Залоговые аукционы 90 х что это такое
Афера девяностых
Как были организованы печально знаменитые залоговые аукционы 1995 года, причины, действующие лица и скандалы. Как именно проходили аукционы по «Норильскому Никелю», «Юкосу», «Сиданко» и «Сибнефти», и как туда не допускали конкурентов.
За первые три года реформ (1992–1994) их авторам так и не удалось достичь успеха: падение ВВП в 1994 году вновь ускорилось (12,7% против 8,7% в 1993‑м и 14,5% в 1992‑м), рост цен замедлился, но все равно оставался очень высоким (1994 год – 3,2 раза), безработица резко выросла, к невыплатам начисленной зарплаты люди уже стали привыкать. Цены на нефть были низкие, и денег в бюджете катастрофически не хватало.
Только что, в 1994 году, закончилась большая ваучерная приватизация, которая принесла всем только разочарования. Людям – потому что либералы вопреки обещаниям не смогли наполнить ваучеры массой акций российских предприятий и цена ваучера осталась мизерной. Либералам – потому что основным способом приватизации оказался все-таки не ваучерный, а путем передачи акций в пользу трудовых коллективов, против чего они выступали. Трудовым коллективам – потому что акции работающих сразу подмяли под себя «красные директора». А «красным директорам» – потому что их власть стала размываться, появились какие-то акционеры, которые могли влиять на решения.
Недовольство людей реформами росло, что показали парламентские выборы 1993‑го (победа Владимира Жириновского) и 1995‑го (победа коммунистов). А впереди маячили выборы президента РФ (1996 года). И вот на фоне избирательной кампании во вторую Госдуму (17 декабря), когда внимание людей было отвлечено идеологическими спорами, 31 августа 1995 года Борис Ельцин подписал указ № 889 «О передаче в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности».
Ельцин получал перед выборами гарантии лояльности олигархов, а олигархи взамен – собственность. У государства оставалось много акций самых лакомых предприятий, которые не ушли ни трудовым коллективам, ни под ваучеры. Это была первая политическая «сделка» власти с новым бизнесом. Передача акций трудовым коллективам (фактически – «красным директорам») во времена бесплатной приватизации была сделкой со «старым бизнесом», чтобы он не выступал против реформ.
Всего на залоговые аукционы было выставлено 12 предприятий. Фактическим инициатором и дирижером процесса стал Владимир Потанин (тогда – глава банка ОНЭКСИМ). Именно он организовал письмо банкиров Ельцину с идеей залоговых аукционов, выбрал себе лучшие «куски» и во многом контролировал ход аукционов (ОНЭКСИМ был уполномоченным банком Госкомимущества). Однако далеко не всем понравилось такое положение вещей, и скандалов на аукционах было более чем достаточно. Хотя некоторые аукционы прошли спокойно и были банальным самовыкупом предприятий у государства («Лукойл», «Сургутнефтегаз», Новороссийское морское пароходство, «Нафта-Москва»). Главных претензий к залоговым аукционам в конечном итоге осталось две: заниженность цен (и отсечение более дорогих конкурентных заявок) и использование бюджетных средств для выплат казне.
Оценивать активы по тому, сколько они стали стоить или за сколько были проданы 7–10 лет спустя, совсем неправильно. Изменилась ситуация в экономике, выросли мировые цены на нефть, радикально изменились и сами компании благодаря действиям нового менеджмента.
Впрочем, конечно, остается вопрос о предложениях конкурентов, снятых с участия в аукционах.
«ЮКОС». Размер депозита был назначен невероятным, вдвое выше стартовой цены аукциона ($350 млн), чтобы отпугнуть конкурентов. Таких свободных денег у банков не было. И конкурент «МЕНАТЕПа» консорциум Альфа-банка, «Роскредита» и Инкомбанка (их представляло АО «Бабаевское») предложил принять на депонент облигации ГКО. В противном случае они грозились распродать свой пакет ГКО и депонировать деньги. Обвал рынка ГКО был совсем не нужен Минфину, и он, а также ЦБР и Госкомимущество резко отреагировали на заявление банков, пригрозив ответными мерами. Но в конечном счете не возразили против депонирования ГКО вместо денег. Это и было сделано. Однако аукционная комиссия сочла это достаточным основанием для отказа в участии в аукционе.
В конце 2005 года Счетная палата (СП) проанализировала приватизацию 1993–2003 годов. В частности, о залоговых аукционах она написала: «Из 12 аукционов лишь в четырех сумма кредита существенно превысила начальную цену (на ЧМК – в разы; на «Сургутнефтегаз» и Новошип – на 1/3; на «Нафта-Москва» – на 1/4. – «Профиль»). В остальных случаях начальная цена была превышена чисто символически, при этом или оба участника имели одного и того же гаранта, или один из участников являлся гарантом остальных, или оба участника являлись гарантами друг друга». И заключил, что «отчуждение федеральной собственности было произведено по значительно заниженным ценам, а конкурс фактически носил притворный характер».
У главного участника – ОНЭКСИМбанка – не было необходимости в бюджетных деньгах, потому что он стал уполномоченным банком Госком-имущества, и все участники аукционов депонировали свои деньги у него. Более того, даже после аукционов деньги не направлялись на счет Минфина в ЦБР, а оставались в тех же комбанках, хотя и на специальных счетах (т. н. блокированные счета Минфина России в ОНЭКСИМбанке и в банке «Империал», валютные счета Минфина России в ОНЭКСИМбанке и в банке «МЕНАТЕП» и т. п.).
СП сделала вывод: «Сделки кредитования под залог акций государственных предприятий могут считаться притворными, поскольку банки фактически «кредитовали» государство государственными же деньгами».
Впоследствии были и судебные процессы по залоговым аукционам, закончившиеся ничем. Новый председатель ГКИ Александр Казаков в 1996 году требовал вернуться к вопросу о залоговых аукционах и вернуть кредиты победителям аукционов, но в бюджете для этого не находилось денег. Госдума создала комиссию, которая первоначально рассматривала конфликт на «Норникеле» между старым менеджментом и новыми акционерами, а потом в целом залоговые аукционы и отдельные приватизационные сделки. Но аукционы устояли.
В сентябре 1996 года правительство и Совет безопасности приняли совместное решение, подтвердив право банков продавать заложенные пакеты акций. Выбор был оставлен самим банкам-победителям. Эти банки окончательно приобрели заложенные госпакеты акций через аффилированных лиц опять-таки практически по неконкурентным процедурам. Так закончилась залоговая приватизация. Впрочем, не стоит излишне утрировать ситуацию. Победители аукционов в конце концов должны были вернуть бюджетные депозиты Минфину. Они и возвращали их – часто за счет средств полученных компаний. Бюджет получал доход, пусть не от покупателя, а от продаваемого, но какая ему разница? Состоявшиеся 12 аукционов в совокупности принесли в бюджет 3,6 трлн неденоминированных рублей, а также 1,5 трлн неденоминированных рублей погашенной задолженности проданных предприятий государству. Это была не такая уж большая сумма, но все же около 0,4% ВВП. Залоговые аукционы проложили дорогу действительно «денежной» приватизации 1997–2005 годов, когда активы уходили за большие деньги.
Выборы‑96 Ельцин выиграл. Олигархи поддержали его всеми возможными способами – от денег на выборы до откровенной ангажированности контролируемых ими СМИ.
Вообще стоит обратить внимание, что 4 из 12 активов, прошедших залоговые аукционы, разными путями опять оказались в руках государства (госкомпаний): «ЮКОС», «Сибнефть», «Сиданко», Новороссийское морское пароходство. Это совсем не случайно, процесс приватизации в нулевые годы при Путине был фактически повернут вспять, превратившись в негласную национализацию частных компаний.
Залоговые аукционы в России: смысл и последствия
Аукционы залогового имущества – это один из способов получения кредита правительства под залог находящихся в госсобственности ЦБ. Они проводились в 1995 году по указу президента. В результате приватизации ряд коммерческих банков получил пакеты акций крупных компаний.
Предыстория
Условия
Изначально планировалось выставить на продажу пакеты акций 42 компаний. По итогам аукционов из 16 представленных 4 оказались невостребованными. Общая сумма займов составляла 800 млн долл.
По условиям сделки заемщик должен был погасить долг полностью к сентябрю 1996 года. Этого не произошло, поэтому акции переходили в пользование кредиторов. Поскольку залоговые аукционы проводились между банками и государством, то получается, что кредитные учреждения предоставляли правительству займ с его же средств.
Залоговые аукционы: технология получения дохода с нуля
Итак, в результате сделок банки стали владельцами ЦБ крупнейших компаний в стране. С юридической точки зрения нарушений не было. Но только до тех пор, пока в силу не вступила первая часть ГК РФ, закрепившая новую модель правоотношений. Кредитор мог получить в счет своих средств часть стоимости заложенного имущества, а не сам объект. Для этого должны были проводиться повторные залоговые аукционы, но уже публично.
Но схема была искусственно осложнена. В дополнение к договору займа и залога заключался договор комиссии. Государство поручало победителю продать ЦБ. То есть залогодержатель становился одновременно комиссионером. Скорее всего, такая схема была придумана, чтобы избежать судебных взысканий. Право заключать договор комиссии можно было передать другому лицу. Тогда реализацией ЦБ занимались аффилированные копании. т.е. продажу акций в этом случае осуществлял бы не сам банк, а иное лицо. Фактически кредитные учреждения сами себе продавали ЦБ.
Причины провала
После победы на выборах Б. Ельцена у правительства появился теоретический шанс вернуть средства кредиторам. Но этого не произошло. Россия переживала фискальный кризис. Средств в бюджете катастрофически не хватало. Это привело к дефолту и девальвации рубля. Возможности оплачивать залоговые аукционы не было. Привлечь финансирование западных банков на тех же условиях было труднее. Не было никакой гарантии, что выкупленные корпоративные права удастся продать с прибылью. Но есть еще и третья причина. Выкуп ЦБ – нарушение условий игры. Кредиторы вложили средства в предприятие, организовали там новый менеджмент и стали платить налоги в бюджет.
Результаты
В докладе Счётной палаты РФ «Анализ приватизации госсобственности», опубликованном в 2004 году, говорилось, что залоговые аукционы в России привели к отчуждению федеральной собственности. Причиной назывались изначально заниженые цены и «притворный характер» конкурса. Кроме этого, был выявлен ряд нарушений.
Во-первых, состязаний как таковых не было. Из 12 лотов лишь в 4 сумма займа превысила начальную цену.
Во-вторых, банковские залоговые аукционы финансировались за счет средств государства. Более того, средства не направлялись в Центробанк, а оставались на специализированных счетах кредитных учреждений.
В результате официально были признаны неэффективными залоговые аукционы. Отзывы, которые затем публиковались в СМИ, еще раз подтверждают, что вся процедура была придумана с целью выкупа компаний за их первоначальную цену.
Рассмотрим несколько примеров реализации описанной схемы.
На аукционе 1995 года были выставлены ЦБ второй по объемам продаж нефтяной компании в России. «Юкос» входил в компанию «Самаранефтегаз». По запасам нефти холдинг считался самым богатейшим на рынке. Поэтому спрос на акции был высокий. На продажу было выставлено 45 процентов акций.
Через месяц «Инкомбанк», «Альфа-банк» и «Российский кредит» предложили 350 млн долл. за концерн. За регистрацию заявок отвечал «Менатеп-банк». Он не пропустил заявку консорциума, так как часть средств для выкупа была предложена в виде гособлигаций, а не деньгами. По результатам торгов «Юкос» достался «Менатепу» за 9 млн руб.
«Норильский никель»
На аукцион были также выставлены акции крупнейшего экспортера и акционера «Онэксим-банка». Самое большое предложение поступило от компании «Конт». Она представляла интересы банка «Российский кредит». За «Онэксим-банк» готовы были отдать 355 млн долл. Но в регистрации заявки было отказано по причине отсутствия финансовых гарантий. В результате торги выиграл филиал «Онэксим-банка», заплатив за ЦБ 170,1 млн долл. Эта сумма на 100 тыс. долл. превышала стартовую.
Через несколько недель на продажу были выставлены 51% акций нефтяного гиганта «Сиданко». «Российский кредит» попытался подать заявку, но «Онэксим-банк» ее снова не принял На этот раз официальной причиной отказа стало отсутствие задатка. Стоит ли говорить, что аукцион выиграла МФК, связанная с «Онэксим-банком». За «Сиданко» заплатили всего 5 млн долл.
Последствия
Одной из причин сильного снижения уровня жизни населения стали залоговые аукционы банков. По данным демографа Н. Эберстадта, в РФ «избыточная смертность» за шесть последующих лет составила 2 млн. В Первой мировой войне Россия потеряла 1,7 млн человек. Больше всего пострадали дети. Процент «отказников» в 1997 г. составил рекордные 1,3 млн новорожденных (9 %).
Вывод
История катастрофы: Россию погубили залоговые аукционы
«Не дав оппонентам построить авторитарный порядок, правящая элита построила его сама»
Впоследствии и независимые эксперты, и Счетная палата утверждали, что цена активов, выставленных в качестве залога, была явно заниженной; что аукциона как такового и не было, так как суммы предлагаемых кредитов в течение «торгов» не росли; и наконец, что сделки изначально носили притворный характер, так как возвращать акции из залога правительство не собиралось.
Поэтому, на мой взгляд, основная проблема состояла не столько в низкой цене продажи, сколько в ее финансовой бессмысленности. Конечно, то, что было бессмысленным для государства, не было таковым для людей, которые им управляли, — отсюда и стоит начать анализ последствий тогдашних шагов.
В светлых грезах реформаторов, которые активно транслировались в то время населению через разного рода медиа, приватизация призвана была изменить политический ландшафт страны, уничтожив «финансовую базу» коммунистов — т.н. «красных директоров»; создать пространство свободной конкуренции и тем самым запустить экономический рост; наконец, породив класс частных собственников, выстроить присущий западным странам правовой порядок.
Во-первых, первая цель достигнута не была. Согласно А.Чубайсу, приватизация проводилась спешно, чтобы лишить базы компартию, ибо «если бы коммунисты выиграли выборы в 1996 году, это были бы последние свободные выборы в России, потому что эти ребята так просто власть не отдают». Между тем следует напомнить, что всего за пять лет до этого произошли события, прямо опровергающие тезис великого реформатора: народные депутаты СССР от КПСС по решению Февральского (1990 года) Пленума ЦК внесли на рассмотрение III внеочередного Съезда народных депутатов СССР поправку об отмене печально знаменитой 6-й статьи Конституции 1977 года о руководящей роли партии. Проведя выборы 1990 года в республиканские парламенты и позволив ввести посты президентов союзных республик в 1991 году, коммунисты сделали как раз это: «так просто» отдали власть своим оппонентам.
Именно «демократы», в середине 1990-х обретя собственность, за которую стоило бороться, зубами вцепились во власть: они провели Конституцию 1993 года, фактически ликвидировавшую в России режим договорной федерации, а в 1996 году закончили и историю свободных выборов в стране, положив начало «голосованию сердцем», рассуждениям об «отсутствии альтернативы» и масштабным фальсификациям. Далее стало понятно, что в новых условиях механизмом передачи власти избраны не выборы, а процедура «наделения полномочиями» согласованного преемника — и очередной короткий период демократии и свободы, ради которых якобы и проводился передел собственности, закончился.
Иначе говоря, не дав оппонентам построить в стране авторитарный порядок, правящая элита успешно построила его сама. Замечу, что в странах Центральной Европы ультралиберальные реформаторы довольно быстро уступили власть бывшим коммунистам, что вовсе не помешало затем создать классический эффективный механизм последовательной смены правых и левых правительств.
В итоге ни одна отрасль реального сектора до сих пор не показала превышения советских показателей (приблизились к ним лишь жилищное строительство, черная металлургия и нефтепереработка). Более того, основной прирост ВВП в 2000-е годы был обеспечен не приватизированными, а вновь созданными компаниями: логистикой, оптовой/розничной торговлей, гостиничным и ресторанным секторами, коммуникациями, сотовой связью и Интернетом, финансовыми и страховыми услугами и т.д. — теми сферами, которые возникли вне всякой «животворящей» приватизации.
В-третьих, еще хуже пошли дела с «классом собственников» и строительством правового государства. Именно приватизация самых лакомых активов по бросовым ценам породила у новых владельцев естественные желания максимально воспользоваться своей удачей и по возможности обезопасить обретенное. Инструментами этого стали стремительный рост оттока капитала и переписывание формальной собственности российских предприятий на разнообразные офшорные компании (что давало возможность судиться и решать проблемы не в российских судах, а в зарубежных юрисдикциях). В результате большая часть «иностранных инвестиций» в России оказалась фикцией, так как сейчас более трети из них приходится на Кипр, а с острова Джерси их якобы поступило в полтора раза больше, чем из Германии.
«Иностранцам» из офшорных зон теперь принадлежат около 50% активов в российской химической промышленности, 68% — в черной и 77% в цветной металлургии, 95% — в энергетическом машиностроении. Из 500 крупнейших компаний России, если исключить государственные, за пределами страны зарегистрированы 222, а отечественными остаются лишь 152. По степени офшоризации из крупных экономик впереди Российской Федерации сегодня находятся только Саудовская Аравия и Венесуэла. Однако намного важнее то, что «хозяева жизни» полностью утратили интерес к состоянию отечественного правосудия, фактически отдав его «на аутсорсинг» в суды Великобритании, Люксембурга и США и сведя качество российской юриспруденции к вердиктам Басманного суда.
Я утверждаю: четверть века тому назад случилось самое судьбоносное событие в истории новой России, которое соединило крупную собственность и политическую власть, заморозило реальное хозяйственное развитие страны и привело к прогрессирующему обесцениванию демократии и правового порядка. Именно на этом этапе окончательно разошлись пути России и государств Центральной Европы, «единый европейский дом» перестал быть пусть и отдаленной, но реальной перспективой, а наивные рассуждения замазанных в самой приватизации западных консультантов о превращении России в «нормальную страну» стали не более чем попыткой коллективного самооправдания.
С одной стороны, вина за случившееся лежит только и исключительно на политиках и государстве. Нельзя осуждать бизнес за то, что он воспользовался открывшимися возможностями для обогащения, — но можно и должно осуждать чиновников за то, что они сначала не постарались обеспечить интересы народа, а затем не попытались поставить новых собственников в приличествующие рамки соответствующими налогами или антимонопольным законодательством. Поэтому население может сколько угодно быть недовольно случившимся, но обращать свой гнев оно должно на власть, а не на бизнес.
С другой стороны, признавая несовершенство и даже преступный с точки зрения национальных интересов характер приватизации, сегодня поздно думать о пересмотре ее итогов. С середины 1990-х годов приобретенные новыми собственниками активы многократно сменили своих владельцев; в их развитие (или, по крайней мере, поддержание в работающем состоянии) были сделаны миллиардные инвестиции; на них завязаны финансовые потоки и сбытовые цепочки. Пересмотреть итоги тех лет — значит ввергнуть российскую экономику в еще большие потрясения, пережить которые она не сможет.
Поэтому — как и в конце советского времени — сегодня наивно полагать, что систему можно исправить политическими реформами, демократией, борьбой с коррупцией или массовыми люстрациями: 25 лет спустя после пика «рыночных реформ» мы пришли к гораздо более запущенному состоянию, чем то, от которого они должны были нас увести.
Залоговые аукционы: просто о сложном
Из истории приватизации в России
От редакции: публикуем статью, которая многое объясняет по истории грабительской приватизации, произошедшей в 90-е годы. В наше время, когда уже пошла вовсю вторая волна приватизации, будет полезно вспомнить, как происходила первая.
А вторая будет столь же грабительской и беспардонной (в качестве примера вспомним недавний закон Ротенберга). Наш лозунг — тотальный пересмотр итогов приватизации, то есть возвращение всего того, что было награблено у народа, начиная с 1991 года. Для его воплощения нужно не только понимать всю тяжесть ситуации, но и действовать — встать на защиту интересов рабочих, создающих своими руками всё, что у них затем отбирают.
Все мы с экранов телевизоров очень часто слышим о неких залоговых аукционах, в результате которых были хищнически приватизированы крупнейшие государственные предприятия. Однако далеко не все ясно себе представляют, в чем же заключалась суть этих мероприятий, и как же именно в их результате появилась небольшая олигархическая прослойка, владеющая огромными богатствами.
Залоговые аукционы представляли собой серию сделок, проведённых в 1995 году, в результате которых в собственность ряда коммерческих банков перешли акции крупнейших гос. предприятий. Принято считать, что идея залоговых аукционов принадлежит Владимиру Потанину, но это не совсем так. Впервые идею выдвинул американец Борис Йордан. Лишь впоследствии Потанин стал его партнером по компании «Ренессанс Капитал». Тем не менее, к тому времени Потанин сам был богатым и влиятельным человеком, ему принадлежали богатейшие банки — МФК и ОНЭКСИМ-банк. Как тут не вспомнить председателя правления ОНЭКСИМ-банка, а ныне кандидата в Президенты РФ нашего любимого олигарха Михаила Прохорова.
Решающая роль Владимира Потанина заключалась в том, что именно ему выпала честь предложить модель залоговых аукционов Правительству РФ. Предложение было поддержано первым вице-премьером Анатолием Чубайсом и вице-премьером Олегом Сосковцем, которые вынесли вопрос на обсуждение кабинета министров.
Сущность залоговых аукционов состояла в следующем. Остро нуждавшееся в денежных средствах государство проводило аукционы, победители которых получали право заключить кредитный договор с государством. Очевидно, что лишь крупнейшие банки располагали необходимыми суммами, поэтому реально только они могли участвовать в аукционах и стать кредиторами государства. В качестве обеспечения возврата кредита государство отдавало в залог банкам ценные бумаги — акции крупнейших предприятий. Данные акции являлись федеральной собственностью.
Обычно утверждают, что невозврат государством кредита банку автоматически вел к тому, что акции становились собственностью банков. С юридической точки зрения это абсолютно неверно. С 1 января 1995 года уже действовала часть первая Гражданского кодекса РФ, закрепившая классическую модель залогового правоотношения. Залогодержатель (кредитор по основному обязательству) имеет право получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества, но никак не стать собственником этого имущества автоматически. Это означает, что залогодержатель может продать имущество с публичных торгов. Лишь объявление повторных торгов несостоявшимися дает залогодержателю право оставить предмет залога за собой.
Однако при проведении залоговых аукционов вся схема была искусственно осложнена. Кроме кредитного договора и договора залога заключался также договор комиссии. Государство (комитент) поручало победителю аукциона (комиссионеру) продать акции, являющиеся предметом залога. Тем самым, залогодержатель являлся одновременно и комиссионером. В чем был смысл делать залогодержателя еще и комиссионером, если он и без этого являлся лицом, заинтересованным в реализации акций? Вероятней всего, это было сделано в целях избежания судебной процедуры обращения взыскания на заложенное имущество. Кроме того, была возможность уступить право заключения договора комиссии другому лицу, т.е. продажу акций в этом случае осуществлял бы не сам банк, а иное лицо. Но это все не главное. Совершенно понятно, что банки легко могли продать заложенные акции фактически самим себе, используя для этого «свои» организации. Поэтому с экономической точки зрения утверждения о том, что заложенные акции были обречены на переход в собственность банков, являются правильными.
Такова была правовая модель залоговых аукционов. Воплощение этой правовой модели на практике выглядели весьма своеобразно.
Прежде всего, следует отметить, что еще до проведения залоговых аукционов государство разместило в нескольких банках (которые впоследствии и победили в аукционах) немалые денежные средства, сравнимые с размерами полученных кредитов. Таким образом, банки кредитовали государство его же деньгами!
В качестве иллюстрации вышеизложенного привожу выдержки из книги П. Хлебникова «Крестный отец Кремля — Борис Березовский». Выдержки эти касаются наиболее одиозных фигур — Михаила Ходорковского (Менатеп-банк) и вышеупомянутого Владимира Потанина (ОНЭКСИМ-банк; МФК).
1. На залоговых аукционах Ходорковского интересовал недавно созданный холдинг «Юкос» — вторая по величине нефтяная компания в России. В холдинг входила добывающая компания «Самаранефтегаз» — экспортом ее продукции занимался Березовский — и Самарский НПЗ, на котором за два года до этого произошло несколько убийств. По запасам нефти «Юкос» считался одной из богатейших компаний в мире и на залоговых аукционах был самым лакомым куском. На торги выставили 45 процентов акций. В начале ноября 1995 года «Менатеп» прямо велел остальным потенциальным желающим от участия в торгах воздержаться. «Двух мнений быть не может, — заявил прессе первый зампредседателя «Менатепа» Константин Кагаловский, — «Юкос» будет нашим»
Месяц спустя, 8 декабря, консорциум из «Инкомбанка», «Альфа-банка» и банка «Российский кредит» предложил за акции «Юкоса» 350 миллионов долларов — намного больше, чем другие участники. Но структурой, ведавшей регистрацией заявок на участие в аукционе по продаже «Юкоса», был «Менатеп-банк». И он не принял заявку консорциума по следующей причине: часть залога консорциум внес государственными краткосрочными облигациями, а не деньгами. В итоге «Юкос» достался компании, представлявшей интересы «Менатепа», она заплатила за пакет акций «Юкоса» всего на 9 миллионов долларов больше стартовой цены в 150 миллионов.
2. Владимир Потанин положил глаз на другой трофей — металлургический гигант «Норильский никель». Это предприятие было одним из важнейших российских экспортеров и крупным акционером «Онэксим-банка». На аукционе по продаже акций «Норильского никеля» самое большое предложение — 355 миллионов долларов — поступило от компании «Конт», представлявшей интересы банка «Российский кредит». «Онэксим-банк», проводивший регистрацию заявок на участие в аукционе, отстранил «Российский кредит» из-за «недостаточных финансовых гарантий». Победителем стал филиал «Онэксим-банка», заплативший 170,1 миллиона долларов — всего на 100 тысяч больше стартовой цены.
Несколько недель спустя опять-таки «Онэксим-банку» поручили регистрировать заявки на участие в аукционе по продаже 51 процент акций нефтяного гиганта «Сиданко». В очередной раз «Российский кредит» подал заявку, и «Онэксим-банк» ее снова не принял: якобы «Российский кредит» не внес необходимый задаток; между тем представители «Российского кредита» утверждали, что их даже не пустили в здание «Онэксим-банка» в день аукциона. Аукцион выиграла связанная с «Онэксим-банком» МФК, заплатившая всего 5 миллионов долларов сверх стартовой цены в 125 миллионов.
После этого очень смешно слышать заявления олигархов в духе: «Да, мы сделали состояние, но в полном соответствии с российским законодательством». Налицо нарушение элементарной юридической процедуры, установленной в специальном Указе Президента (см. ниже). Все тот же П. Хлебников совершенно справедливо пишет: «Покупая у государства активы в ходе такой закулисной сделки и по столь заниженной цене, вы рискуете, что ваши права на новую собственность никогда не будут надежно защищены. Сограждане будут считать вас мошенником, а государство — скорее хранителем активов, чем их подлинным владельцем».
Источники:
1. Указ Президента РФ от 31 августа 1995 г. № 889 «О порядке передачи в залог акций, находящихся в федеральной собственности»
2. Хлебников П. Крестный отец Кремля — Борис Березовский или история разграбления России. М., 2001.