Забайкальский снит что это
Более 50% больных ковидом взрослых в Забайкалье не работают — Роспотребнадзор насторожился
Среди заболевших коронавирусом взрослых забайкальцев более 50% назвались неработающими, это вызвало вопросы у краевого управления Роспотребнадзора. Об этом 1 декабря сообщила на пресс-конференции главный санитарный врач Забайкалья Светлана Лапа.
«Большую озабоченность вызывают сферы торговли и общественного питания. Мы видим, что среди заболевших очень большое число неработающих граждан трудоспособного возраста от 18 до 64 лет. Таких граждан в структуре взрослых заболевших — за 50%. Конечно, это вызывает вопросы. И вчера у нас тоже возникли вопросы на совещании после того, как мы обсуждали это с предпринимательским сообществом. [. ] Было поручение губернатора совместно с инспекцией по труду посмотреть целый ряд аспектов», — прокомментировала Светлана Лапа.
По словам главного санитарного врача, предпринимательское сообщество заявило о том, что количество работающих только в непродовольственной сфере — 13 тысяч человек, во всей розничной торговле — 17–18 тысяч человек.
«Любое неуказание места работы человеком может привести к тому, что несвоевременно будут организованы необходимые противоэпидемические меры. Это вопрос занятости населения, его белой занятости. Он в этой ситуации имеет отношение к своевременности мер локализации очага. Мы всегда обращаем внимание на это в своих докладах, анализируя структуру заболевших», — добавила Лапа.
Ранее Светлана Лапа рассказала о том, что заразившиеся коронавирусом учителя дошкольных образовательных учреждений в Забайкалье скрывают своё место работы, опасаясь ограничений.
Экологическая катастрофа в Забайкалье: жители поселка Балей умоляют их переселить
Жители небольшого городка Балей в Забайкальском крае ждут помощи от правительства страны. Долгие годы в окрестностях населенного пункта добывали золото и радиоактивный торий, в результате чего почва и вода оказались сильно загрязнены. Смертность от онкозаболеваний растет с каждым годом, и выход люди видят лишь в переселении.
При СССР в городе был секретный завод по переработке тория. Потом его разрушили, потому что даже корпуса стали радиоактивными. Опасные отходы законсервировали, но летом 2021 года наводнение размыло могильник, город стал эпицентром радиационной катастрофы. Проведенные исследования показали, что помимо свежих пятен радиации, в городе еще с советских времен фонят некоторые жилые дома, а у их жителей зафиксирован рост числа заболеваний, в том числе раковых.
Кричат о своих бедах жители Балея не первый год. экологической обстановки переехать из города готовы даже старожилы. Земля наиболее проблемных районов Балея загрязнена мышьяком, свинцом, цинком и другими опасными для человека химическими элементами, а точечная радиация превышает допустимый уровень во множество раз.
В годы прошлого века в Балее работало секретное предприятие по добыче монацитового песка, содержащего радиоактивный металл торий. Его время использовали в советской ядерной промышленности, пока окончательно не был сделан выбор в пользу урана. Завод закрыли еще в 1964 году, но его вредные отходы до их пор напоминают о себе. Рак здесь диагностируют раза чаще, чем в среднем в регионе, а у половины детей и подростков отклонения в развитии.
В краевом управлении Роспотребнадзора уверяют, что необходимые анализы почвы и воды делали, причем после наводнения, и никакой опасности в том, что размыло часть радиоактивного могильника, нет. По мнению ведомства, люди страдают от природного облучения город стоит на геологическом разломе и попадает в зону выхода из земли радиоактивного газа радона.
Но, по словам главы района, у местных властей нет ни денег, ни полномочий на то, чтобы даже просто провести все экспертизы, не говоря уже о переселении людей. Практически отчаявшись и не надеясь на региональных чиновников, жители Балея решили написать президенту.
В Забайкалье борются с грунтовыми водами. В Сретенске и Кокуе введён режим «ЧС»
Почти пять километров местных дорог в регионе покрылись ледяной коркой. С природной аномалией борются девять единиц техники и три десятка человек.
О том, что в результате выхода грунтовых вод на территории города Сретенск и посёлка Кокуй Сретенского района Забайкальского края образовалась наледь, стало известно 29 ноября в ходе оперативного совещания в региональном правительстве. Тогда сообщалось, что обледенение повлекло подтопление отдельных участков дорожной сети и 18 приусадебных участков в Сретенске по улицам Алиянская, Гагарина, Журавлёва, Кочеткова, Набережная и Чернышевского.
По информации краевого управления МЧС России, на 1 декабря наледью было покрыто 4,1 км дорог местного значения. Чтобы устранить их местная администрация организовала работы по водоотведению и начала отсыпать дамбу. Привлечены четыре единицы техники и силы местного населения.
В посёлке Кокуй на проезжей части также образовалась наледь, которая покрыла 690 метров. Подтоплены 16 приусадебных участков по улицам Заводская, Трудовая, 1-я и 2-я Луговая, Клубная и Безымянная.
В настоящее время на территории Сретенска и Кокуя введён режим функционирования «Чрезвычайная ситуация». При необходимости для населения будут развёрнуты два пункта временного размещения: на базе сретенских домов культуры «Затон» и «Матакан».
Кроме того по данным МЧС выход грунтовых вод зафиксирован на территории села Новокургатай в Акшинском районе на территории двух приусадебных участков по улице Центральной. В настоящее время местная администрация и жители пытаются обеспечить водоотведение и отсыпать дамбу. На место направлена оперативная группа пожарно-спасательного гарнизона.
Напомним, губернатор края Александр Осипов поручил оказать помощь пострадавшим от подтопления грунтовыми водами районы техникой, людьми, ресурсами и финансированием. Напомним, в сентябре грунтовые воды топили подвалы домов в Сретенском районе.
Медное сердце России
Рудное тело в вечной мерзлоте
Свои сокровища природа беречь умеет, и большая часть ее богатств спрятана далеко от центров цивилизации.
Каларский район Забайкалья. Горы, тайга. Девять месяцев холода, а зимой столбик термометра опускается до отметки минус 64 градуса.
Сотни километров сурового безмолвия. Сюда можно долететь из Читы на самолете или добраться на тихоходном поезде по стальной «ниточке» БАМа.
В августе этого года Байкальская горная компания приступила к долгожданному «вскрытию» уникального месторождения меди.
Изначально планировалось горно-капитальные работы начать в январе 2021-го, но специалисты сделали это на полгода раньше из-за сложных климатических и географических условий.
В здешней мерзлоте прячется особое рудное тело.
В январе 2022 года на Удокане начнется долгожданная промышленная добыча, а пока специалисты готовят карьер: создают подъездные дороги, траншеи, уступы, площадки для складирования. До ввода карьера в эксплуатацию попутно добудут более миллиона тонн руды.
Строительный бум не за горами
Технологии, так необходимые для того, чтобы извлечь из «медной горы» ценный металл, появились лишь несколько лет назад.
Строительство комбината мощностью до 12 миллионов тонн руды в год, без сомнения, вдохнет жизнь в район. После сдачи объекта здесь получат постоянную работу более двух тысяч человек. Их нужно будет вкусно кормить, лечить, учить и развлекать.
Квалифицированным специалистам требуется хорошее жилье. Следовательно, строительный бум в этих местах, можно сказать, обеспечен. В общей сложности «вспомогательные» отрасли потребуют привлечения порядка десяти тысяч специалистов.
Новый облик севера
«Московский центр урбанистики» по заказу БГК разработал концепцию развития поселка Новая Чара, где находится база компании. В документе представлена будущая инфраструктура. Медицинский комплекс с детской и взрослой поликлиниками, стационаром и вспомогательными помещениями. Спортивный центр площадью семь тысяч квадратных метров с тренажерами, залами единоборств, бассейном, раздевалками и тренерскими комнатами. Комьюнити-центр для культурных мероприятий, занятий кружков и студий, кинопоказов. Проектом предусмотрен и стадион с искусственным газоном, беговыми дорожками, воркаут-площадкой и другой инфраструктурой.
Благодаря удоканской меди в поселке Чара вскоре начнут строительство современного аэровокзала, рассчитанного на обслуживание 50 пассажиров в час, работающего в круглосуточном режиме. Будут реконструированы взлетно-посадочные полосы, рулежные дорожки и перрон.
Именно так осваиваются территории, строятся города, налаживается жизнь. Так достигаются новые победы.
Александр Осипов, губернатор Забайкальского края:
— Благодаря реализации этого проекта мы должны принципиально изменить условия жизни на территории отдаленного Каларского района. Уже сейчас правительство России в рамках госпрограммы развития Дальнего Востока выделило свыше 300 миллионов рублей на социальную сферу этой территории. В первую очередь средства направлены на ремонт и оснащение школы, детского сада, установку спортивных объектов, создание новых парка и сквера, перезапуск историко-краеведческого музея и целый ряд других социальных объектов.
Гендиректор «Удоканской меди»: Топ-менеджеры должны жить в Чаре
В приёмной у гендиректора «Удоканской меди» (так теперь называется оператор освоения Удокана) Германа Миронова стоит большой счётчик, на котором светится количество дней до запуска комбината на севере края — 517.
30 июня 2022 года, кто-то со скепсисом, кто-то с надеждой, ждут все, но больше всего — жители Каларского района, которые целыми поколениями много лет смотрят на то, как крупнейшее в России месторождение меди никак не могут начать осваивать. Только пока на счётчике ещё буквы БГК — не успели поменять.
— Вас отлично знали под названием «Байкальская горная компания» — зачем потребовался ребрендинг?
— Байкал далеко от нас, да и проект перешёл на новую стадию. Мы провели большой цикл работ – подготовительных, исследовательских, проектных, а сейчас уже подходим непосредственно к этапу добычи на Удоканском месторождении меди.
В качестве примера могу привести другие компании в Забайкальском крае и Бурятии — «Быстринский ГОК» — от месторождения Быстринское. «Хиагда» — то же самое, это Хиагдинское рудное поле. Есть месторождение Удокан, крупнейшее в России, номер один. И нам всё-таки корректно ассоциироваться с ним, а не с Байкалом, отдавая при этом должное великому озеру, озеру номер один в мире.
— Перспектива Удокана — 50 лет. Смотрите ли вы глобально вперёд?
— Да, проект рассчитан на 50 лет. Но в планах компании проводить поисковую работу, доразведывать фланги для того, чтобы жизненный цикл предприятия, которое мы создаём, был не 50, а 75 лет.
— Какая у вас концепция — возить туда вахту и создавать комфортные условия для вахтовиков там, или сделать город-сад из Каларского района? Как сделать так, чтобы он не сделался моногородом со всеми его проблемами
— Мы будем подходить к решению этой проблемы комбинированием: это вахта – раз; а тот персонал, который захочет проживать в Новой Чаре, будет жить в построенном впервые с 70-х годов прошлого века социальном квартале. Социальный квартал — это, в первую очередь, социальное жильё. В Каларском районе не всё благополучно с жилищным фондом.
В перспективе 3-4 лет видение такое: чтобы центр управления сдвинулся в Каларский район, и офис «Удоканской меди» был именно там; это генеральный директор, топ-менеджеры и все специалисты.
— Звучит немного фантастично.
— Фантастично, конечно, но этот проект есть, и мы уже начали его реализовывать совместно с правительством Забайкальского края и с правительством Российской Федерации. Первая стадия — реконструкция аэропорта.
Действительно, мы испытываем сегодня дефицит в авиасообщении, это связано и с интенсивностью строительно-монтажных работ, и с тем, что персонал завозится только авиатранспортом, чартерными рейсами.
— Какова роль вашей компании в истории с рейсом Осипова, который улетел в рабочую командировку вперёд всех — и обычных пассажиров, и ваших вахтовиков?
— Я не знаю, почему вы так это отслеживаете — роль наша очень простая: был заказан борт, на котором летел наш персонал, и мы не отказываем правительству, если есть возможность, подсадить его сотрудников, если есть такая необходимость. А такая необходимость была — у нас наблюдалась сложная ситуация с пандемией, в Чаре строится инфекционный модуль, жилой модуль, все инженерные сети. Это был плановый чартер, которым передвигались наши специалисты, специалисты подрядной организации и сотрудники правительства Забайкальского края.
— Ваша заинтересованность в реконструкции аэропорта очевидна. Что вы думаете про подрядчика «Энергомост»? В анонимных телеграм-каналах в регионе утверждают, что он навязан «Удоканской меди» губернатором края Александром Осиповым.
— «Энергомост» является одним из ключевых наших подрядчиков. C его помощью мы построили первую и вторую очередь ВЛ-220 общей протяжённостью порядка 25 километров.
Работаем с ним с начала 2019 года. Он ведёт серьёзные и финансово нагруженные проекты. Это строительство инфраструктуры, хвостохранилища, трубопроводов оборотной воды, самого магистрального пульпопровода. Также это комплекс работ по насосным станциям, за ним — объекты межплощадочной инфраструктуры: вода, тепло; строительство АПС-35 и ВЛ-35. Это серьёзный подрядчик, который обладает ресурсами, и по срокам строительства он ни разу не подвёл.
Что касается навязывания. Наша компания проводит тендерные процедуры в открытом режиме — никто ничего не может навязать.
— Как повлиял на вас коронавирус?
— Конечно, пришлось перестроить работу. На сегодняшний день у нас на предприятии работает программа «Барьер» — каждый человек, который заезжает на площадку, проходит карантин восемь дней как минимум. У персонала сокращаются дни отдыха — если мы работаем 40-45 дней, восемь дней человек проводит индивидуально в тех обсерваторах, которые нам определило правительство Забайкальского края.
— В какую сумму обошлись эти вынужденные меры?>
— Мы оцениваем свои затраты на уровне 2 миллионов долларов — с момента начала коронавируса. Но и это не всё. У нас идёт непрерывное тестирование на площадке в лаборатории, которую мы приобрели за средства инвесторов. Производительность этой лаборатории порядка 300-400 анализов в сутки. Тестируем прямо на площадке.
Кроме того, весь персонал завозится только авиатранспортом — если мы едем железной дорогой, возрастает риск заболеть при передвижении. И мы этот риск наблюдали — подрядчики завозили на площадку вирус.
— Это всё сказалось на темпах строительства или не особенно?
— Мы предприняли все шаги для того, чтобы минимизировать последствия. До августа темп действительно снижался в связи с тем, что и люди работали по два-три месяца. А когда эти вопросы урегулировали — ситуация улучшилась, и в целом сейчас строительная готовность — порядка 35%.
— И закончите через 517 дней?
— Да, мы к этому идём.
— Вы по образованию физик-ядерщик. Как вы вдруг оказались гендиректором «Удоканской меди»?
— Я могу сказать, что нас учили серьёзные преподаватели: профессора и академики. И они научили не только физике, но ещё и обучаться самостоятельно. Это позволило мне сменить специальность. Я должен был попасть либо на АЭС, либо в закрытый город, но произошла авария на Чернобыльской АЭС, там все работы были остановлены, прошла ротация персонала — его перемещали оттуда на другие предприятия. Поэтому путь молодым специалистам был закрыт, и пришлось уехать хоть по какому-то направлению на предприятие, связанное с радиационной безопасностью, — и для меня точкой отсчёта стал Краснокаменск.
— Что думаете про сериал «Чернобыль»?
— Работы столько, что некогда смотреть сериалы. Я и так знаю, что там по факту произошло: кто-то на определённом этапе принял не те решения, которые было нужно. Это всё касается компетенции руководства.
— Инвестиции в каком объёме вы отдаёте в Фонд развития Забайкальского края, важно ли вам, как они расходуются?
— Мы оцениваем вложения в социальную сферу с момента приобретения лицензии по текущую дату в один миллиард рублей. При этом фонд — лишь один из получателей спонсорских средств. Значительную часть мы направляем напрямую на различные нужды жителей Каларского округа и эвенкийских сообществ через администрацию и Ассоциацию коренных малых народов севера.
— Меня в большей степени интересуют принципы взаимодействия с Фондом развития, важно ли вам, как расходуются эти деньги?
— Вы участвуете в согласовании трат или в отчётах потом?
— Вас устраивает непубличность этих трат?
— Со своей стороны мы отслеживаем, как расходуется финансовый поток через фонд. Все средства доходят до конечного адресата. Для нас это абсолютно прозрачные направления инвестиций.
Непосредственно в проекте, который сейчас ведёт фонд — строительство каларской больницы — мы помогаем заказчику, чтобы строительно-монтажные работы были сделаны качественно и согласно всем нормативным актам.
— Знакома ли вам история про дизайн-код Читы?
— Мне кажется, что в этом проекте порядка 30% ваших денег.
— Мы участвовали, но я не отслеживал этот проект.
— Представители вашей компании были в конкурсной комиссии по выбору нового программного директора «Точки кипения» — проекта, который создавался и с самого начала курировался «Удоканской медью». Победителем конкурса стала жена замгубернатора. Не усматриваете вы какой-то конфликт интересов в этой истории?
— Я ничего не знаю об этой ситуации.
— Ещё в «Точке кипения» сменился учредитель на НКО по поддержке ветеранов спорта, это произошло с вашего согласия?
— Давайте так. У меня немножко другие задачи. Давайте про стройку века поговорим, про вещи, связанные с тем, что мы делаем для Каларского района, как мы ему помогаем в сложных условиях, когда у молодёжи мало перспектив. Сейчас профессионального образования нет никакого для рабочих профессий. То институтское образование, которое даётся сейчас, меня не устраивает — оно совершенно не привязано к практике. Приходит молодой специалист — его приходится обучать с самого начала.
— Сколько времени занимает этот процесс?
— Дефицит каких специальностей у вас сейчас?
— Это строительные специальности, инженерно-технические. В будущем понадобятся специалисты, которые будут уже непосредственно выпускать продукцию – эксплуататорщики, аппаратчики.
В советское время был институт ПТУ — профессионально-технических училищ. Причём они создавались на базе больших предприятий, как ППГХО, как Забайкальский ГОК. В Краснокаменске было три профтехучилища: строительное направление, технологическое направление. В Первомайске было два профтехучилища: строительное и технологическое тоже: крановщиков готовили, слесарей по ремонту оборудования, электриков, сварщиков. Люди получали достойное образование и могли спокойно приходить работать, достойно жить.
— Зачем вам ваш представитель на посту главы Каларского района? (экс-сотрудник «Удоканской меди» Сергей Климович в декабре 2020 года выиграл главы района — авт.).
— Почему наш? Это было его личное решение.
— Согласованное с руководством компании?
— Естественно. Он человек неравнодушный, хотя и молод, у него очень богатый опыт. Он работал у нас в подразделении, которое занимается связями с общественностью, работал с госорганами и вёл массу проектов, в том числе по Каларскому району. И он очень погружен в эти вещи. Поэтому-то он принял такое решение.
— Ну это плюс для вашей компании?
— Я считаю, что это правильный выбор, его личный. По крайней мере, это здравый человек, который понимает проблемы в Каларском районе. Мы и с прошлым руководителем района Павлом Романовым взаимодействовали и постоянно помогали. Мы понимаем, что нужно протянуть руку помощи и без таких предприятий, как наше, проблемы территории не решить.
— А на выборах вы протягивали руку помощи Климовичу?
— Теперь это не Каларский район, а муниципальный округ, один из немногих в Забайкальском крае. Вы поддерживаете эту историю с объединением муниципальных образований?
— Остались те же самые люди, сменили вывеску. Что мы работали с главой Каларского района, что сейчас будем работать с округом. Наверное, для управления, оптимизации это важно, но для нас не принципиально. Принципиально, чтобы люди хотели работать — человеческий фактор очень-очень значим, и беда в том, что в целом уровень компетенций руководителей падает. Люди, которые приходят управлять, не способны принять ни одного решения и взять на себя ответственность за принятое решение. И эти решения приходится принимать ежедневно и ежечасно под свою ответственность.
— Вам как кажется, каларцы начали верить, что у них что-то будет?
— Конечно. Я считаю, что нужно начинать со школьников — будем им показывать, как мы строим и что мы строим. Это и профориентация, и вовлечение родителей, когда ребёнок будет приходить и рассказывать: «Папа, представляешь, я был на стройке века», и привезёт с собой фотографии, минералы — люди поверят.
Мы и не хотим идти обратно, и обратного пути нет: корпусов ещё не было, а мы уже приступили к монтажу технологического оборудования. Корпус крупного дробления ещё не готов, крыши нет, а мы уже начинаем монтаж питателей. Это эвакуация заводов в военное время — всё только строится, а станки уже работают.
Самое главное – реализовать проект. Это интересно инвестору, это интересно правительству. Это, наверное, определённый толчок: и к образованию, и к рабочим местам, и к развитию малого и среднего бизнеса. Мы же понимаем, что это будет мультипликативный эффект — пойдёт дополнительный финансовый поток в бюджет Забайкальского края, который в этом безусловно нуждается. Помимо прямых налоговых поступлений в размере 750 миллиардов рублей и тысяч рабочих мест, это ещё и синергия от проекта для всего округа и региона.