Здесь все тоже то же что и прежде

07.07.202208.07.2022 admin 0 Comments

«Здесь всё то же, то же, что и прежде…» А. Ахматова

Здесь все то же, то же, что и прежде,
Здесь напрасным кажется мечтать.
В доме, у дороги непроезжей,
Надо рано ставни запирать.

Тихий дом мой пуст и неприветлив,
Он на лес глядит одним окном.
В нем кого-то вынули из петли
И бранили мертвого потом.

И часы с кукушкой ночи рады,
Все слышней их четкий разговор.
В щелочку смотрю я. Конокрады
Зажигают за холмом костер.

И, пророча близкое ненастье,
Низко, низко стелется дымок.
Мне не страшно. Я ношу на счастье
Темно-синий шелковый шнурок.

Дата создания: май 1912 г.

Анализ стихотворения Ахматовой «Здесь все то же, то же, что и прежде…»

Произведение появилось весной 1912 г., которую молодые супруги Гумилевы провели в Италии. Интересно, что идейно-образное содержание анализируемого текста не связано с заграничными впечатлениями, а восходит к русскому фольклорному началу, тяготение к которому характерно для поэтического мировоззрения Ахматовой. Драматичный и лаконичный сюжет, нарочитая недосказанность, касающаяся предыстории лирической ситуации, – особенности, позволяющие выявить в тексте признаки балладного жанра.

В художественном пространстве стихотворения центральное место отведено образу дома – пустынного, «тихого», «неприветливого». Намеки на темную сущность обиталища лирической героини содержатся в первых катренах: постройку зачем-то возвели в уединенном уголке, на месте, где раньше была дорога. Неведомые строители обратили одно окно здания к лесу. Указанные детали противоречат приметам, регламентирующим подобного рода деятельность. Если оценивать место расположения и элементы конструкции с точки зрения народного сознания, странный дом был заложен людьми необычными, возможно опасными и обладающими темными магическими способностями.

Находясь в доме, героиня не ощущает угрозы, исходящей от него. Привычным становится даже явление тени самоубийцы на вытертой обивке кресел. Одинокая обитательница чувствует лишь дискомфорт, поскольку в темных стенах трудно мечтать. Автор намеренно не уточняет причины внутреннего состояния лирического «я»: возможно жительница связана с инфернальным началом или попросту слишком наивна.

Однако чувство тревоги все же поселяется в душе героини. Она обеспокоена опасностью, исходящей извне. По этой причине постоялица пораньше закрывает ставни и подсматривает в щелочку за конокрадами, разложившими костер.

Финальное четверостишие посвящено прогнозу, интонации которого определены темой неблагополучия. Образ дыма предвещает не только наступление непогоды, но и скорое «ненастье» в судьбе лирического «я». Уверения в бесстрашии звучат неубедительно, а упоминание о «шелковом шнурке» подчеркивает это впечатление. Связанное с обстоятельствами смерти предыдущего жильца, оно усиливает предчувствие близкой беды.

Источник

Анна Ахматова — Здесь все то же, то же, что и прежде

Здесь все то же, то же, что и прежде,
Здесь напрасным кажется мечтать.
В доме у дороги непроезжей
№ 4 Надо рано ставни запирать.

Тихий дом мой пусть и неприветлив,
Он на лес глядит одним окном,
В нем кого-то вынули из петли
№ 8 И бранили мертвого потом.

И часы с кукушкой ночи рады,
Все слышней их четкий разговор.
В щелочку смотрю я: конокрады
№ 16 Зажигают под холмом костер.

И, пророча близкое ненастье,
Низко, низко стелется дымок.
Мне не страшно. Я ношу на счастье
№ 20 Темно-синий шелковый шнурок.

Zdes vse to zhe, to zhe, chto i prezhde,
Zdes naprasnym kazhetsya mechtat.
V dome u dorogi neproyezzhey
Nado rano stavni zapirat.

Tikhy dom moy pust i neprivetliv,
On na les glyadit odnim oknom,
V nem kogo-to vynuli iz petli
I branili mertvogo potom.

Byl on grusten ili tayno-vesel,
Tolko smert — bolshoye torzhestvo.
Na istertom krasnom plyushe kresel
Izredka melkayet ten yego.

I chasy s kukushkoy nochi rady,
Vse slyshney ikh chetky razgovor.
V shchelochku smotryu ya: konokrady
Zazhigayut pod kholmom koster.

I, prorocha blizkoye nenastye,
Nizko, nizko steletsya dymok.
Mne ne strashno. Ya noshu na schastye
Temno-siny shelkovy shnurok.

Pltcm dct nj ;t, nj ;t, xnj b ght;lt,
Pltcm yfghfcysv rf;tncz vtxnfnm/
D ljvt e ljhjub ytghjtp;tq
Yflj hfyj cnfdyb pfgbhfnm/

B xfcs c rereirjq yjxb hfls,
Dct cksiytq b[ xtnrbq hfpujdjh/
D otkjxre cvjnh/ z: rjyjrhfls
Pf;buf/n gjl [jkvjv rjcnth/

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

Анна Андреевна Ахматова. «Здесь все то же, то же, что и прежде…»

Анна Андреевна Ахматова

Произведение появилось весной 1912 г., которую молодые супруги Гумилевы провели в Италии.

Анна Ахматова и Николай Гумилёв

Интересно, что идейно-образное содержание анализируемого текста не связано с заграничными впечатлениями, а восходит к русскому фольклорному началу, тяготение к которому характерно для поэтического мировоззрения Ахматовой. Драматичный и лаконичный сюжет, нарочитая недосказанность, касающаяся предыстории лирической ситуации, — особенности, позволяющие выявить в тексте признаки балладного жанра.

В художественном пространстве стихотворения центральное место отведено образу дома — пустынного, «тихого», «неприветливого». Намеки на темную сущность обиталища лирической героини содержатся в первых катренах: постройку зачем-то возвели в уединенном уголке, на месте, где раньше была дорога. Неведомые строители обратили одно окно здания к лесу. Указанные детали противоречат приметам, регламентирующим подобного рода деятельность. Если оценивать место расположения и элементы конструкции с точки зрения народного сознания, странный дом был заложен людьми необычными, возможно опасными и обладающими темными магическими способностями.

Источник

Анализ стихотворения Ахматовой “Здесь все то же, то же, что и прежде…”

В художественном пространстве стихотворения центральное

Если оценивать место расположения и элементы конструкции с точки зрения народного сознания, странный дом был заложен людьми необычными, возможно опасными и обладающими темными магическими способностями.

Автор намеренно не уточняет причины внутреннего состояния лирического “я”: возможно жительница связана с инфернальным началом или попросту слишком наивна.

Финальное четверостишие посвящено прогнозу, интонации которого определены темой неблагополучия. Образ дыма предвещает не только наступление непогоды, но и скорое “ненастье” в судьбе лирического “я”. Уверения в бесстрашии звучат неубедительно, а упоминание о “шелковом шнурке” подчеркивает это впечатление.

Связанное с обстоятельствами смерти предыдущего жильца, оно усиливает предчувствие близкой беды.

Источник