Засулич в и что сделала
Вера Засулич: невиновна!
Дело Веры Засулич, которое суд рассматривал почти 150 лет назад, до сих пор является примером неожиданного решения присяжных, оправдавших террористку.
Суд присяжных — результат судебной реформы
Рассказ о деле Веры Засулич, действительно необычном и практически сразу обросшим множеством мифов, надо начать с напоминания о том, что суд присяжных в России появился всего за 12 лет до этого процесса. В 1866 году состоялось первое судебное заседание с участием представителей общественности.
Согласно судебной реформе 1864 года, суды присяжных рассматривали дела, которые предполагали лишение или ограничение прав состояния. Коллегия присяжных состояла из 12 человек, а также 6 запасных. В их число могли входить мужчины от 25 до 70 лет, прожившие в уезде, где избираются присяжные, не менее 2 лет, а также соответствующие определенному имущественному цензу. Перед каждым процессом приглашали 30 кандидатов, из которых прокурор и защитник могли отвести по 6 человек (если кто-то из участников процесса отводил меньше кандидатов, то его оппонент получал право отвести больше).
И именно участие присяжных в процессе сыграло ключевую роль в том, что Вера Засулич в итоге была оправдана.
Андрей Боголюбов — несправедливое наказание
В декабре 1876 года, когда Вера Засулич находилась еще в Киеве, в Петербурге состоялась манифестация молодежи. К собравшимся, в частности, обратился тогдашний студент Горного института Георгий Плеханов со словами: «Да здравствует социальная революция, да здравствует «Земля и воля»!». В тот момент лозунг «Земля и воля» был выдвинут впервые.
Власти не могли оставить это событие без внимания, многих участников манифестации задержали, и в результате несколько человек получили по 10 и 15 лет каторги. Одним из осужденных был Алексей Боголюбов (настоящее имя — Архип Емельянов). Сочтя, что 15 лет каторги за участие в манифестации — слишком суровое наказание, его защитник подал кассационную жалобу. В ожидании решения Боголюбов находился в доме предварительного заключения, куда с инспекцией приехал градоначальник Петербурга Фёдор Трепов. За то, что Боголюбов якобы не снял перед ним шапку, Трепов распорядился высечь молодого человека розгами, хотя на тот момент он не считался каторжным и подвергаться подобной экзекуции не мог.
Вера Засулич: покушение по убеждениям
К этому моменту она уже отбыла ссылку за участие в деятельности организации «Народная расправа» Сергея Нечаева и жила в Киеве, где принимала участие в подготовке крестьянских волнений. Узнав о деле Боголюбова, она нелегально приехала в Петербург и решила, что ситуация требует отмщения. 5 февраля 1878 года девушка пришла на прием к Федору Трепову и выстрелила в него из револьвера. Градоначальник был серьезно ранен, Засулич, не пытавшуюся скрыться, задержали на месте.
Федор Трепов: подготовка процесса
Казалось бы, покушение на высокопоставленного чиновника, представителя власти, очевидная вина, признанная самой нападавшей, понятный мотив… Вряд ли кому-то могло прийти в голову, что подобные действия в принципе могут быть оправданы. Видимо, именно поэтому при организации судебного процесса был совершен ряд ошибок.
Во-первых, Веру Засулич решили судить судом присяжных, хотя были основания передать дело в коронный суд, создать специальное присутствие. Видимо, суд присяжных выбрали именно исходя из очевидной виновности Засулич. Мотивацию ее поступка сформулировали при этом как личную месть, а не покушение на представителя власти.
Во-вторых, председателем суда был Анатолий Кони, и с позиции обвинителей это была неудача. При том, что Анатолий Федорович не симпатизировал Засулич, главным для него было сохранение независимости суда. Он заранее предупреждал, что не уверен в единодушном обвинительном заключении присяжных, но к его мнению не прислушались.
В-третьих, обвинителем на процессе стал Константин Кессель. Это нельзя назвать ошибкой организаторов процесса, просто остальные возможные кандидаты от участия в процессе отказались. Кони писал: «Увидев совершенно убитый вид Кесселя, я немало удивился выбору Лопухина и живо представил, какую бесцветную, слабосильную и водянистую обвинительную речь услышит Петербург, нетерпеливо ждавший процесса Засулич». Проще говоря, Кессель очень боялся того, что столкнется с негативным отношением общества к его решению.
И в-четвертых, формирование коллегии присяжных. Дело в том, что Кессель по непонятным причинам вообще не воспользовался своим правом отвести шестерых из предложенных кандидатов. Таким образом, его оппонент смог отвести сразу 12 человек и фактически определил состав коллегии. Защитником Засулич был Петр Акимович Александров, активный участник состоявшегося незадолго до этого «процесса 193-х» (крупнейший процесс над народниками). Он «отбраковал» присяжных так, что большинство среди них составили мелкие и средние чиновники, отличавшиеся сравнительной независимостью взглядов и не симпатизировавшие Трепову. Старшиной присяжных стал чиновник министерства финансов Анатолий Лохов.
Процесс Веры Засулич
Рассмотрение дела Веры Засулич началось 31 марта 1878 года. Девушка обвинялась в предумышленном убийстве, ей грозили каторжные работы на срок до 20 лет и лишение всех прав состояния. Сам Трепов, уже вполне оправившийся от полученного ранения, в суд не явился.
Александров, напротив, с самого начала своей речи обратил внимание на связь покушения с ситуацией с Боголюбовым. В противном случае, по мнению адвоката, дело не вызывало бы вообще никаких затруднений. Однако вся жизнь Засулич в изложении Александрова оказалась цепью несправедливостей: необоснованный арест по «нечаевскому делу», тюрьма, административная ссылка, по мнению защитника, привели к тому, что Засулич была на стороне любого, кто подвергался преследованиям по политическим мотивам. Таким образом в речи Александрова поступок Засулич предстал не как акт мести, а как восстановление справедливости, которая никаким другим способом не могла быть достигнута. При таком подходе обвинительный вердикт присяжных становился оправданием действий Трепова.
Александров, безусловно, сыграл на контрасте: невыразительная речь прокурора звучала крайне невыигрышно на фоне проработанной речи защитника. Сама Вера Засулич вызывала у присяжных сочувствие, к Трепову же большинство испытывали неприязнь. Более того, фактически присяжные были поставлены не просто перед выбором «виновна — невиновна». Своим решением они давали нравственную оценку всей ситуации.
Присяжным надо было ответить на три вопроса: было ли преступление, виновна ли в нем подсудимая, а если виновна, то в какой степени. Перед вручением листа с вопросами Кони произнес своеобразное резюме — краткую инструкцию для присяжных, напомнив, что, если они сочтут ее виновной, то могут указать, что Засулич заслуживает снисхождения. Присяжные совещались недолго и вернулись в зал суда, чтобы огласить решение. Вот как этот момент описан в воспоминаниях Анатолия Кони:
Многие крестились; в верхнем, более демократическом отделении для публики обнимались; даже в местах за судьями усерднейшим образом хлопали… Один особенно усердствовал над самым моим ухом. Я оглянулся. Помощник генерал-фельдцейхмейстера граф А. А. Баранцов, раскрасневшийся седой толстяк, с азартом бил в ладони. Встретив мой взгляд, он остановился, сконфуженно улыбнулся, но едва я отвернулся, снова принялся хлопать…»
Приговор был опротестован. Полиция попыталась задержать Засулич, но она к этому моменту уже скрылась. В кассации было указано 7 нарушений, допущенных в ходе процесса. Сенат отклонил 6 из них, а на основании седьмого постановил отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение. Однако Засулич практически сразу эмигрировала в Швейцарию, и дело повторно рассмотрено так и не было.
Почему присяжные оправдали террористку Веру Засулич
Автор: Игорь Дмитриев
Министр юстиции Российской империи граф Константин Пален обвинил председательствующего в суде по делу Засулич Анатолия Кони в нарушении законодательства и настойчиво убеждал его уйти в отставку. Прославленный юрист не пошел на уступки, за что был переведен в гражданский департамент судебной палаты. Но и граф Пален не избежал неудовольствия императора и был уволен со своего поста «за небрежное ведение дела Засулич».
Превращение бунтарки в террористку
Вера Засулич родилась в 1849 году в Смоленской губернии в обедневшей дворянской семье. В 1864 году она была принята в Родионовский институт благородных девиц в Казани. Спустя три года с отличием выдержала экзамен на звание домашней учительницы и переехала в Петербург. С работой по специальности не сложилось, и она отправилась в подмосковный Серпухов, где устроилась письмоводителем у мирового судьи. Проработав год в этой должности, Вера вернулась в столицу. Здесь она получила место переплетчицы, а в свободное время занималась самообразованием. В Петербурге Вера впервые познакомилась с революционными идеями, начав посещать кружки радикального политического толка.
В 1968 году судьба свела Засулич с Сергеем Нечаевым, который пусть не сразу, но вовлек молодую революционерку в деятельность своей организации «Народная расправа». 30 апреля 1869 года Вера Засулич попала в руки правосудия. Поводом для ее ареста стало письмо из-за границы, полученное для передачи другому лицу. Так Засулич стала одним из фигурантов знаменитого «Нечаевского дела», всколыхнувшего тогда все российское общество.
Почти год Засулич провела в «Литовском замке» и Петропавловской крепости. В марте 1871 года ее сослали в Крестцы Новгородской губернии, а затем в Тверь, где она вновь была арестована за распространение нелегальной литературы. На этот раз ее выслали в небольшой город Солигалич Костромской губернии, а в 1875 году Засулич оказалась в Харькове.
Несмотря на постоянный надзор со стороны полиции, Засулич вошла в революционный кружок приверженцев идей М. Бакунина «Южные бунтари». Объединив усилия «бунтарей-бакунистов», она попыталась поднять крестьянское восстание в деревне Цебулевка. Восстание потерпело неудачу, Засулич бежала в Петербург, где было проще спрятаться от преследования полицией.
В столице Вера оказалась на подпольном положении, вошла в общество «Земля и воля» и начала работать в нелегальной «Вольной русской типографии». Далее произошло событие, которое, по мнению историков, запустило кровавую машину политического террора в России и послужило поводом для одного из самых громких процессов царской России 70-х годов XIX века.
Что сподвигнуло Засулич совершить покушение на градоначальника
Летом 1877 года газета «Голос» опубликовала сообщение о наказании розгами народника Боголюбова, который был осужден к каторжным работам за участие в демонстрации молодежи 6 декабря 1876 года на площади Казанского собора в Петербурге. Порка была проведена по приказу градоначальника Петербурга Трепова, при появлении которого Боголюбов отказался снять шапку. Телесные наказания на тот момент были запрещены законом, позорная экзекуция вызвала бунт среди заключенных и получила широкую огласку в прессе.
Трепов понимал, что инцидент с Боголюбовым, вызвавший волну народного гнева, может иметь серьезные последствия, и в тот же день дважды письменно обратился к известному юристу и общественному деятелю Анатолию Федоровичу Кони с просьбой о встрече. Понимая, что градоначальник поступил незаконно, приказав высечь Боголюбова, Кони откровенно высказал ему свое возмущение его действиями в отношении не только Боголюбова, но и всех других заключенных.
Не осталась в стороне и Вера Засулич. Впечатленная издевательством над заключенным, она решилась на отчаянный шаг. 24 января 1878 года Засулич совершила покушение на градоначальника. Она пришла к Трепову на прием, выхватила из-под плаща револьвер и три раза выстрелила ему в грудь. В результате покушения Трепов получил тяжелые ранения, а Засулич опять оказалась в роли арестантки.
Следствие достаточно быстро установило личность террористки. Имя Засулич значилось в картотеке департамента полиции и проходило еще по «Нечаевскому делу». Не составило особого труда разыскать мать подозреваемой, которая опознала в ней свою дочь Веру Ивановну Засулич.
В конце января 1878 года весь столичный бомонд обсуждал покушение на губернатора Трепова. В высшем обществе гуляли самые невероятные слухи. Сплетники утверждали, что Засулич – любовница Боголюбова, а покушение на Трепова было ее местью градоначальнику (в действительности Засулич не была знакома с Боголюбовым).
Любопытное совпадение: в день покушения на Трепова в должность председателя Петербургского окружного суда вступил А.Ф. Кони. Возможно, именно это решило дальнейшую судьбу Веры Засулич.
Следствие и подготовка к процессу
«Мнения, – писал Анатолий Федорович, – горячо дебатируемые, разделялись: одни рукоплескали, другие сочувствовали, но никто не видел в Засулич «мерзавку», и, рассуждая разно о ее преступлении, никто не швырял грязью в преступницу и не обдавал ее злобной пеной всевозможных измышлений об ее отношениях к Боголюбову».
А.Ф. Кони через Лопухина получил от министра юстиции распоряжение назначить дело к рассмотрению на 31 марта с участием присяжных заседателей. Уголовное дело поступило в суд, был определен состав суда, началась подготовка к слушанию.
С первыми трудностями пришлось столкнуться при назначении обвинителя, подбором которого занимался прокурор палаты Лопухин. В.И. Жуковский, бывший костромской губернский прокурор, которого А.Ф. Кони оценил очень высоко, отказался, ссылаясь на то, что преступление Засулич имеет политический оттенок. Талантливый юрист и поэт С.А. Андреевский также ответил отказом на предложение выступить обвинителем. В итоге обвинителем согласился стать товарищ прокурора Петербургского окружного суда К.И. Кессель.
Защитниками Веры Засулич стремились стать сразу несколько адвокатов, но вначале она собиралась защищать себя сама. Однако при получении обвинительного акта подсудимая сделала официальное заявление, что избирает своим представителем присяжного поверенного и бывшего прокурора судебной палаты Петра Акимовича Александрова. Александров говорил своим коллегам: «Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».
После открытия судебного заседания Александров решил использовать свое право на отвод присяжных.
Перед слушанием дела министр юстиции граф Константин Пален еще раз побеседовал с А.Ф. Кони. Министр начал понимать, что поступил легкомысленно, передав дело Засулич на рассмотрение суда присяжных. Он пытался убедить А.Ф. Кони, что преступление – дело личной мести и присяжные обвинят Засулич: «Теперь все зависит от вас, от вашего умения и красноречия». «Граф, – отвечал Кони, – умение председателя состоит в беспристрастном соблюдении закона, а красноречивым он быть не должен, ибо существенные признаки резюме – беспристрастие и спокойствие. Мои обязанности так ясно определены в уставах, что теперь уже можно сказать, что я буду делать в заседании. Нет, граф! Я вас прошу не ждать от меня ничего, кроме точного исполнения моих обязанностей…»
Судебное разбирательство
31 марта 1878 года в 11 часов утра открылось заседание Петербургского окружного суда по делу В.И. Засулич под председательством А.Ф. Кони при участии судей В.А. Сербиновича и О.Г. Дена. Деяние Засулич было квалифицировано по статьям 9 и 1454 Уложения о наказаниях, что предусматривало лишение всех прав состояния и ссылку в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. Заседание было открытым, зал до отказа заполнился публикой.
В состав присяжных заседателей вошли девять чиновников, один дворянин, один купец, один свободный художник. Старшиной присяжных выбрали надворного советника А.И. Лохова.
Секретарь суда доложил, что 26 марта от Трепова поступило заявление, что он по состоянию здоровья не может явиться в суд. Было оглашено медицинское свидетельство, подписанное профессором Н.В. Склифосовским и другими врачами.
После допроса свидетелей свое заключение сделали эксперты-медики. Затем начались прения сторон.
По общему признанию, на фоне бесцветной речи обвинителя речь защитника Александрова явилась крупным событием общественной жизни. Защитник подробно проследил связь между поркой Боголюбова 13 июля и выстрелами в Терепова 24 января. Сведения, полученные Засулич о сечении Боголюбова, говорил он, были подробны, обстоятельны, достоверны. Встал роковой вопрос: кто вступится за поруганную честь беспомощного каторжанина? Кто смоет тот позор, который навсегда будет напоминать о себе несчастному? Засулич терзал и другой вопрос: где же гарантия против повторения подобного случая?
Обращаясь к присяжным заседателям, Александров сказал: «В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, – женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее жизни. Если этот мотив проступка окажется менее тяжелым на весах божественной правды, если для блага общего, для торжества закона, для общественной безопасности нужно признать кару законною, тогда да свершится ваше карающее правосудие! Не задумывайтесь! Немного страданий может прибавить ваш приговор для этой надломленной, разбитой жизни. Без упрека, без горькой жалобы, без обиды примет она от вас решение ваше и утешится тем, что, может быть, ее страдания, ее жертва предотвратят возможность повторения случая, вызвавшего ее поступок. Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самых мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва». «Да, – сказал Александров, завершая свою речь, – она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторились причины, производящие подобные преступления».
Речь Александрова была опубликована во многих российских газетах и переведена на иностранные языки.
А. Ф. Кони напутствовал присяжных и, по сути, подсказал им оправдательный вердикт. Он отчетливо представлял себе все те невзгоды, которые могли быть связаны с оправданием Засулич, но остался верен своим принципам и выразил их в вопросах, на которые должны были дать ответы присяжные.
Свое резюме Кони завершил так: «Указания, которые я вам делал теперь, есть не что иное, как советы, могущие облегчить вам разбор дела. Они для вас нисколько не обязательны. Вы можете их забыть, вы можете их принять во внимание. Вы произнесете решительное и окончательное слово по этому делу. Вы произнесете это слово по убеждению вашему, основанному на всем, что вы видели и слышали, и ничем не стесняемому, кроме голоса вашей совести. Если вы признаете подсудимую виновною по первому или по всем трем вопросам, то вы можете признать ее заслуживающею снисхождения по обстоятельствам дела. Эти обстоятельства вы можете понимать в широком смысле. Эти обстоятельства всегда имеют значение, так как вы судите не отвлеченный предмет, а живого человека, настоящее которого всегда прямо или косвенно слагается под влиянием его прошлого. Обсуждая основания для снисхождения, вы припомните раскрытую перед вами жизнь Засулич».
Оглашая опросный лист, старшина успел только сказать «Не виновата», что вызвало бурные аплодисменты в зале. Кони объявил Засулич, что она оправдана, и что приказ об ее освобождении будет подписан немедленно. Вера свободно покинула дом предварительного заключения и попала прямо в объятия восхищенной толпы. За рубежом также с большим интересом отнеслись к известию об оправдании Засулич. Подробно осветили процесс газеты Франции, Германии, Англии и США. Пресса отмечала особую роль адвоката П.А. Александрова и председательствующего А.Ф. Кони. Однако российское правительство подобных восторгов не разделяло.
Министр юстиции Пален обвинил Кони в нарушении законодательства и настойчиво убеждал его уйти в отставку. Прославленный юрист остался верен себе и не пошел на уступки, за что был переведен в гражданский департамент судебной палаты. В 1900 под давлением он оставил судебную деятельность. Граф Пален вскоре был уволен со своего поста «за небрежное ведение дела Засулич».
Жизнь после процесса
На следующий день после освобождения Засулич приговор был опротестован, полиция издала циркуляр о поимке Веры Засулич. Она была вынуждена спешно скрыться на конспиративной квартире и вскоре, чтобы избежать повторного ареста, была переправлена к своим друзьям в Швецию.
В 1879 она тайно вернулась в Россию и примкнула к группе активистов, сочувствовавших взглядам Г.В. Плеханова. В 1880 году Засулич вновь была вынуждена покинуть Россию, что спасло ее от очередного ареста. Она уехала в Париж, где действовал так называемый политический Красный Крест – созданный в 1882 П.Л. Лавровым зарубежный союз помощи политическим заключенным и ссыльным, ставивший целью сбор средств для них. Находясь в Европе, сблизилась с марксистами и в особенности с приехавшим в Женеву Плехановым. Там в 1883 году приняла участие в создании первой марксистской организации русских эмигрантов – группы «Освобождение труда». Засулич переводила труды К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык. Кроме того, Засулич сама много писала. В свое время были известны такие ее работы, как «Руссо», «Вольтер», «Очерк истории международного общества рабочих», «Элементы идеализма в социализме». Значительная их часть издана в двух томах.
Вера Засулич и 12 упрямых мужчин
24 января 1878 года молодая женщина, пришедшая на прием к петербургскому градоначальнику Федору Трепову, выстрелила в него из револьвера «бульдог». Пуля попала чиновнику в левый бок, ранение окажется не смертельным.
На допросе выяснилось, что женщину, назвавшуюся при записи на прием Козловой, зовут Верой Засулич. 28-летняя дочь провинциальных дворян рано лишилась отца, получила в Москве диплом учительницы, с юности участвовала в народнических кружках. В кабинете Трепова она оказалась после нашумевшей истории: столичный градоначальник посетил Дом предварительного заключения на Шпалерной, где студент-революционер Боголюбов якобы отказался снять перед ним шапку. Трепов приказал высечь ослушника розгами.
Народовольцы тут же бросили жребий на спичках, кто из них убьет злодея-градоначальника.
Стрелять выпало Вере.
Адвокат
Кони твердо решил провести суд по новым, прогрессивным законам.
Присяжные
Назовем имена двенадцати главных героев процесса Засулич:
надворный советник А. И. Лохов,
надворный советник А. И. Сергеев,
надворный советник К. С. Алексеев,
купец второй гильдии В. А. Якимов,
свободный художник С. Ф. Верховцев,
помощник смотрителя Александро-Невского духовного училища М. Г. Мысловский,
надворный советник П. С. Купинский,
титулярный советник Н. В. Дадонов,
коллежский секретарь Д. П. Петров,
студент А. И. Хализеев,
коллежский регистратор А. А. Джамусов,
дворянин Р. Е. Шульц-Торма.
Защите предстояло сделать почти невозможное: доказать, что такого намерения не было. А если и было, то жертва виновна в нем не меньше, а то и больше, чем террористка. И все это на глазах у избранного общества.
На небывалый процесс публика буквально ломилась. Было роздано три сотни приглашений. Важностью момента прониклись и присяжные, спросившие Кони накануне первого заседания: не следует ли надеть фраки и белые галстуки? Кони попросил этого не делать.
Опытнейший судья был уверен: Засулич осудят, разве что срок будет небольшим.
Судебное заседание
Заседание открылось 31 марта 1878 года в 11 часов в Петербургском окружном суде на Литейном (здание сожгли в дни Февральской революции). Зал тесно заполнили сенаторы, включая престарелого канцлера Горчакова, губернаторы, судейские чины, светские дамы, писатели. Среди них был Достоевский, сказавший соседу: «Надо бы сказать: иди, ты свободна, но не делай этого в другой раз. А теперь ее, чего доброго, возведут в героини». На Литейном и Шпалерной толпилась молодежь, напряженно ждавшая решения суда.
А затем слово взял адвокат Петр Александров. И перевернул плавное течение процесса.
В своей речи, обращенной к присяжным, он обратил внимание на «внутреннюю сторону деяния Засулич», на то, что «ее желание отомстить еще не указывает на желание убить». И призвал «судить по убеждению вашему, ничем не стесненному, кроме голоса вашей совести». Фактически Кони просил присяжных о снисхождении, что для судьи довольно необычно: «Если вы признаете подсудимую виновною, то вы можете признать ее заслуживающею снисхождения по обстоятельствам дела».
Но даже после этого и сам судья, и большинство присутствующих были убеждены, что Засулич ждет суровый приговор.
Приговор
Присяжные удалились в совещательную комнату, чтобы вынести вердикт по трем вопросам:
1] виновна ли Засулич в покушении на Трепова?
2] хотела ли она при этом лишить его жизни?
3] сделала ли она для этого все, что от нее зависело?
Посовещавшись десять минут, они вышли в зал и решительно ответили «невиновна» на все три вопроса.
Едва прозвучал вердикт, в зале началось столпотворение. Все кричали, аплодировали, плакали, обнимались. Генералы и графы, вскочив со своих мест, били в ладоши и восклицали: «Браво!». Александрова окружила толпа, дамы целовали ему руки, называя новым Цицероном. Старый Деспот-Зенович, товарищ министра внутренних дел, доверительно шепнул Кони: «Сегодня счастливейший день моей жизни!».
По правилам Засулич нужно было освободить тут же в зале, но председатель велел тайно вывести ее через черный ход, чтобы избежать столкновений. Однако жандармы то ли в пику ему, то ли по нерасторопности вытолкнули террористку в самую гущу толпы и усадили в экипаж, чтобы отвезти домой. Ликующие студенты окружили карету, полиция стала их расталкивать. В суматохе студент Сидорацкий выпалил в жандарма из револьвера, промахнулся, ранил курсистку и тут же застрелился сам.
А оправданная террористка скрылась у знакомых, уверенная, что дома ее ждет засада. Действительно, на другой день приговор был опротестован. Но Вера с помощью товарищей уже выехала в Швецию.
Реакция
Власти требовалось отомстить хоть кому-то за понесенное унижение. Князь Мещерский, редактор монархического «Гражданина», писал: «Оправдание Засулич происходило как будто в каком-то ужасном кошмарном сне, никто не мог понять, как могло состояться в зале суда самодержавной империи такое страшное глумление над государственными высшими слугами и столь наглое торжество крамолы». Первым поплатился Кони, которого вынудили подать в отставку с должности председателя окружного суда, а позже оставить судебную деятельность. Следом лишились должностей министр Пален и градоначальник Трепов. Адвоката Александрова ретивые жандармы предлагали уволить и даже посадить в тюрьму, но адвокатура после судебной реформы была независима, и Петр Акимович продолжал защищать противников власти до своей ранней смерти в 1893 году.
Слава и забвение Федора Трепова
Именно Трепов провел реформу столичной полиции и заметно обновил ее офицерский корпус за счет привлечения на службу энергичных войсковых офицеров, большинство которых он знал лично по предыдущей службе. На содержание полиции стали выделять 910 439 рублей в год, из которых лишь 150 тысяч ассигновывало Государственное казначейство, а остальные деньги давал город. Именно при генерале Трепове 7 ноября 1869 года в Петербурге произведена однодневная перепись населения и столичных домов. Проложена линия водопроводов из центра города на Васильевский остров, Петербургскую и Выборгскую стороны. Открыты Александровский сад возле Адмиралтейства, бульвар на Малой Конюшенной, гостиница «Европейская». Установлены памятники А. С. Пушкину в сквере на Пушкинской улице и Екатерине II в сквере на Невском проспекте.
1. Новицкий В. Д. Из воспоминаний жандарма // За кулисами политики. 1848-1814. М.: Фонд Сергея Дубова, 2001. С. 362;
Женщин не брали в присяжные
Если в столицах больше половины присяжных составляли дворяне и чиновники, то в провинции большинство составляли крестьяне, часто неграмотные. Власти надеялись, что представители «темного» народа будут твердо защищать в суде старые порядки. Но уже в 1867 году в Петербурге присяжные оправдали мелкого чиновника Протопопова, давшего «в помрачении ума» пощечину самодуру-начальнику.
«Общий вывод, безусловно, на пользу присяжных. «
Об итогах за 30 лет
Введение суда присяжных в стране, только что освобожденной от крепостного права, было весьма смелым шагом. Крепостные отношения во всяком случае по существу своему не могли быть школою для чувства законности ни для крестьян, ни для собственников. А между тем и те, и другие, особливо первые, вчерашние бесправные люди, призывались в большом количестве, чтобы творить суд по внутреннему убеждению совести. Но составители Судебных уставов с доверием отнеслись к духовным силам и к здравому смыслу своего народа. Они решились к только что данным людям сельского сословия гражданским правам присоединить и высокую обязанность быть судьею. Это доверие нашло себе отклик в великодушном сердце законодателя, и смелый шаг был сделан.
С тех пор прошло тридцать лет, и суд присяжных столь глубоко вошел в русскую жизнь, что, несмотря на единичные и временные случаи, вызывавшие против него нарекания, едва ли может серьезно и беспристрастно быть возбуждаем вопрос о его отмене.
О количестве присяжных
Об оправдательном уклоне
Обвинение присяжных в малой репрессии неосновательно. Оно не только не подтверждается цифровыми данными, но в действительности оказывается, что суд присяжных, при сравнении с судом коренным, более репрессивен и устойчив. Оценивая взаимную силу репрессии в суде присяжном и бесприсяжном, надо иметь в виду, что присяжные судят наиболее тяжкие преступления, где зачастую не только для доказательства виновности, но даже для установления состава преступления нужны особые и не всегда успешные усилия со стороны следственной власти, и вовсе не рассматривают дел о формальных преступлениях, где и событие, и виновность никакого вопроса возбуждать не могут.
Оправдательные приговоры присяжных, в которых всегда почти можно отыскать житейскую правду, расходящуюся с правдою формальною, стремящуюся втиснуть жизнь в узкие и устарелые рамки вменения по Уложению о наказаниях, объясняются нередко неумением лиц, ведущих дело и его разрабатывающих на суде, и присутствием в составе присяжных ненадежного элемента, в лице мелких чиновников или значительного числа мелочных торгашей. Устранение этих элементов там, где оно так или иначе произошло, всегда влекло за собою уменьшение поспешных оправданий. По удостоверению бывшего прокурора Виленской судебной палаты, деятельность присяжных в северо-западном крае ныне вполне удовлетворительна, и он не мог бы указать ни одного явно неправильного оправдания приговором присяжных.
О служении совести
В общем, однако, общий вывод безусловно на пользу присяжных. Суд жизненный, имеющий облагораживающее влияние на народную нравственность, служащий проводником народного правосознания, должен не отойти в область преданий, а укрепиться в нашей жизни. Русский присяжный заседатель, особливо из крестьян, относящийся к своему делу, как к делу служения совести, кладущий, по замечанию В.А. Аристова, призывную повестку, сулящую ему тяжелый труд и материальные лишения, за образа, честно и стойко вынес и выносит тот опыт, которому подверг его законодатель.
Речи А.Ф. Кони были опубликованы в «Журнале министерства юстиции», 1895, т. N 4, февраль.