За что сражались красные
Гражданская война и военная интервенция 1917-1922 годов в России
Гражданская война и военная интервенция 1917-1922 годов в России — вооруженная борьба за власть между представителями различных классов, социальных слоев и групп бывшей Российской империи при участии войск Четверного союза и Антанты.
В результате Октябрьской революции 1917 года в России к власти пришли Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) и поддержавшая ее (до июля 1918 года) партия левых эсеров, выражавшие в основном интересы российского пролетариата и беднейшего крестьянства. Им противостояли пестрые по своему социальному составу и зачастую разрозненные силы другой (непролетарской) части российского общества, представленные многочисленными партиями, течениями, объединениями и т.п., нередко враждовавшими между собой, но которые придерживались, как правило, антибольшевистской направленности. Открытое столкновение в борьбе за власть между этими двумя основными политическими силами в стране привело к Гражданской войне. Главными орудиями достижения поставленных целей в ней являлись: с одной стороны Красная гвардия (затем Рабоче-крестьянская Красная армия), с другой — Белая армия.
В ноябре-декабре 1917 года советская власть была установлена на большей части территории России, но в ряде регионов страны, главным образом в казачьих областях, местные власти отказались признать советское правительство. В них вспыхнули мятежи.
Во внутриполитическую борьбу, развернувшуюся в России, вмешались и иностранные державы. После выхода России из первой мировой войны германские и австро-венгерские войска в феврале 1918 года оккупировали часть Украины, Белоруссии, Прибалтики и юга России. Чтобы сохранить советскую власть, Советская Россия пошла на заключение Брестского мира (март 1918 года).
В марте 1918 года англо-франко-американские войска высадились в Мурманске; в апреле — японские войска во Владивостоке. В мае начался мятеж Чехословацкого корпуса, который состоял в основном из бывших военнопленных, находившихся в России и возвращавшихся через Сибирь домой.
Мятеж оживил внутреннюю контрреволюцию. С ее помощью в мае-июле 1918 года чехословаки захватили Среднее Поволжье, Урал, Сибирь и Дальний Восток. Для борьбы с ними был образован Восточный фронт.
Непосредственное участие войск Антанты в войне было ограниченным. Они в основном несли караульную службу, участвовали в боях против повстанцев, оказывали материальную и моральную помощь Белому движению, выполняли карательные функции. Антанта также установила экономическую блокаду Советской России, захватив важнейшие экономические районы, оказывая политическое давление на нейтральные государства, заинтересованные в торговле с Россией, и введя морскую блокаду. Крупномасштабные военные действия против Красной армии вели только части Отдельного Чехословацкого корпуса.
На юге России с помощью интервентов возникли очаги контрреволюции: белое казачество на Дону во главе с атаманом Красновым, Добровольческая армия генерал-лейтенанта Антона Деникина на Кубани, буржуазно-националистические режимы в Закавказье, на Украине и др.
К лету 1918 года на 3/4 территории страны образовались многочисленные группировки и правительства, выступавшие против советской власти. К концу лета советская власть сохранилась в основном в центральных районах России и на части территории Туркестана.
Для борьбы с внешней и внутренней контрреволюцией советское правительство было вынуждено увеличить численность Красной армии, усовершенствовать ее организационно-штатную структуру, оперативное и стратегическое управление. Вместо завес стали создаваться фронтовые и армейские объединения с соответствующими органами управления (Южный, Северный, Западный и Украинский фронты). В этих условиях советское правительство национализировало крупную и среднюю промышленность, взяло под контроль мелкую, ввело трудовую повинность для населения, продразверстку (политика «военного коммунизма») и 2 сентября 1918 года объявило страну единым военным лагерем. Все эти мероприятия позволили переломить ход вооруженной борьбы. Во второй половине 1918 года Красная армия одержала первые победы на Восточном фронте, освободила территории Поволжья, часть Урала.
После революции в Германии, произошедшей в ноябре 1918 года, советское правительство аннулировало Брестский мир, были освобождены Украина и Белоруссия. Однако политика «военного коммунизма», а также «расказачивание» вызвали в различных регионах крестьянские и казачьи восстания и дали возможность руководителям антибольшевистского лагеря сформировать многочисленные армии и развернуть широкое наступление против Советской республики.
Вместе с тем окончание Первой мировой войны развязало руки Антанте. Высвободившиеся войска были брошены против Советской России. В Мурманске, Архангельске, Владивостоке и других городах высадились новые части интервентов. Резко возросла помощь белогвардейским войскам. В результате военного переворота в Омске была установлена военная диктатура адмирала Александра Колчака, ставленника Антанты. В ноябре-декабре 1918 года его правительством на базе существовавших до этого на Урале и в Сибири различных белогвардейских формирований была создана армия.
В конце 1918 года началось наступление Красной армии на всех фронтах. Были освобождены Левобережная Украина, Донская область, Южный Урал, ряд районов на севере и северо-западе страны. Советская Республика организовала активную работу по разложению войск интервентов. В них начались революционные выступления солдат, и военное руководство Антанты поспешно вывело войска из России.
На территориях, занятых белогвардейцами и интервентами, действовало партизанское движение. Партизанские формирования создавались стихийно населением или же по инициативе местных партийных органов. Наибольший размах партизанское движение получило в Сибири, на Дальнем Востоке, Украине и Северном Кавказе. Оно явилось одним из важнейших стратегических факторов, обеспечивших Советской Республике победу над многочисленными врагами.
В начале 1919 года Антанта разработала новый план наступления на Москву, в котором была сделана ставка на силы внутренней контрреволюции и малые, сопредельные с Россией государства.
Основная роль отводилась армии Колчака. Вспомогательные удары наносили: с юга — армия Деникина, с запада — поляки и войска прибалтийских государств, с северо-запада — белогвардейский Северный корпус и финские войска, с севера — белогвардейские войска Северной области.
Летом 1919 года Красная армия, не останавливая победного наступления на Урале и в Сибири, отразила наступление созданной на базе белогвардейского Северного корпуса Северо-Западной армии (генерал Николай Юденич).
Осенью 1919 года основные усилия Красной армии были сосредоточены на борьбе с войсками Деникина, развернувшими наступление на Москву. Войска Южного фронта разгромили армии Деникина под Орлом и Воронежем и к марту 1920 года оттеснили их остатки в Крым и на Северный Кавказ. Одновременно провалилось новое наступление Юденича на Петроград, а его армия была разгромлена. Уничтожение остатков войск Деникина на Северном Кавказе Красная армия завершила весной 1920 года. В начале 1920 года были освобождены северные районы страны. Государства Антанты полностью отозвали свои войска и сняли блокаду.
Войска Врангеля, пытавшиеся прорваться в Донбасс и на Правобережную Украину, были разгромлены в октябре-ноябре в ходе контрнаступления Красной армии. Остатки их ушли за границу. Основные очаги Гражданской войны на территории России были ликвидированы. Но на окраинах она еще продолжалась.
В 1921-1922 годах были подавлены антибольшевистские восстания в Кронштадте, на Тамбовщине, в ряде районов Украины и др., ликвидированы оставшиеся очаги интервентов и белогвардейцев в Средней Азии и на Дальнем Востоке (октябрь 1922 года).
Гражданская война на территории России завершилась победой Красной армии. Территориальная целостность государства, распавшегося после крушения Российской империи, была восстановлена. Вне союза советских республик, основу которого составила Россия, остались только Польша, Финляндия, Литва, Латвия и Эстония, а также Бессарабия, присоединенная к Румынии, Западная Украина и Западная Белоруссия, отошедшие к Польше.
Гражданская война пагубно отразилась на положении страны. Ущерб, нанесенный народному хозяйству, составил около 50 миллиардов золотых рублей, промышленное производство упало до 4-20% от уровня 1913 года, сельскохозяйственное производство сократилось почти вдвое.
Безвозвратные потери Красной Армии составили 940 тысяч (в основном от эпидемий тифа) и санитарные потери — около 6,8 миллиона человек. Белогвардейские войска, по неполным данным, потеряли только в боях 125 тысяч человек. Общие потери России в Гражданской войне составили около 13 миллионов человек.
Война красных и белых: истоки противостояния
Первая мировая война обнажила огромные внутренние проблемы Российской империи. Следствием этих проблем стала череда революций и Гражданская война, в главном конфликте которой схлестнулись «красные» и «белые». В мини-цикле из двух статей попробуем вспомнить, с чего начиналось это противостояние и почему большевикам удалось победить.
Уже не за горами столетние годовщины Февральской и Октябрьской революций, а также последовавших за ними событий. В массовом сознании, несмотря на множество фильмов и книг о 1917-м годе и Гражданской войне, а может быть, и благодаря им, до сих пор нет единой картины развернувшегося противостояния. Или наоборот, оно сводится к «случилась революция, а затем красные всех распропагандировали и толпой запинали белых». И ведь не поспоришь — все примерно так и было. Однако у любого, кто попытается вникнуть в ситуацию немного глубже, возникнет ряд справедливых вопросов.
Почему за считанные годы, а скорее даже месяцы единая страна превратилась в поле боя и гражданской смуты? Почему одни в ней выиграли, а другие проиграли?
И наконец, с чего же всё начиналось?
Невыученный урок
К началу ХХ века Россия казалась (и во многом была) одной из ведущих стран мира. Без её веского слова не решались вопросы войны и мира, её армию и флот учитывали, планируя будущие столкновения, все великие державы. Одни опасались русского «парового катка», другие на него надеялись как на последний аргумент в битвах народов.
Первый тревожный звонок прозвенел в 1904–1905 годах — с началом русско-японской войны. Огромная, сильная империя мирового масштаба фактически в один день лишилась флота и с большим трудом смогла не проиграть вдребезги на суше. И кому? Крошечной Японии, всеми презираемым азиатам, которые с точки зрения культурных европейцев вообще не считались людьми и ещё за полвека до этих событий жили при натуральном феодализме, с мечами и луками. Это был первый тревожный звонок, который (если смотреть из будущего) фактически расписал контуры будущих военных действий. Но тогда никто не стал прислушиваться к грозному предупреждению (как и к прогнозам Ивана Блиоха, которым будет посвящена отдельная статья). Первая русская революция наглядно показала всем желающим уязвимость политической системы империи. И “желающие” сделали выводы.
Фактически судьба уделила России почти целое десятилетие, чтобы подготовиться к будущим испытаниям, опираясь на японскую «пробу пера». И нельзя сказать, что совсем уж ничего не делалось. Делалось, но… слишком медленно и обрывочно, слишком непоследовательно. Слишком медленно.
Слишком долгая война
Как неоднократно описывалось в самых разных источниках, никто из участников Первой мировой не ожидал, что противостояние окажется долгим — наверняка многие помнят знаменитую фразу о возвращении «до осеннего листопада». Как это обычно бывает, военная и политическая мысль шла далеко позади развивающихся экономических и технологических возможностей. И для всех участников оказалось шоком затягивание конфликта, перерастание «джентльменских» военных действий в высокотехнологическую индустрию превращения людей в покойников. Одним из важнейших последствий этого оказался пресловутый «снарядный голод» или, если охватить проблему шире, катастрофический дефицит всего и вся, что необходимо для ведения военных действий. Огромные фронты и миллионы бойцов при многих тысячах орудий, словно Молох, требовали тотальной экономической жертвы. И каждому участнику пришлось решать грандиозную проблему мобилизации.
Шок ударил по всем, однако по России — особенно тяжело. Выяснилось, что за фасадом мировой империи скрывается не столь приглядная изнанка — промышленность, которая не может освоить массовый выпуск моторов, автомобилей и танков. Всё было не настолько плохо, как зачастую рисуют категорические противники «прогнившего царизма» (например, потребности в трёхдюймовках и винтовках худо-бедно удовлетворялись), но в целом имперская промышленность оказалась не способна удовлетворить потребности действующей армии по большинству жизненно важных позиций — ручные пулемёты, тяжёлая артиллерия, современная авиация, автотранспорт и так далее.
Более-менее адекватное производство авиации на собственной индустриальной базе Российская империя смогла бы развернуть в лучшем случае к концу 1917 года, с вводом в действие новых оборонных заводов. То же касается ручных пулемётов. Копии французских танков ожидались в лучшем случае в 1918-м. Только во Франции уже в декабре 1914 года авиамоторы выпускали сотнями, в январе 1916-го месячный выпуск превысил тысячу — а в России в том же году дошёл до 50 штук.
Отдельной бедой стал транспортный коллапс. Дорожная сеть, охватывающая огромную страну, была вынужденно бедной. Произвести или получить от союзников стратегические грузы оказывалось лишь половиной задачи: далее ещё требовалось с эпическими трудами их распределить и доставить адресатам. С этим транспортная система не справилась.
Таким образом, Россия оказалась слабым звеном Антанты и великих держав мира в целом. Она не могла опереться на блестящую промышленность и квалифицированных рабочих, как Германия, на ресурсы колоний, как Британия, на незатронутую войной и способную к гигантскому росту могущественную индустрию, как Штаты.
Как следствие всего означенного безобразия и многих иных причин, вынужденно остающихся за рамками повествования, Россия несла несоразмерные потери в людях. Солдаты просто не понимали, за что они сражаются и гибнут, правительство теряло престиж (а затем и просто элементарное доверие) внутри страны. Гибель большей части подготовленных кадров — и, по словам гренадёрского капитана Попова, к 1917 году мы вместо армии имели «вооружённый народ». Практически все современники, вне зависимости от убеждений, разделяли эту точку зрения.
А политический «климат» представлял собой настоящий фильм-катастрофу. Убийство Распутина (точнее, его безнаказанность), при всей одиозности персонажа, наглядно показывает паралич, настигший всю государственную систему России. И мало где власть так открыто, всерьёз и, главное, — безнаказанно обвиняли в измене и помощи врагу.
Нельзя сказать, что это были специфически русские проблемы — те же процессы шли во всех воюющих странах. Британия получила Пасхальное восстание 1916 года в Дублине и очередное обострение «ирландского вопроса», Франция — массовые бунты в частях после провала наступления Нивеля в 1917-м. Итальянский фронт в том же году вообще был на грани тотального обрушения, и спасли его только экстренные «вливания» английских и французских частей. Тем не менее, эти государства имели запас прочности системы государственного управления и какой-никакой «кредит доверия» у своего населения. Они смогли удержаться — точнее продержаться — достаточно долго, чтобы дотянуть до конца войны — и победить.
А в России наступил 1917 год, на который выпало сразу две революции.
Хаос и анархия
«Всё перевернулось сразу вверх дном. Грозное начальство обратилось в робкое — растерянное, вчерашние монархисты — в правоверных социалистов, люди, боявшиеся сказать лишнее слово из боязни плохо связать его с предыдущими, почувствовали в себе дар красноречия, и началось углубление и расширение революции по всем направлениям… Растерянность была полная. Подавляющее большинство отнеслось к революции с доверием и радостью; все почему-то верили, что она принесёт с собой, вместе с другими благами, и скорое окончание войны, так как «старорежимный строй» играл в руку немцам. А теперь все будут вершить общественность и таланты… и каждый начинал чувствовать в себе скрытые таланты и пробовать их применительно к порядкам нового строя. Как тяжелы по воспоминаниям эти первые месяцы нашей революции. Каждый день где то глубоко в сердце что-то с болью отрывалось, рушилось то, что казалось незыблемым, осквернялось то, что считалось святым».
Константин Сергеевич Попов «Воспоминания кавказского гренадёра, 1914–1920».
Гражданская война в России началась далеко не сразу и вырастала из пламени всеобщей анархии и хаоса. Слабая индустриализация уже принесла стране немало бед, и продолжала приносить далее. На этот раз — в виде преимущественно аграрного населения, «пейзан» с их специфическим взглядом на мир. Из разваливающейся армии самовольно, не подчиняясь никому, возвращались сотни тысяч солдат-крестьян. Благодаря «чёрному переделу» и умножению на ноль помещиков с кулаками русский крестьянин наконец-то в буквальном смысле наелся, а также сумел удовлетворить извечную тягу к «землице». А благодаря какому-никакому военному опыту и принесённому с фронта оружию теперь он мог себя защищать.
На фоне этого безбрежного моря крестьянской жизни, предельно аполитичной и чуждой к цвету власти, политические противники, пытающиеся развернуть страну в своём направлении, поначалу терялись, как подводные камни. Им оказывалось просто нечего предложить народу.
Крестьянину была безразлична любая власть, и требовалось от неё только одно — лишь бы «мужика не трогала». Привозят из города керосин — хорошо. А не привозят — и так проживём, всё равно городские как голодать начнут, так сами приползут. Деревня слишком хорошо знала, что такое голод. И знала, что только у неё имеется главная ценность — хлеб.
А в городах действительно творился настоящий ад — только в Петрограде смертность возросла более чем вчетверо. При параличе транспортной системы задача «просто» привезти уже собранный хлеб из Поволжья или Сибири к Москве и Петрограду представляла собой деяние, достойное подвигов Геракла.
При отсутствии какого-либо единого авторитетного и сильного центра, способного привести всех к единому знаменателю, страна стремительно скатывалась к страшной и всеобъемлющей анархии. Фактически в первой четверти нового, индустриального ХХ века возродились времена Тридцатилетней войны, когда среди хаоса и всеобщей беды свирепствовали банды мародёров, меняющие веру и цвет знамён с лёгкостью смены носков — если не большей.
Два врага
Однако, как известно, из многообразия пёстрых участников великой смуты выкристаллизовались два главных противника. Два лагеря, объединившие большинство крайне разнородных течений.
Обычно их представляют в виде сцены из кинофильма «Чапаев»: одетые с иголочки вышколенные офицеры-монархисты против рабочих и крестьян в рванине. Однако надо понимать, что первоначально и «белые», и «красные» были по сути всего лишь декларациями. И те, и другие представляли собой очень аморфные образования, крошечные группы, которые казались большими только на фоне совсем уж диких банд. Поначалу пара сотен человек под красным, белым или любым другим знаменем уже представляли собой существенную силу, способную захватить крупный город или изменить ситуацию в масштабах целого региона. Причём все участники активно меняли стороны. И тем не менее — за ними уже стояла какая-никакая, но организация.
Красная армия в 1917-м — рисунок Бориса Ефимова
Казалось бы, большевики в этом противостоянии были обречены изначально. Белые окружили плотным кольцом относительно небольшой клочок «красной» земли, взяли под свой контроль хлебородные районы, заручились поддержкой и помощью Антанты. Наконец, белые на голову превосходили красных противников на поле боя, причём независимо от соотношения сил.
Казалось, большевики обречены…
Что же случилось? Почему мемуары в изгнании писали преимущественно «господа», а не «товарищи»?
На эти вопросы попробуем ответить в продолжении статьи.
Карл Грёнхаген. «От свободы к пыткам». Изображение: Public Domain / Wikimedia
«Не отрицая насилия и террора»
Александров: С уважением отношусь к Александру Рабиновичу, с которым мы знакомы, но все же коллега, на мой взгляд, ошибается. Можно дискутировать о том, когда начались массовые убийства большевиками российских граждан, получившие название «красный террор», но они стали историческим фактом задолго до 5 сентября 1918 года. Кроме того, у них была своя предыстория.
В 1902 году — еще до формального разделения членов Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) на большевиков и меньшевиков — Владимир Ульянов писал: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие».
Иван Владимиров. «Красные расстреливают врагов революции»
Таким образом, основатель и идейный вдохновитель большевизма еще за 15 лет до Октябрьского переворота считал необходимым условием организованного террора «непосредственное участие массы» из дремучих низов, то есть маргиналов. Именно на них делали ставку ленинцы, стремившиеся к установлению однопартийной диктатуры в России. При этом категорически исключалось участие в управлении государством других социалистических партий, не говоря уже о либералах и тем более монархистах.
Какова была цель красного террора? Большевики хотели с его помощью сломить у своих противников волю к сопротивлению или он был инструментом радикального переформатирования российского общества?
И то, и другое. Вместо продвижения программы социальных лифтов и широких реформ Ульянов после захвата власти предлагал революционерам натравливать городских и сельских маргиналов на наиболее культурные, успешные, предприимчивые, самостоятельные группы населения с целью их физического уничтожения и насильственного изменения структуры российского общества. Фактически речь шла об истреблении коммунистами части населения по классовому признаку, об отрицательной селекции.
Я бы использовал термин стратоцид (от лат. stratum, страта — слой, пласт). Под ним подразумевается уничтожение и преследование определенных социальных, общественных, профессиональных групп.
Смысл убийств по социально-классовому признаку заключался в том, чтобы сделать общество покорным для социалистического эксперимента. Для этого требовалось истребить представителей тех общественных групп, которые в силу своего культурного уровня, религиозности и самостоятельности при каких-то благоприятных условиях в будущем могли бы стать организаторами или катализаторами сопротивления.
Грубо говоря, русская крестьянская Вандея, которую большевики предвидели, должна была остаться без полевых командиров. В этом же заключался смысл красного террора и в других странах — в Испании времен гражданской войны 1930-х годов или в Кампучии во время правления Пол Пота.
«Вы убили личности, мы убьем классы»
Можно ли вообще в мировой истории найти аналог красного террора по масштабам и последствиям?
Такой опыт управления практиковался в древневосточных деспотиях. Например, ассирийцы, как писал историк Карл Каутский, «парализовали силы побежденного народа таким путем, что они отнимали у него голову… самые знатные, образованные и боеспособные элементы». В итоге «крестьяне и мелкие ремесленники представляли плохо связанную массу, неспособную оказать какое-либо сопротивление завоевателям».
Труп заложника Ильи Сидоренко, владельца модного магазина в городе Сумы. У убитого переломаны руки, сломаны ребра, взрезаны половые органы. Замучен в Харькове
Знаете, какую надпись сделали большевики на обелиске, установленном на могиле своих донских соратников Федора Подтелкова и Михаила Кривошлыкова, казненных казаками в мае 1918 года?
Совершенно верно. Еще в октябре 1905 года — накануне Высочайшего манифеста, даровавшего Государственной Думе законодательные права, а обществу первые в истории России политические свободы, — Ульянов так инструктировал боевиков в Санкт-Петербурге:
«Отрубил голову жандарму»
Да, и ленинцы услышали призывы своего вождя. Например, уральский большевик Петр Ермаков (1884-1952), осужденный в царской России за грабежи и участвовавший 100 лет назад в убийстве одиннадцати человек в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, прославился тем, что отрубил голову жандарму. В 1934 году в СССР он стал заслуженным пенсионером. С такими «верными ленинцами» неудивительно, что 80 лет назад во время «ежовщины» в Вологодском УНКВД чекисты-сталинцы не только расстреливали «врагов народа», но и рубили им головы топором.
Да, год назад вы рассказывали об этой жуткой практике.
Потому что 1937 год стал закономерным и естественным продолжением 1917-го. Октябрьский переворот на самом деле был мятежным захватом власти в России одной партией, открывшим дорогу массовому насилию. После ликвидации большевиками свободы печати, институтов права и собственности в ноябре-декабре 1917 года убийства «классово чуждых элементов» стали только вопросом времени.
Уже через неделю после переворота Ленин намеревался лишать представителей «буржуазии» хлебных карточек и «бороться хлебными карточками» против классовых врагов. Речь шла об использовании голода в качестве репрессивного инструмента большевистской власти, о жестокой социальной войне «неимущих классов» против «имущих». Причем эта война не имела отношения к зарождению ничтожных по численности белых формирований на Юге и Востоке России в конце 1917 года.
В чем еще выражалась эта война Ленина?
В конце декабря 1917 года Ленин написал знаменитую статью «Как организовать соревнование». Ее автор провозгласил полезность и целесообразность «очистки земли российской от всяких вредных насекомых», включая «клопов — богатых». Одних «насекомых» Ульянов предлагал сажать в тюрьму, других — заставлять чистить сортиры. Третьих (после карцера) — превратить в изгоев, выдав им для опознания специальные «желтые билеты» (почти как желтые звезды!), четвертых — расстреливать через десяток. Ради такой грандиозной чистки Ленин предлагал развернуть «соревнование коммун и общин», а наиболее «талантливым» и отличившимся товарищам — открывать возможности для карьерного роста.
Откровенная статья произвела жутковатое впечатление даже на соратников неистового вождя. Поэтому ее опубликовали в «Правде» лишь зимой 1929 года, накануне сталинской коллективизации, в ходе которой завершилось уничтожение «насекомых» в ленинском государстве. Но замыслы и приоритеты Ленина, одержимого классовой ненавистью, этот «экстремистский» текст характеризовал в полной мере.
«Завоевание России правилами первобытных дикарей»
И это все в условиях военного времени, когда немцы в любой момент могли возобновить боевые действия.
Антибольшевистский плакат. 1918
В декрете «Социалистическое Отечество в опасности!», принятом Совнаркомом РСФСР 21 февраля, Ленин потребовал создания батальонов по рытью окопов, куда подлежали мобилизации «все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся — расстреливать». Организаторами и исполнителями террора становились местные органы власти, те самые «коммуны и общины», чью инициативу Ленин призывал поощрять. В конце концов за период с конца октября 1917 года и до лета 1918 года жертвами большевистских убийств по социально-классовому признаку стали тысячи российских граждан и обывателей в разных городах.
Не зря профессор, Генерального штаба генерал-лейтенант, ученый, исследователь и военный теоретик Николай Головин писал: «Признание лидерами большевиков крайнего террора за основной метод утверждения своей власти, стало естественным Для того, чтобы оставаться вождями дичающих толп, Ленин и его сторонники должны были руководствоваться в предпринятом ими кровавом завоевании России правилами первобытных дикарей».
Кадр: фильм «Жила-была одна баба»
Однако то же самое делали и большевики, особенно в казачьих областях или при подавлении Тамбовского восстания 1920-1921 годов. Гражданская война отменяет нравственные законы и обнажает у большинства первобытные инстинкты.
При всех взаимных жестокостях Гражданской войны в России лидеры Белого движения никогда не ставили себе целью истребления целых общественных групп или классов. Они не собирались устраивать отрицательной селекции, насильственно разрушая социальную структуру старой России. Белые не завоевывали собственной страны и не стремились законсервировать на десятилетия однопартийную диктатуру. Напротив, летом 1920 года в Крыму, например, генерал Врангель пытался искать общий язык не только с крестьянским населением, но и с рабочими.
Можем ли мы себе представить, чтобы в случае победы белых был расстрелян Николай Гумилев? Или погиб в лагере Осип Мандельштам? Или бежали из страны Сергей Рахманинов, Федор Шаляпин, Игорь Сикорский? Белые стремились защитить те социальные институты, (в первую очередь культуры, права, самоуправления, собственности, церкви), которые ленинцы принципиально стремились уничтожить.
А если сравнивать по числу жертв?
Смотрите: жертвы белого террора в Крыму в 1919-1920 годах оцениваются местными исследователями в несколько сотен человек. Но когда после эвакуации армии генерала Врангеля в ноябре 1920 года Крым захватили большевики, число жертв красного террора исчислялось тысячами, а по другим сведениям — десятками тысяч человек. Вот и сравнивайте.
Русских офицеров во время революционного террора в Крыму не только расстреливали, но и топили в Черном море со связанными руками и привязанными к ногам камнями
Кадр: фильм «Адмиралъ»
«Сожгли в топке «Трувора»»
Каков был масштаб большевистского насилия?
Первый священник был убит красногвардейцами 31 октября (по старому стилю) 1917 года. Это был настоятель Екатерининского собора Царского Села протоиерей Иоанн Кочуров. Его вина заключалась лишь в том, что призывал соотечественников прекратить междоусобную брань и руководствоваться законами Божескими.
Дальше — больше. Уже 16-17 декабря в Севастополе по инициативе местного ревкома во главе с большевиком Юрием Гавеном на Малаховом кургане расстреляли 62 офицера. В последующие несколько дней офицеров убивали без суда на улицах и частных квартирах, используя для розыска адресные книги и телефонные справочники. Жертвами декабрьских убийств стали примерно 128 офицеров. В это число попали бывший начальник штаба командующего флотом Черного моря контр-адмирал Митрофан Каськов, генерал-лейтенант Юлий Кетриц, а также другие чины флота и армии.
Да, верно. В январе 1918 года массовые убийства прокатились по всему Крыму. В Симферополе число убитых офицеров исчислялось в несколько сотен человек, особенно чинов Крымского конного полка. В Евпатории были арестованы сотни офицеров, находившиеся здесь на излечении. На транспорте «Трувор» и крейсере «Румыния» несчастных топили живыми, одного офицера — штабс-ротмистра Новацкого (или Новицкого) сожгли в топке «Трувора». Георгиевский кавалер генерал-майор барон Петр Врангель, живший в Ялте как частное лицо, 11 января был арестован. Смерти он избежал чудом — его мужественно выхлопотала и спасла от расстрела жена Ольга Михайловна.
Возьмем теперь Украину. В боях 25-26 января 1918 года большевики под командованием левого эсера, бывшего подполковника Михаила Муравьева взяли штурмом Киев. После этого в городе началось беспощадное истребление русских военных кадров, «буржуазных элементов» и интеллигенции. Примерно восемь тысяч большевиков бесчинствовали в огромном городе с населением в 600 тысяч человек, из которых около 30 тысяч составляли офицеры старой русской армии.
«Мечты Ленина сбылись»
Да, Киев тогда был преимущественно русским городом. Это хорошо описано у Михаила Булгакова.
«Контру» расстреливали в Мариинском парке, на валах Киевской крепости, на откосах Царского Сада, в лесу под Дарницей, в Анатомическом театре, у стен Михайловского монастыря, у оград Царского и Купеческого садов, на Александровском спуске и в других местах. Около двух тысяч прибывших на «регистрацию» офицеров изрубили шашками. Был ограблен, расстрелян, а затем добит штыками митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Вообще, число клириков Православной Российской церкви, убитых большевиками за период с октября 1917 года и до Пасхи 1918 года, превысило два десятка человек. Например, в январе — феврале 1918 года большевики расстреляли крестные ходы и собрания верующих в Воронеже, Туле, в Пермской епархии.
Общее число жертв киевских убийств в последние дни января 1918 года, вероятно, превысило пять тысяч человек. В это число попали около трех тысяч бывших офицеров и несколько сотен воспитанников Киевского Владимирского кадетского корпуса. Убийства сопровождались повальными грабежами «буржуйских» домов. По свидетельству профессора Киевского университета Николая Могилянского, Киев зимой 1918 года пережил трагедию, какой не было «в истории его со времен взятия города Батыем в XIII веке».
Кадр: фильм «Белая гвардия»
Такой разгул насилия был только в Киеве?
Нет, в том же Севастополе 22-24 февраля после получения декрета-воззвания Совнаркома за подписью Ленина «Социалистическое Отечество в опасности!» местный Совет и городской ревком во главе с Гавеном наложили на представителей «буржуазии» контрибуцию в 10 миллионов рублей и инициировали массовые убийства «эксплуататоров», которые цинично назвали варфоломеевскими ночами. Их жертвами стали более 600 человек.
То есть маховик массового насилия раскручивался медленно, но неумолимо.
«Кульминация террористического безумия»
Известно, что большевики любили подражать деятелям Великой французской революции. Правда ли, что при развязывании массового насилия в России они использовали опыт якобинского террора?
Я уже рассказывал вам в предыдущем интервью, что в декабре 1917 года Ленин при обсуждении кандидатуры председателя ВЧК гордо назвал его «своим Фукье-Тенвилем», вспомнив кровавого обвинителя революционного трибунала времен Французской революции. Конечно, ленинцы учитывали ее опыт, оценив, кстати, вред публичных казней. Убийство в подвале выглядело более целесообразным, так как от убитого не оставалось ничего — ни слов, ни следов, ни могилы.
Кстати, судьбы апологетов революционного террора зачастую складывались схожим образом. Как известно, во Франции Антуану Фукье-Тенвилю отрубили голову на гильотине. А в России многие организаторы и вдохновители красного террора (Глеб Бокий, Юрий Гавен, Бела Кун, Михаил Кедров, Мартын Лацис и другие) погибли в сталинских чистках.
Есть ли достоверные данные о числе жертв красного террора?
Разброс оценок очень велик, и все они более-менее умозрительны. Ведь даже общая оценка демографических потерь населения России в годы Гражданской войны остается дискуссионной. За период с 1917 по 1922 год, может быть, допустимо говорить о числе жертв красного террора в диапазоне от полумиллиона до миллиона человек. Но я в этом вопросе избегал бы категоричности.
Историк К. Александров на месте массовых захоронений жертв НКВД, расстрелянных в годы «ежовщины». Дубовка, Воронежская область, 2018
Фото: личный архив К. Александрова
Для сравнения: в царской России за 37 лет (1875-1912 годы) по всем составам, (включая тяжкие уголовные преступления и приговоры военно-полевых и военно-окружных судов) были казнены не более шести тысяч человек, в основном это были осужденные за уголовные преступления. А мы ведь до сих пор не знаем статистики смертной казни в СССР за 1920-е — 1980-е годы по уголовным делам.
Кульминация террористического безумия — фабрикация в 1937 году сотрудниками Ленинградского УНКВД группового дела глухонемых ленинградцев. Их обвинили в создании «фашистско-террористической организации», подготовке терактов и распространении «контрреволюционной» литературы. По делу чекисты арестовали 55 человек, из которых 34 человека расстреляли, а 19 человек отправили в лагеря.
Кроме того, за предвоенное десятилетие (1930-1940 годы) примерно до одного миллиона раскулаченных крестьян и членов их семей погибли на этапах депортаций и в спецпоселках для раскулаченных. Около полумиллиона человек за это время сгинули в ГУЛАГе. Еще 6,5 миллионов человек, по оценкам демографов и Государственной Думы РФ — это жертвы голода 1933 года. О чем тут говорить! Сталин действительно был верным и прилежным учеником Ленина.