, как пес:
— А чтоб вам провалиться! Поесть не дадут. Не пускай никого, меня нету, нету. Насчет квартиры скажи, чтобы перестали трепаться. Через неделю будет заседание…
Супруга побежала в переднюю, а Никанор Иванович разливательной ложкой поволок из огнедышащего озера — ее, кость, треснувшую вдоль. И в эту минуту в столовую вошли двое граждан, а с ними почему-то очень бледная Пелагея Антоновна. При взгляде на граждан побелел и Никанор Иванович и поднялся.
— Где сортир? — озабоченно спросил первый, который был в белой косоворотке.
На обеденном столе что-то стукнуло (это Никанор Иванович уронил ложку на клеенку).
— Здесь, здесь, — скороговоркой ответила Пелагея Антоновна.
И пришедшие немедленно устремились в коридор.
— А в чем дело? — тихо спросил Никанор Иванович, следуя за пришедшими, — у нас ничего такого в квартире не может быть… А у вас документики… я извиняюсь…
Первый на ходу показал Никанору Ивановичу документик, а второй в эту же минуту оказался стоящим на табуретке в уборной, с рукою, засунутой в вентиляционный ход. В глазах у Никанора Ивановича потемнело, газету сняли, но в пачке оказались не рубли, а неизвестные деньги, не то синие, не то зеленые, и с изображением какого-то старика. Впрочем, все это Никанор Иванович разглядел неясно, перед глазами у него плавали какие-то пятна.
— Доллары в вентиляции, — задумчиво сказал первый и спросил Никанора Ивановича мягко и вежливо: — Ваш пакетик?
— Нет! — ответил Никанор Иванович страшным голосом, — подбросили враги!
— Это бывает, — согласился тот, первый, и опять-таки мягко добавил: — Ну что же, надо остальные сдавать.
— Нету у меня! Нету, богом клянусь, никогда в руках не держал! — отчаянно вскричал председатель.
Он кинулся к комоду, с грохотом вытащил ящик, а из него портфель, бессвязно при этом выкрикивая:
— Вот контракт… переводчик-гад подбросил… Коровьев… в пенсне!
Он открыл портфель, глянул в него, сунул в него руку, посинел лицом и уронил портфель в борщ. В портфеле ничего не было: ни Степиного письма, ни контракта, ни иностранцева паспорта, ни денег, ни контрамарки. Словом, ничего, кроме складного метра.
— Товарищи! — неистово закричал председатель, — держите их! У нас в доме нечистая сила!
И тут же неизвестно что померещилось Пелагее Антоновне, но только она, всплеснув руками, вскричала:
— Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет!
С глазами, налитыми кровью, Никанор Иванович занес кулаки над головой жены, хрипя:
Тут он ослабел и опустился на стул, очевидно, решив покориться неизбежному.
В это время Тимофей Кондратьевич Квасцов на площадке лестницы припадал к замочной скважине в дверях квартиры председателя то ухом, то глазом, изнывая от любопытства.
Через пять минут жильцы дома, находившиеся во дворе, видели, как председатель в сопровождении еще двух лиц проследовал прямо к воротам дома. Рассказывали, что на Никаноре Ивановиче лица не было, что он пошатывался, проходя, как пьяный, и что-то бормотал.
А еще через час неизвестный гражданин явился в квартиру номер одиннадцать, как раз в то время, когда Тимофей Кондратьевич рассказывал другим жильцам, захлебываясь от удовольствия, о том, как замели председателя, пальцем выманил из кухни Тимофея Кондратьевича в переднюю, что-то ему сказал и вместе с ним пропал.
Вот как сходят с ума!
Что происходило дальше в нехорошей квартире, несомненно, помнят поклонники романа «Мастер и Маргарита». Степа Лиходеев, характеристика которого будет дана чуть позже, возвращается в комнату и видит там своего гостя в более чем странной компании. В кресле восседает довольно неприятный тип с усами-перышками и в треснувшем пенсне. На пуфе же разместился тот самый кот, который минуту назад бесцеремонно передвигался по передней.
«Вот как сходят с ума!», – думает, видя выпивающего и лихо закусывающего кота, директор «Варьете». Характеристика же Лиходеева дана именно Бегемотом и Коровьевым. Именно благодаря их четким и емким репликам читатель понимает, что представляет собой сосед трагически погибшего Берлиоза.
Образ Степы Лиходеева
Что же говорят о директоре театра помощники Воланда? Они, как известно, знают все. И то, что Лиходеев не выполняет свои должностные обязанности («очки начальству втирает»), и то, что он ведет разгульный образ жизни. Степа, по словам Коровьева, ничего не делает, потому как и делать ничего не умеет. Главные черты характера Лиходеева — это безалаберность, лень, склонность к пьяным оргиям.
Степа ведет развратный образ жизни, кроме того, он крайне безответственный, что подтверждает впоследствии Римский, получив странную телеграмму из Ялты и решив, что это не что иное, как очередные выходки Лиходеева. К характеристике этого персонажа следует добавить хитрость (отнюдь не мудрость), трусость и лживость.
А Лиходеев мог бы быть совсем другим…
И в первой редакции романа присутствовал такой персонаж, как Лиходеев. Звали его, правда, по-другому. Гаруся Падулаев – таким именем в 1929 году наделил Булгаков директора театра. У этого героя был прототип – знакомый писателя (уроженец солнечного Владикавказа) Тауджин Пейзулаев. Этот человек работал вместе с писателем над пьесой «Сыновья муллы». В первоначальном варианте романа Гаруся, так же как и Степа, покидает против своей воли квартиру № 50, расположенную в доме 302-бис по улице Садовой. Но Воланд отправляет его не в Ялту, а на родину своего прототипа – во Владикавказ.
По пути из столицы на малую родину Гаруся наслаждается видом чудесного московского пейзажа. То есть во Владикавказе Падулаев оказывается не мгновенно. В его путешествии есть даже нечто романтичное. Булгаков с Падулаевым обошелся значительно мягче, нежели с Лиходеевым. Но позже, узнав о смерти своего соавтора, писатель решает кардинально изменить образ изгнанного из Москвы персонажа. В 1936 году Булгаков в очередной раз переписывает роман. И теперь на страницах этого произведения появляется директор театра по фамилии Лиходеев.
Спектакли без репетиций
Но главный вопрос, по имеющейся информации, все-таки не в том, что начальником режиссерского управления остался Роман Ерицев, а в том, что в театре далеко не на последней роли остается Екатерина Мамедова. Должность помощника художественного руководителя, предполагающая составление репертуара и назначение артистов на роли, требует музыкального образования, которое у нее если и есть, то, по предположению одного из собеседников «Засекина», на уровне музыкальной школы. А этого для вышеописанных функций явно недостаточно. Недостаточно, по словам артистов, и имеющегося у г-жи Мамедовой опыта и знаний тонкостей театральной работы.
В связи с некомпетентным руководством в театре, по словам практически всех артистов, согласившихся поговорить с «Засекиным», больным местом стала организация рабочего процесса. Стало очень мало репетиций. Стало обычным, что спектакль может идти без оркестровой репетиции, а то и без репетиций вовсе. Монтировщикам приходится порой оставаться ночью, чтобы разбирать сложные декорации.
Непростая ситуация складывается также с главным дирижером Евгением Хохловым, который, по мнению одного из собеседников, попал на эту должность лишь потому, что был учеником Александра Анисимова, бывшего главного дирижера. Хохлов, по мнению одного из артистов, как дирижер откровенно слаб и даже получил в коллективе негласное прозвище «Вялые ручки». По словам того же артиста, из-за руководства Хохлова оркестр, состоящий на самом деле из хороших исполнителей, играет все хуже и хуже.
По какой причине руководство театра продолжает держать на ответственной должности явно не подходящего для нее человека — загадка. По мнению одного из солистов, происходит это из-за сохраняющегося в театре сильного влияния бывшего директора театра Натальи Глуховой, возглавлявшей коллектив в течение восьми лет. Наш собеседник предполагает, что именно г-же Глуховой и ее предполагаемым связям в Министерстве культуры Самарской области Екатерина Мамедова обязана тем, что работает помощником художественного руководителя, не имея специальной подготовки.
Пациенты Стравинского
После двухдневного пребывания в курортном городе Степа возвращается в Москву, где его незамедлительно направляют в психиатрическую клинику. В эти тяжелые для москвичей дни у профессора Стравинского немало работы. Сперва в лечебницу привозят поэта, беспрестанно повествующего о Понтии Пилате и интуристе, которого срочно нужно изловить. Затем в клинику прибывает конферансье, требующий вернуть ему голову. И наконец, один за другим привозят к Стравинскому театральных чиновников, которые, словно по договоренности, умоляют о заключении в бронированной камере.
Лиходеев проводит в больнице восемь дней. Согласно последней редакции романа, спустя некоторое время он получит должность заведующего гастрономическим магазином в Ростове.
Человек, занимающий не свое место
В одной из редакций автор назвал Степу «красным директором». Что значит это словосочетание? В 20-30-е годы на административные должности в театрах начали назначать партийных работников. Они, причем вполне официально, и назывались «красными директорами».
Эти люди были далеки от искусства. Они, как выразился Фагот, «ничего не делали, да и не умели ничего делать». Михаилу Булгакову подобные администраторы были хороши знакомы. Писатель соприкоснулся впервые с театральным миром при постановке пьесы «Белая гвардия». По своему обыкновению, автор годы спустя высмеял в одном из своих произведений и знаменитого режиссера, и известных в те годы актеров. Что же касается театральных чиновников – они послужили материалом для создания образа Лиходеева.
Мамедова = Щербаков?
На самом деле ситуация сильно напоминает то, что происходило в конце 2020 года, когда музыканты оркестра писали обращение в Минкульт с просьбой заменить главного дирижера Михаила Щербакова в связи с его профнепригодностью. Сергей Филиппов, будучи тогда еще министром культуры Самарской области, рассмотрел вопрос, а после этого г-н Щербаков был назначен художественным руководителем учреждения. Комментируя тогда ситуацию «Засекину», г-н Филиппов называл происходящее «творческими разногласиями» и не видел проблемы в конфликте между музыкантами и дирижером, длящемся не первое десятилетие.
Говоря о происходящем в Театре оперы и балета, сам Сергей Филиппов утверждает, что не считает ситуацию сходной с тем, что происходит в Филармонии.
— Я не буду комментировать ситуацию с филармонией. Скажу по-другому. Ситуация, которая происходит сегодня в оперной труппе, во многом напоминает то, что происходило в балетной труппе два года назад. Примерно такая же была история, когда пришел новый главный балетмейстер со своими требованиями, со своими профессиональными подходами. Была какая-то часть балетной труппы, которая не хотела принимать его подходов. На сегодняшний день кто-то ушел, а те, кто остался, работают так, как требует новый руководитель, и балет сегодня на совершенно другом профессиональном уровне. Я думаю, что этот процесс обновления сегодня затрагивает и другие творческие цеха. На сегодняшний момент балет и оркестр прошли уже эти этапы. Наверное, да, какие-то непростые процессы происходят. Но я так скажу: я не вижу, чтобы большинство артистов оперной труппы было чем-то серьезно озабочено. Наверное, всегда есть люди, которые чем-то недовольны. Но это нормально, это в любом коллективе так, — убеждён г-н Филиппов.
Пожалуй, небольшая доля правды в словах директора есть — сравнивать ситуацию в Филармонии и Оперном театре не стоит. Ведь если Щербаков, пусть и имеющий весьма и весьма сомнительную славу в музыкальных кругах, все же имеет соответствующее образование, то Екатерина Мамедова его не имеет. Тем не менее, ее взлет по карьерной лестнице получился по сути настолько сходным с «восхождением» Щербакова, что в объяснения Сергея Филиппова про «обычные рабочие процессы» как-то даже не верится.
Главный порок
Выше уже была приведена характеристика директора «Варьете». Однако лживость и хитрость – черты, которыми наделены все отрицательные персонажи романа. Главный порок Лиходеева – пьянство. И именно этим он отличается от прочих героев книги.
Всего за несколько дней Воланду и его помощникам удалось взбудоражить всю Москву. Об огромном черном коте, развязном регенте в клетчатом пиджаке, рыжеволосом коренастом типе и загадочном иностранце в городе говорили еще долго. Слухи и домыслы не давали покоя москвичам. Большая часть сплетников лишь слышала о странной шайке то ли экстрасенсов, то ли колдунов, то ли ловких мошенников. Но были и те, кому не повезло встретиться с нечистой силой, что называется, лицом к лицу. И встречи эти стали судьбоносными.
Бездомный перестал сочинять стихи. Варенуха прекратил врать. Поплавский забыл о московской квартире. Что же касается Степы Лиходеева, то он больше не пил… портвейн с водкой. Только водку, и только настоянную на смородиновых почках.
Нехорошая квартира
Как можно говорить о таком персонаже, как Степа Лиходеев, и не сказать ни слова о квартире, в которой он обитал до момента своей телепортации? А ведь директор театра был обречен на исчезновение уже тогда, когда переступил ее порог.
В седьмой главе, в которой читатель знакомится с Лиходеевым, автор повествует о прежних жильцах квартиры № 50. Все они словно канули в бездну. Первым исчез квартиросъемщик вдовы ювелира. Женщине принадлежала квартира, которую она, будучи особой предприимчивой, частично сдавала жильцам, судьба которых оказалась довольно печальной. Впрочем, как и каждого, кого прельщали апартаменты по знаменитому адресу. Бесследно исчезла и сама хозяйка, и даже ее домработница Анфиса. Но если местонахождение первых жильцов осталось неизвестным, то судьба Берлиоза и Лиходеева знакома была каждому проживавшему в доме 302-бис, расположенном на Садовой. Правда, Лиходееву повезло больше, нежели его соседу. Но у Булгакова были свои счеты с литераторами.
Артисты Самарской оперы желают перемен в руководстве
Самарский академический театр оперы и балета, как, впрочем, и вся официальная культура губернии, переживает внутренний кризис. Кризис, который бывает, когда творческое объединение начинает рассматриваться как некое «структурное подразделение». Если с балетной труппой, судя по отзывам солистов оперы, с которыми пообщался «Засекин», все вроде бы в порядке, то с оперной все далеко не так радужно. Происходящее внутри коллектива не лучшим образом влияет на творческий процесс. В случае, когда такой театр — единственное место в области, где можно услышать оперу, это явление можно рассматривать как катастрофическое для культурного процесса в регионе в целом, отдаляющее в «заоблачные дали» перспективы пресловутого «культурного прорыва», которого давно уже жаждет губернатор Самарской области Дмитрий Азаров.