Завещание ивана калиты на чем написано
Завещание ивана калиты на чем написано
Александр Сергеевич запись закреплена
Злой московит
Разбор завещания Ивана Калиты.
«Духовная грамота (завещание) была составлена заранее. Она дошла до наших дней в двух экземплярах, которые различаются лишь тем, что во втором упомянуто несколько больше сел и волостей. Историки до сих пор спорят о том, один ли это документ в двух вариантах – или два самостоятельных акта, составленных в разное время. Как бы там ни было, вполне очевидно, что оба экземпляра грамоты уже существовали весной 1339 года, когда Иван был в Орде.
Начало грамоты дышит христианским смирением: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, се аз, грешный худыи раб Божий Иван, пишу душевную грамоту, ида в Орду, никим не нужен (то есть никем не принуждаем. – Н. Б.), целым своим умом, в своем здоровьи. Аже Бог что розгадает о моем животе, даю ряд сыном своим и княгини своей».
Насколько известно, в таких смиренных тонах не писали свои завещания великие князья ни до, ни после Калиты.
Иван завещает: «Приказываю сыном своим очину свою Москву». Это значит, что Москва и ближайшая округа в радиусе около 40 км от столицы оставалась в совместном владении Семена, Ивана и Андрея Ивановичей. Каждый из них имел в городе свою треть, и потому каждый был кровно заинтересован в благосостоянии Москвы, в ее защите от врагов. Мудрое решение Калиты стало примером для его потомков.
Сложнейшей задачей было распределение между наследниками сосредоточенных в руках Ивана Даниловича земель, сильно различавшихся по их военно-стратегическому значению, юридическому статусу и хозяйственной ценности. Раздел должен был устранить возможные поводы для споров между сыновьями Калиты, а также обеспечить имущественные интересы их мачехи – княгини Ульяны с ее двумя дочерьми. Исследования духовной грамоты показывают, что Калита сумел найти удачное решение. Его завещание не стало поводом для раздоров (как, например, завещание Дмитрия Донского), а, напротив, послужило основой для сплочения московского княжеского дома. Примечательно, что доля старшего сына Семена (получившего из городов Можайск и Коломну) превосходила уделы младших братьев. В этом проявилась дальновидность Калиты. Явное материальное превосходство старшего брата сдерживало младших от мятежей. Последующие московские князья не только придерживались этого принципа, но и постоянно увеличивали надел старшего сына.
Важной частью наследства была движимость: парадные княжеские одежды и украшения, инсигнии власти, драгоценные сосуды для торжественных приемов. Здесь у Калиты скопилось, по-видимому, достояние всех его умерших бездетными братьев. Всем этим он и наделяет своих сыновей, тщательно обозначая каждый предмет.
«А при своем животе дал есмь сыну своему Семену: 4 чепи золоты, 3 поясы золоты, 2 чаши золоты с женчуги, блюдце золото с женчугом с каменьем. А к тому еще дал есмь ему 2 чума золота болшая [По разъяснению К. В. Базилевича „чумом у монголов называется чаша, имеющая коническую форму, например, чаша из рога“ ]. А из судов (сосудов) из серебрьных дал есмь ему 3 блюда серьбрьна».
«А из золота дал есмь сыну своему Ивану: 4 чегш золоты, пояс болшии с женчугом с каменьем, пояс золот с капторгами [Капторгами у татар назывались металлические футлярчики для мелких вещей, подвешенные к поясу], пояс сердоничен золотом окован, 2 овкача золота [Овкач – ковш особой формы], 2 чашки круглый золоты; блюдо серебрьно ездниньское [Ездниньское – персидское], 2 блюдци меншии».
«А из золота дал есмь сыну своему Андрею: 4 чегш золоты, пояс золот фрязьскии с женчугом с каменьем [„Фряги“ – итальянцы. „Фрязьскии“ – итальянский], пояс золот с крюком на червчате шелку, пояс золот царевьскии [„Царевський“ – сделанный в Царьграде, византийский], 2 чары золоты, 2 чумка золота меньшая; а из блюд, – блюдо серебрьно, а 2 малая».
По подсчету К. В. Базилевича, Калита завещал наследникам 12 золотых цепей, 9 поясов и 13 золотых предметов посуды. Вместе с цепями пояса составляли наиболее ценную часть великокняжеской казны. Им придавалось особое, символическое значение. И в Орде, и в Византии они были в ту пору признаками социального статуса человека, его «визитной карточкой». Материал, из которого сделаны сам пояс и его накладки, количество бляшек и подвесок – все имело определенное значение. На Руси в XIV – XV веках золотой пояс был необходимым знаком княжеского достоинства, а «золотая шапка» и бармы – великокняжеского. Примечательно, что в XVI веке, когда и Орда, и Византия уходят в историю, пояс перестает быть для русских символом верховной власти.
Семейные ценности и знаки власти, перечисленные в духовной грамоте Ивана Калиты, вовсе не свидетельствуют о его «богатстве». Все эти вещи были фамильными, наследственными и практически неотчуждаемыми. Они представляли собой своего рода «лежачую казну», то есть ценности, изъятые из оборота. Князь Иван берег свой «золотой запас» приумножал его, но тратить мог только в случае крайней, катастрофической необходимости.
В раздел пошли и парадные одежды Калиты. «А ис порт моих сыну моему Семену: кожух черленыи жемчужьныи, шапка золотая [Видимо, это „шапка золотая“ – будущая „шапка Мономаха“]. А Ивану, сыну моему: кожух желтая обирь с женчугом и коц [Коць или кочь – накидка, длинный княжеский плащ, в более раннее время – корзно] великий с бармами [Бармы – нагрудные украшения из нанизанных на цепь золотых бляшек]. Андрею, сыну моему: бугаи соболий с наплечки с великим женчугом с каменьем [Бугай – по-монгольски бык. Так называли и непромокаемый плащ из бычьей кожи, который изнутри подбивался мехом], скорлатное портище сажено з бармами [Скорлатное портище сажено – одеяние из французского сукна, унизанное жемчугом]. А что есмь нынеча нарядил 2 кожуха с аламы с женчугом [Алам – серебряная бляха, окаймленная жемчугом], а то есмь дал меншим детем своим, Марьи же Федосьи, ожерельем».
Поделив между наследниками различные доходные статьи, обязав их совершить справедливый передел земель в случае, если какие-то волости будут отняты татарами, Иван переходит к следующей теме – о «численных людях». «А численыи люди, а те ведают сынове мои собча, а блюдут вси с одиного».
Название этой довольно загадочной категории населения происходит от термина «число». Так называли на Руси ордынскую перепись 1257 года, определившую размер дани с каждой территории. Полагают, что московский князь, стремясь упорядочить сбор ордынского «выхода», выделил особую категорию податного населения – «численных людей». Их численность при всех обстоятельствах должна была оставаться неизменной, а собранные с них налоги шли только для уплаты ордынского «выхода». Сумма этих налогов была приравнена к сумме «выхода». Согласно другому объяснению, численники занимались обслуживанием сбора ордынской дани.
Как бы там ни было, «численники» находились под особой опекой властей: их благосостояние было гарантией своевременной выплаты дани татарам. Калита приказывает сыновьям вместе заботиться о «численных людях». Из этого можно сделать два вывода: во-первых, сумма «выхода» исчислялась со всего Московского княжества, а во-вторых, князь Иван делал все, чтобы связать сыновей общими интересами.
Особо перечисляет князь Иван во второй, «пространной», версии своей духовной грамоты села, купленные им в других русских землях: в Новгороде, Владимире, Ростове и Костроме. Они также идут в раздел между сыновьями.
Значительную часть своего движимого имущества Иван Калита, заботясь о спасении души, завещал духовенству. «А что моих поясов серебрьных, а то роздадять по попьям. А что мое 100 руб. у Ески, а то роздадять по церквем. А что ся остало из моих судов из серебрьных, а тым поделяться сынове мое и княгини моя. А что ся останеть моих порт, а то роздадять по всим попьям и на Москве. А блюдо великое серебрьное о 4 колця, а то есмь дал святей Богородици Володимерьскои».
Княжеские пояса и одежды («порты») раздавались попам московских церквей, конечно, не для использования по прямому назначению. Известно, что еще в домонгольский период великие князья Владимирские завещали часть своих церемониальных одежд Успенскому собору, где они хранились как реликвии, напоминавшие об умерших благодетелях.
Среди распоряжений Ивана Даниловича, относящихся к церкви, особо выделяется пожалование трех сел «святому Александру собе в поминанье». По-видимому, речь идет о небольшом Александровском монастыре, который, как можно понять из другого фрагмента завещания, был куплен Иваном Даниловичем «на Костроме» и завещан «княгини своей». В источниках нет никаких сведений об этом монастыре. Однако и сам контекст, в котором он упомянут, и его посвящение позволяют догадываться о причинах особой любви Ивана Даниловича к этой забытой обители, которой он поручил самое главное – вечный помин своей души. «А что село Павловское, бабы нашее купля, и Новое селце, что есмь купил, и Олександр святыи, что есмь купил на Костроме, даю княгини своей».
Под «бабой нашей» (то есть «бабушкой, бабкой») князь Иван разумеет жену Александра Невского Александру – мать Даниила Московского. В логической связи с этим воспоминанием стоит и Александровский монастырь – либо основанный самим Александром, либо поставленный в память о нем и его супруге. Обители и храмы с таким посвящением были крайне редки в ту эпоху. Подобное посвящение могло объясняться только мемориальным значением храма.
Все это позволяет обрисовать историю «святого Александра» следующим образом: князь Иван Данилович, получив великое княжение и став хозяином в Костроме, выкупил у прежних владельцев, благоустроил, а в конце жизни завещал своей жене Ульяне Александровский монастырь, связанный с именем Александра Невского. Заметим, что Калита тогда был последним из оставшихся в живых внуков Александра Невского. Это возлагало на него особую ответственность за сохранение памяти Невского героя. Возможно, подражая деду, Иван Данилович завещал обитель своей вдове, которая и поддерживала вечное поминовение деда и внука. Если допустить, что монастырь был женским, можно думать, что вдова Калиты приняла здесь постриг.
Завершается завещание Калиты строгим наказом старшему сыну Семену: «А приказываю тобе, сыну своему Семену, братью твою молодшую и княгиню свою с меншими детми, по Бозе ты им будешь печалник. А кто сю грамоту порушит, судить ему Бог»
На чем было написано завещание Ивана Калиты?
Завещание (духовная грамота) Ивана Калиты была выполнена в нескольких экземплярах на пергаменте. Духовные грамоты представляли последнюю волю князя, хранились тщательно и поэтому хорошо сохранились. Они представляют большую ценность для истории, так это подлинники документов, которых с тех времен сохранилось не так много. В те времена утверждением князей занимались ханы из Золотой Орды, при этом каждая поездка князя могла стать для него последней. Перед каждой поездкой князья составляли духовные грамоты, чтобы передать в них свою последнюю волю. Духовная грамота Ивана Калиты была составлена в 1339г. перед поездкой к хану Узбеку, который отличался особенной жестокостью по отношению к русским князьям.
Завещание, или как говорили в то далекое время, духовная грамота царя Ивана Даниловича по прозвищу Калита, было последним предсмертным волеизъявлением государя, а следовательно документом официальным и имеющим большое историческое значение. Прежде всего в этом документе Иван Калита перечислил все, чем владел и подтвердил свое духовное здоровье на момент составления завещания. Потом он отписал все имущество своим сыновьям, впервые введя в практику передачу наследства не старшему оставшемуся в живых брату, а непосредственно своим потомкам. Завещание было написано в нескольких экземплярах на достаточно чистом пергаменте и заверено личной печатью Калиты, а также печатью хана Узбека. Сейчас экземпляр этого завещания хранится в государственном архиве древних актов.
Насколько мне известно, Иван Калита написал своё завещание на пергаменте. Кстати, Иван Калита сделал всё это сразу в нескольких экземплярах, а также затем заверил своей личной печатью, поскольку в итоге данное завещание заверил своей личной печатью ещё и хан Узбек.
Если она хорошо воспроизведена в музее, кинофильме. Если остались живые носители этой культуры. Если времена 17-19 века мы еще вполне можем воспроизвести, времена 9 века гораздо сложнее, то быт и уклад жизни времен бронзового века почти невозможно. Если же от прошедшей эпохи ничего не осталось ни в памяти людей, ни в археологических слоях, то воспроизвести её никак не возможно, даже представить что она и себя представляла.
И поскольку стразы ярко блестят и сильно выделяются на фоне платья, богословы и делают акцент именно на редких исторических совпадениях.
Столицей Королевства Нидерланды считается город Амстердам, при этом правительство и парламент страны, а также королевский двор и иностранные поосльства находятся в Гааге.
В XIII веке в нижней части реки Амстел появляется рыбацкая деревушка. Своё название Амстердам, т.е. «плотина на реке Амстел», деревня получила благодаря построенной поблизости плотине. Рядом с деревней находилось Флевонское озеро, которое в 1287 году в результате наводнения превратилось в залив Северного моря, получив новое название — Зёйдерзе. Это сделало обычную рыбацкую деревушку морским портом, создав предпосылки для её развития как центра морской торговли. Уже вскоре деревня становится городом. В начале XIV века в Амстердаме появляется первая церковь, естественно посвящённая покровителю моряков Святому Николаю, который одновременно становится и покровителем молодого города, строится сразу две гавани. В конце XV века Ганза предоставляет Амстердаму право свободно торговать на Балтике, что способствует росту города.
Значение Амстердама резко выросла после затянувшейся на 80 лет войны за освобождение Голландии от Испании и образования Республики Соединённые провинции Нидерландов. Южные провинции Нидерландов и главный центр торговли и мореходства страны Антверпен были разорены и опустошены за время войны, кроме того, испанцы в отместку перекрыли для судоходства реку Шельду, на которой стоял Антверпен. Благодаря этому Амстердам, на два века избавившийся от конкурентов, становится крупнейшим портом Нидерландов и, постепенно,. Процветанию города способствовало то, что в начале XVII века Голландия начинает формирование своей колониальной империи. К концу XVII века Амстердам, ставший к тому времени главным центром европейской торговли, превращается в один из самых больших, богатых и красивых городов Европы.
Неудивительно, что Амстердам, как самый большой и развитый город Нидерландов, становится их столицей, хотя функции административного центра достались Гааге.
Хотя Лукас Подольски может сыграть и на фланге, как атакующий полузащитник, но там отлично играли Гетце, Ройс, Озил или Кросс.
Загадка завещания Ивана Калиты. Присоединение Галича, Углича и Белоозера к Московскому княжеству в XIV в
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Серия «Новейшие исследования по истории России» основана в 2016 г.
Оформление художника Е.Ю. Шурлаповой
Карты к книге выполнены С.Н. Темушевым, доцентом кафедры истории России Белорусского государственного университета
Предисловие
Суть проблемы
История формирования единого Русского государства всегда была одним из главных предметов внимания отечественных историков. Тем не менее необходимо признать, что целый ряд важных сторон процесса централизации страны все еще остается своего рода белым пятном и требует своего изучения. Одним из подобных вопросов, породившим массу всевозможных догадок и предположений исследователей, на протяжении уже двух столетий является вопрос о так называемых «куплях» Ивана Калиты.
Мнения историков
А.Н. Насонов, так же как и А.Е. Пресняков, попытался посмотреть на проблему с точки зрения формуляра духовной грамоты Дмитрия Донского. По его мнению, она явственно различает, с одной стороны, собственно великое княжение, к которому относит Кострому и Переславль, а с другой, Галич, Углич и Белоозеро, о которых говорит только, что они «купли деда» Донского. Тем самым отвергается предположение, что указанные города были присоединены к великому княжению. К тому же мы видим в
Но что же тогда в этом случае обозначает слово «купля»? Ответа на этот вопрос А.И. Копанев дать не смог.
Вновь вопрос о «куплях» Ивана Калиты был поднят в 1974 г. профессором Парижского университета В.А. Водовым, внимательно рассмотревшим в специальной статье версии предшественников. Развивая мысль С.Ф. Платонова о том, что термин «купля» многозначен, он решил выяснить, в каких значениях он употребляется в актовых источниках конца XIV–XV в. В результате их изучения он пришел к выводу, что: 1) в соединении с определением этот термин всегда обозначает лишь конкретную недвижимость, приобретенную путем покупки; 2) величина подобной собственности достаточно мала и не превосходит размеры волости; 3) слово «купля» не применяется без особых оговорок при указании владений, приобретенных предками лица, от чьего имени составляется документ. Поэтому упоминание Галичского, Белозерского и Угличского княжеств в завещании 1389 г. Дмитрия Донского представляется ему исключением из правил. Такие большие территории никогда не назывались «куплями», а кроме того, на «купли» деда не делались столь глухие ссылки. При этом, правда, В.А. Водов не учитывал того, что акты этого времени сохранились в основном в составе монастырских архивов и содержат по преимуществу сведения о сделках частных лиц с монастырями. Размеры их владений были заведомо небольшими.
Как указал еще С.Ф. Платонов, одно из значений слова «купля» – договор или союз. Но, по мнению В.А. Водова, в этом значении термин «купля» встречается только в источниках неактового характера. (В скобках заметим, что тем самым под сомнение ставится мнение А.И. Копанева.)
В.А. Водов попытался исследовать этот вопрос и с юридической точки зрения, изучая формуляр княжеских завещаний. На его взгляд, расположение известия о «куплях» в тексте завещания 1389 г. является уникальным. Во-первых, эти города указаны не среди собственно московских владений, а после статьи о наследовании Владимирского великого княжения, выступая как часть последнего, во-вторых, «купли деда» упоминаются после всех других территорий, то есть там, где обычно перечисляются приобретения самого завещателя.
Завещание Ивана Калиты об Олимпийских играх
Завещание Ивана Калиты об Олимпийских играх. Из цикла «Антифоменковские мы»
Давно задумал посмотреть духовную грамоту Ивана Калиты. Где-то года два тому назад я заглянул в скрытый текст аналогичной грамоты верейского князя Михаила Андреевича [1]. Она оказалась ложной, или мистификацией. Подумал: а другие?
Духовная грамота, или завещание, великого князя Ивана Даниловича является древнейшей среди духовных грамот великих князей, по версии, которая сложилась очень давно и сегодня известна как единственная, и всегда привлекала внимание историков и источниковедов. К сожалению, опубликованные в авторитетных изданиях («Собрание государственных грамот и договоров», «Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв.») ее тексты (их два) непригодны для анализа вследствие игнорирования издателями правила аутентичной передачи текстов. Относительно недавно, в 2008 г., появился текст первого варианта завещания, в котором сохранены все «старые» буквы оригинала, подготовленный к публикации Кучкиным, В. А. [2], который я использовал для краткого аналитического экскурса, используя также снимок второго варианта, вывешенный в сети. Результаты экскурса следующие.
Текст. Фрагмент (вводная формула и три первые клаузулы). Дата – не выявлена (существуют различные датировки завещания в пределах 1 пол. XIV в.).
Во имя о(т)*ця и с(ы)на и с(вято)го д(у)ха, се язъ, гр(е)шныи худыи рабъ б(ож)ии Иван, | пишу д(у)ш(е)вную грамоту, ида във Орду, никимъ не нуженъ, ц(е)лым сво|имь оумомь, въ сво(йе)мь здоровьи. Аже б(ог)ъ что розгада(йе)ть о мо(йе)мь | живот(е), даю рядъ с(ы)н(о)мъ своимъ и княгини сво(ей)й.
Приказываю| с(ы)н(о)мъ своимъ [о]**д(чи)ну свою Москву. А се (йе)смь имъ розд(е)лъ оучинил. |
Cе далъ (йе)смь с(ы)ну сво(йе)му болшему Семену Можа(йе)скъ, Коломъ|ну со всими коломеньскими волостями, Городенку, М(е)зыню, П(е)сочну, Похряне, Оусть-Мерьску, Брошевую, Гвоздну, Ивани, Де|ревни, Маковець, Л(е)вичинъ, Скулневъ, Каневъ, Гжелю, [Го]р(е)тову, [Гор]ки, се[ло Лысц]евьско(йе), село на С(е)верьсц(е) в Похрянь|скомъ оу(е)зд(е), село Костянтиновское, село Орининьское, село О|стровьское, село Копотеньское, селце Микульско(йе), село Малахо|вьское, село Напрудское оу города.
А при своемь живот(е) далъ (йе)|смь с(ы)ну Семену 4 чепи золоты, 3 поясы золоты, 2 ча|ши золоты с женчуги, блюдце золото с женчугомь с камень(йе)мь. |А к тому ещ(е) дал (йе)смь (йе)му 2 чума золота болшая. А исъ соудов | исъ серебрьныхъ*** дал (йе)смь (йе)му 3 блюда серьбрьна.
*В скобки заключены замещения букв древнего русского алфавита, не имеющих числового значения. Вертикальная черта обозначает окончание одной строки и начало другой в оригинале.
** Числовые значения букв в прямоугольных скобках не учитываются (эти буквы были сочтены Кучкиным как утраченные и «восстановлены»).
*** Во втором варианте: «а исъ судвъ исъ серебрьных» [3].
Поскольку мой предшествующий опыт ознакомления с текстами, традиционно называемыми «древними» или «средневековыми», показывает, что членение текста по строчкам гораздо важнее его разбивки по функциональным или тематическим узлам, то я предметом первоначального анализа избрал первые пять строк завещания. Это тем более было целесообразно, что с пятой строкой заканчивается первая клаузула (на слове «оучинил»), она общего характера, и, по существу, продолжает преамбулу.
Третья клаузула. Наиболее яркий элемент конструктивистской природы текста «завещания» в этом фрагменте – 4 «чепи золоты», 3 «поясы золоты» и 2 «чаши золоты». Репрезентованный здесь числовой ряд 432 – дата Олимпийских игр 432 г. до нашей эры, на которых греческий математик и астроном Метон предложил свой метод корректировки календаря путем введения в 235-месячный синодический цикл 7 лет с 13 месяцами. Формула Метона уже в древности получила название «золотого числа» [6]. Конечное числовое значение всех слов пяти строк клаузулы, включая остаток слов предшествующей, с которых начинается ее первая строка, и начало следующей клаузулы, которым заканчивается пятая строка, равно 9, в метоновом цикле 6939 дней (6 и 3 этого ряда вместе образуют 9, трижды 9 – 27, или 9). Великий князь передает Семену Ивановичу из своей казны 15 предметов, конечное числовое значение 6; конечное числовое значение названий предметов равно 4 (сумма ряда 389398), сумма 6 и 4 равна 10, или 1; 1 и 9 образуют ряд 19 – число лет метонового цикла.
В. Кучкин пишет, по поводу повреждений в пергаменте, на котором написаны завещания: «Приведенные примеры делают наглядными два заключения. Во-первых, если просто воспроизводить только сохранившийся текст княжеских завещаний XIV в., то он читаться не будет. Вместо слов, связанных в предложения, во многих случаях будут части слов и даже отдельные буквы, а иногда не будет даже их. Текст потеряет смысл. Поэтому, и это во-вторых, при публикации грамот утраченный текст необходимо восстанавливать. Однако реконструкция утраченного текста в каждом конкретном случае требует предварительного точного установления размеров утраты, расчета количества исчезнувших букв и только потом обращения к параллельным или близким текстам, если они сохранились, для заполнения лакун».
Дело обстоит ровно противоположным образом. Если хочешь понять, что написано на пергаменте на самом деле, нужно просто воспроизвести только «сохранившийся» текст «княжеских завещаний XIV в.». Ни в коем случае нельзя «восстанавливать» «утраченный текст». Чтобы не было соблазна «точно установить размеры утраты», следует хотя бы временно запретить историкам проносить в читальные залы линейки. Если без шуток: нужна масштабная техническая экспертиза всех рукописей, признаваемых ныне «древними» или «средневековыми», пергаментных и бумажных носителей текстов и чернил (с обязательной задачей выявления подчисток и смывов вероятных ранних записей, а также природы дефектов – с учетом того, что они могут быть искусственными), печатей, будь они хоть трижды золотыми. Любопытно и поучительно, что «бесценные» и «бесценнейшие» архивные документы в России (ранее в СССР), снабженные, в частности, аббревиатурой ОЦ («особо ценное»), не имеют технических, или экспертных, паспортов.