Иммерсивный театр что это простыми словами
Иммерсивный театр: что это такое и где искать его в Москве
В 2016 году в театральной Москве широко стали обсуждать иммерсивность (от англ. immersive – «создающий эффект присутствия, погружения»). Среди традиционных постановок, где привычными были сцена, на которой выступали артисты, и зрители, сидящие в зале, наблюдающие за тем, что уготовил им режиссер «от и до», вдруг появились представления, где зритель сам решал, что и в какой последовательности ему смотреть, сцены не было, артисты общались с тобой, прикасались, вовлекая в ход спектакля, а где-то даже вкусно угощали прямо во время спектакля. Настоящим иммерсивным театром стали называть постановки, где были задействованы все органы чувств: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание и чувство равновесия в пространстве.
Если со зрением и слухом все понятно и в традиционном театральном искусстве, то в иммерсивном появились новые вводные. На спектаклях стали кормить: например, на «Черном русском» (режиссер Максим Диденко, 2016 г.) зрители попадали в особняк Троекурова из пушкинского «Дубровского» и щедро угощались пельменями, кровяной колбасой, салом и блинами. Во время спектакля распылялись ароматы. Когда гости заходили в зону леса, пахло лапником, в моменты выстрела комната наполнялась вкусом пороха, а когда случились трагические сцены, отчетливо пахло кровью. Участники действа бродили по особняку и определяли свой личный ход спектакля. К ним часто прикасались актеры: могли завязать глаза и даже отвести в другую комнату, тем самым достигая полного эффекта погружения. Находясь в незнакомом пространстве, нереальном и выдуманном, зрители ощущали себя его частью, имели возможность «подглядеть» за жителями особняка и увидеть историю, которую они стремились рассказать.
Виды иммерсивного театра
Иммерсивный театр – это форма коммуникации современного театра со зрителем. В театральной терминологии иногда его называют еще и site-specific («особенное, специфичное пространство»), желая подчеркнуть, что пространство спектакля становится мобильным и приобретает новый художественный статус.
Критики делят иммерсивный театр на два вида: энвайронмент (от англ. environment – «окружающая среда») и променад (от фр. promenade – «прогулка»). Для первого вида характерное место действия – заводы, строящиеся здания, берег канала, торговые центры, памятники и музеи. Задача зрителя – по-новому раскрыть сюжет через изучение пространства. Для второго характерна форма экскурсии, квеста или путешествия (у нас его также называют «бродилка»). Здесь задача зрителя – раскрыть сюжет во время прохождения приготовленного режиссером маршрута. Оба вида должны вывести зрителя из зоны комфорта и пассивного наблюдения, дав ему роль активного участника происходящего.
Когда появился в Москве
Первые иммерсивные спектакли прошли в Москве лет 5-6 наза. В Театре Наций в 2014 году три дня показывали «бродилку» «Шекспир. Лабиринт» Дмитрия Волкострелова, Юрия Квиатковского и Тимофея Кулябина, в «Гоголь-центре» в это же время шел «Сталкер», а в 2016-м – «Русские сказки». В 2015 году в Культурном центре им. Мейерхольда показывали «Норманск» Юрия Квиатковского – основанный на антиутопии братьев Стругацких «Гадкие лебеди» спектакль, который соединял в себе «бродилку», мюзикл, квест и компьютерные игры. Ради одного спектакля несколько этажей ЦИМа «пересобирали» несколько дней. Именно «Норманск» задал тренд иммерсивности столичным театральным постановкам. «Неявные воздействия» Театра.doc и «Твоя игра», которая шла в ТЦ «Цветной», тоже были яркими и запоминающимися. Жаль, что все эти талантливые постановки более не идут. Мы надеемся на их возобновление.
Что стало прототипом
Модные веяния пришли из Лондона, где существует проект Seсret Cinema («Секретный кинотеатр») и из Нью-Йорка, где границы между реальным и виртуальным мирами стирал спектакль Sleep no more («Сна больше нет»). Русские продюсеры и режиссеры вдохновились увиденным и переняли опыт, добавив ему самобытности: первые масштабные иммерсивные спектакли обязательно ставились по произведениям русских авторов.
Зачем нужен иммерсивный театр?
Театр всегда развивается, совершенствуется и растет. Сегодня он, будучи зеркалом социально-исторического контекста эпохи, ориентирован на непрерывный поиск. А еще он вынужден конкурировать с динамично развивающимися кино, телевидением и Интернетом, выполняя для зрителя роль друга, собеседника, психолога, учителя. Стремительно развивается IT-рынок, и переход от культуры слова к культуре образа театр игнорировать не может. Раз картинка становится главным способом передачи информации, то и логика восприятия мира меняется кардинально. Так появляется театр иммерсивный – соответствующий духу эпохи, конкурентоспособный, дружески настроенный к зрителю, понятный и помогающий чувственно воспринять современную реальность. Идея далеко не вчерашняя, ведь Всеволод Мейерхольд вынашивал эту мысль на протяжении XX века, а Ежи Гротовский в свое время говорил, что «театр не может существовать, если нет взаимоотношения актер-зритель, если нет их вполне уловимого, «живого» общения». Попробуем приобщиться?
Иммерсивные спектакли 2019 в Москве
Remote Moscow (12+)
Спектакль начнется на настоящем кладбище. Неожиданно, да? Но никакого спиритизма и оккультизма не будет: вам выдадут наушники, и невидимый собеседник предложит поразмышлять о смысле жизни (в кладбищенской тишине это делать удивительно удобно) Оказывается, компьютерный голос в наушниках зовут Милена, и он (или она) становится вашим гидом по городу, будет рассуждать с вами о течении жизни, вашем окружении, Москве, театре. Вместе вы спуститесь в метро и проедете пару станций, прогуляетесь по зеленым бульварам, красивым переулкам Петровки, съедите пирожок в трапезной монастыря и заглянете в ЦУМ. Remote Moscow, спектакль-«бродилка» («аудиопроменад») с элементами квеста и флешмоба – обладатель главной театральной премии «Золотая маска» в области «Эксперимент». Идея принадлежит международной компании Rimini Protocol, а воплощение в Москве – команде Федора Елютина.
Почему стоит сходить: декорациями спектакля окажутся реальные улицы города, режиссером – искусственный интеллект в наушниках, а актером будете вы сами
Продолжительность: 100 минут
Место: начало – Миусское кладбище, конец – крыша ЦУМа
Билеты: от 1 000 до 2 000 рублей
Сайт
«Вернувшиеся» (18+)
Заходя в таинственный четырехэтажный особняк в историческом центре Москвы, вы, сами того не подозревая, становитесь участником интриг и любовных переживаний героев пьесы Г. Ибсена «Привидения». Вы бродите по пустому, пыльному и темному дому с паутинками и сквозняками, как вдруг на ваших глазах начинает разворачиваться история жизни одной семьи. Переходя из одной комнаты в другую в том порядке и темпе, который удобен именно вам, вы знакомитесь с сокровенными историями персонажей, с ложью, разочарованиями, секретами, влюбленностями и предательствами. В спектакле более 240 сцен: многие из них разворачиваются одновременно, поэтому каждый зритель увидит свой собственный спектакль. В особняке есть вкуснейший бар с фирменным меню, куда можно заглядывать неограниченное количество раз, когда устанете ходить по 50 комнатам.
Почему стоит сходить: это не страшно, а скорее таинственно и 100% иммерсивно – такого полнейшего погружения в эпоху сложно достичь. Кажется, вы не просто ходите по страницам романа, а растворяетесь то ли в книге Ибсена, то ли в фильме Линча, то ли в режиссерской задумке В. Карины, М. Занетти и продюсеров В. Дусмухаметова и Мигеля.
Продолжительность: 2,5 часа
Место: Дашков переулок, д. 5
Билеты: от 3 000 до 20 000 рублей
Сайт
«Зеркало Карлоса Сантоса» (18+)
На спектакле «Зеркало Карлоса Сантоса» вы пройдете по очереди 12 пространств, в каждом из которых неминуемо столкнетесь с обстоятельствами из вашей собственной жизни. Вы удивитесь еще больше, когда в наушниках прозвучат ваши собственные мысли. Ближе к концу променада вы начинаете путать реальность и собственные измышления. В основе всего – драматургия М. Курочкина, лауреата премии «Антибукер», и режиссерская работа Т. Баталова, неоднократного номинанта премии «Золотая маска». Поделиться впечатлениями от увиденного можно на совместном ужине для 12 зрителей в финале спектакля. Ужин настолько вкусный, что иногда теряешься, что же здесь первостепенно: театральный опыт или гастрономический.
Почему стоит сходить: потому что в этом подобии «магического театра» Гессе каждый имеет возможность встретиться с собственным отражением и сам для себя решить насколько реалистично все происходящее вокруг.
Продолжительность: 90 минут + ужин
Место: ул. Большая Дмитровка, д. 32, стр. 1
Билеты: от 5 000 до 6 000 рублей
Сайт
«Морфеус» (16+)
Фото: «Морфеус»
Помните Морфеуса из Матрицы, умеющего управлять снами? На шоу «Морфеус» вы тоже будете обладать властью над «снами»: вас посадят в удобное кресло и предоставят полную свободу действий, вы испытаете напряжение и тревогу и столкнетесь со сложными жизненными ситуациями. Правильным будет сказать, что Морфеус – это то иммерсивное шоу, на которое стоит приходить с жаждой новых ощущений и эмоций. Поиграть в эту игру вашего воображения вам и еще пяти зрителям предложат с завязанными глазами (поскольку все шоу предполагается провести в маске, создатели не советуют девушкам делать яркий макияж). Это не жутко и не страшно, но все-таки сюжет выполнен в жанре «триллер».
Почему стоит сходить: потому что это единственного российское иммерсивное шоу, которое с большим успехом играют в международном прокат – в Европе и Америке.
Продолжительность: 90 минут
Место: Хлебный переулок, д. 2/3, стр. 2
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
Иммерсивные спектакли от театра «Москва 2048»
Это 3 игры в реальности, созданные квест-гуру «Клаустрофобией» и А. Сазоновым ( «Гоголь-центр»). Концепция соединяет в себе элементы променада, ролевой игры и квеста.
«Противостояние» (12+)
Первый променад основан на противостоянии двух враждующих фракций: порядка и свободы. Сюжет прост: в 2048 году мир пережил глобальную катастрофу. Вы все – беженцы, желающие перебраться из радиоактивных участков в Большую Москву. Кто – зритель, а кто – актер не ясно, но финал игры зависит от каждого участника. Профессиональные актеры будут погружать в игровые обстоятельства, чтобы заставить поверить в незыблемую реальность всего происходящего.
Почему стоит сходить: потому что вы можете переломить ход истории.
Продолжительность: 2 часа
Место: ул. Самокатная, д. 4, стр. 9
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
«Опасный рейд» (12+)
«Опасный рейд» пошел дальше от квеста и иммерсивного шоу, став разновидностью RPG театра – компьютерной игры в реальности. Сюжет переносит вас в заброшенный бункер, где каждую секунду происходит непредвиденное. При этом вам нужно исследовать пространство, выполнить свою задачу и подружиться с командой.
Почему стоит сходить: во-первых, вы сможете спасти человечество от смертельного вируса, а во-вторых, пощекотать себе нервы почувствовать себя героем.
Продолжительность: 2 часа
Место: ул. Самокатная, д. 4, стр. 9
Билеты: 2 500 рублей
Сайт
«Экстренное совещание» (12+)
Эта игра рассчитана на компанию из 8-12 человек, которые решатся взвалить на себя обязанности высших чиновников и принять участие в экстренном совещании. Став президентом, генералом, министром обороны, ученым или главой церкви, вы сможете спасти целый мир.
Почему стоит сходить: потому что это уникальная для большинства возможность сыграть роль, о которой все когда-нибудь мечтали – всемирного спасителя.
Продолжительность: 2,5 часа
Место: вы сами выбираете
Билеты: от 1 500 руб
Сайт
Текст: Елизавета Лернер, журналист, культурный обозреватель, создатель авторских лекций о театре
Иммерсивные спектакли: что это такое и почему они популярны сегодня?
Это театр без сцены в традиционном ее понимании. В иммерсивном театре (от англ. to immerse — погружать) зрители «погружаются в действие». Сцена везде, действие разворачивается среди гостей, все они становятся свидетелями и участниками театральной постановки вместе с актёрами.
Мировую популярность иммерсивный театр приобрёл в начале 2000-х, а основоположниками жанра принято считать британскую театральную группу Punchdrunk. Один из самых известных в мире иммерсивных спектаклей — Sleep No More, поставленный в нью-йоркском отеле McKittrick по мотивам “Макбет” Уильяма Шекспира. Самыми обсуждаемыми премьерами в Москве стали иммерсивные спектакли “Черный Русский” и мистическое шоу “Вернувшиеся” по пьесе норвежского драматурга Генриха Ибсена.
Все это спектакли, которые нужно не смотреть, а слушать, чувствовать и проживать. В них задействованы все органы чувств: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание и чувство равновесия в пространстве. Если со зрением и слухом все понятно, то для активации, например, вкусовых органов чувств на спектаклях стали кормить: в уже упомянутом «Черном русском» зрители попадали в особняк Троекурова из пушкинского «Дубровского» и щедро угощались пельменями, кровяной колбасой, салом и блинами.
Сегодня этот тренд современного классического театра интегрируется с другими культурно-развлекательными сферами. В Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах проводятся постановки-квесты, спектакли-променады, иммерсивные театральные шоу, сопровождающиеся авторским гала-ужином. Способов «сходить в театр» сегодня очень много.
Появились даже иммерсивные рестораны, где к еде подключают звук, изображение, иллюзию, ароматы. На принципе мультисенсорности и высоких технологиях построены знаменитые Ultraviolet Поля Пайре в Шанхае и Sublimotion Пако Ронсеро на Ибице. В них еда становится частью исследования мира и превращается в чистую эмоцию. Именно к этому — облечь эмоции в форму еды— стремятся различные камерные иммерсивные шоу-ужины. Например, большой популярностью пользуются шоу «Фантасмагория в черном», «Macbetha», «Бар, которого нет». Организаторы Gastroshow Moscow при продюсировании Виктории Стрекалиной и поддержке Corso Catering и Zabiyaka records делают некий мультисенсорный микс экстравагантного шоу и изысканного ужина. Это и не ресторан, и не театр в классическом понимании, а мультимедийный гастрономический театр, это что-то новое и очень классно сделанное.
Меню и подача разработаны таким образом, чтобы еда стала неким продолжением сюжета. Например, под один из сюжетов с названием «Забытая актриса» подают блюдо на часах, которые идут в обратную сторону как символ уходящего времени некогда знаменитой дивы. Это же символизирует горящая свеча, сделанная из топленого масла с чернилами каракатицы в виде силуэта актрисы. А черная икра в блюде символизирует некогда богатую и яркую жизнь. Под сценарий «Любовь» подается тартар из говядины в специальном горшочке, из которого виднеется росток спаржи. Чтобы «взрастить» любовь, нужно о ней заботиться и проявлять внимание. Именно поэтому к блюду добавили небольшую лейку с трюфельным маслом, этим маслом нужно полить тартар и спаржу, взращивая таким образом нежность и любовь.
Проводятся эти шоу в старинных особняках Москвы, например в Особняке на Волхонке — излюбленной резиденции Екатерины II. Здесь, как и в классическом театре, гости получают новые эмоции и новый опыт, когда сценарий зависит от твоих действий и сюжет меняется на твоих глазах. Так как аудитория ведёт себя всегда по-разному, каждое шоу получается уникальным и никогда не повторяется. Такие мероприятия рассчитаны на ограниченное число гостей.
Собственно «актерами» в таких шоу являются приглашенные звезды кино, телевизионных шоу («Голос», «Дэнс Революция», «Танцы на ТНТ» и др.) Как и в настоящей театральной постановке, здесь большое значение в имеют качество декораций, костюмов, реквизита. Например, для шоу «Бар, которого нет» используются дизайнерские костюмы от хедлайнера Mercedes-Benz Fashion Week Russia. Также используются современные технологии, например, 3D-mapping (или 3d-проекция). Это проекторы буквально оживляют интерактив на столах, стенах помещения для максимального погружения гостей в атмосферу.
Как зрители превратились в актеров и что из этого вышло: краткая история иммерсивного театра в России
Иммерсивный театр предлагает зрителям не просто наблюдать за игрой актеров, но активно включаться в действие. И хотя это название уже почти стало синонимом претенциозных коммерческих шоу, лучшие образцы жанра действительно открывают новое измерение с помощью разработок из области нейронаук, гейм-дизайна, исследования эмоций. Создатель телеграм-канала «пост/постдрама» Ольга Тараканова рассказывает, чем иммерсивный спектакль похож на компьютерную игру, как такие постановки помогают развивать эмпатию и почему после посещения некоторых из них может потребоваться помощь психолога.
Всего пять лет назад иммерсивные спектакли в России были сенсацией. Первым действом такого формата считается «Норманск» в Центре имени Вс. Мейерхольда, который поставил Юрий Квятковский (на днях он занял должность главного режиссера Росгосцирка, и этот факт говорит почти всё о том, какой путь прошел иммерсивный театр в нашей стране). В основу спектакля легла повесть братьев Стругацких «Гадкие лебеди», а по форме он напоминал работы компании Punchdrunk, лондонских пионеров иммерсивного театра.
«Норманск» шел на шести этажах ЦИМа. Сцена, офисные помещения, фойе, гардероб и другие пространства превратились в больницу, школу, квартиру, кабаре, охранный пост. Ходить везде нужно было в противомоскитной сетке. И главное — выбирать свой маршрут самостоятельно, никаких инструкций зрители не получали.
Через год иммерсивный театр переехал в московские особняки: «Черный русский» Максима Диденко шел в особняке Спиридонова, «Безликие» — в доме XIX века в переулке Дашкова. Потом бюджетные версии спектаклей стали делать в фестивальных лабораториях от Архангельска и Санкт-Петербурга до Челябинска и Тобольска, появились тематические фестивали.
А сейчас на запрос «иммерсивный театр» поисковики в первую очередь выдают ссылки на квесты, экскурсии по бункерам в метро и шоу с элементами бурлеска.
Это большое крушение надежд, которые связывали с новым типом театра, когда только узнали о нем. В чем состояли эти надежды? И всё-таки что такого особенного происходит в иммерсивных спектаклях?
Место действия
1. Двадцать человек в наушниках гуляют по городу. Действие начинается на кладбище, продолжается в метро и в церкви, заканчивается на крыше элитного торгового центра. Во время прогулки голос из наушников предлагает выполнить странные задания: позировать для фото без фотографа, танцевать балет на эскалаторе, играть в баскетбол без мяча. Одни участники группы с радостью включаются в игру, другие наблюдают — и все следят за реакцией прохожих. Это Remote Moscow от немецкой компании Rimini Protokoll — первый в России хит иммерсивного театра, — который появился в 2015 году и идет до сих пор. Впоследствии спектакли такого формата появились чуть ли не в каждом крупном городе, где тоже захотели по-новому пережить коллективную прогулку по центру.
2. В мрачном корпусе Московского энергетического института, где винтом закручивается пологий подъем, на стенах висят портреты серьезных физиков, а рядом ездит старый лифт, собирается то ли похоронная, то ли фестивальная процессия. Актеры в костюмах ростовых кукол везут наверх гигантские лампочки и другие приборы, сделанные из цветов и гирлянд. На последнем этаже хор исполняет положенные на музыку инструкции по обходу помещений университета и воспоминания сотрудников о работе в подвалах, об авариях, повлекших за собой человеческие жертвы. Это «ГЭС-2 Опера», ее поставил Всеволод Лисовский для фонда V-A-C.
3. Заводские краны в мартеновском цеху Выксунского металлургического завода лязгают, переносят объекты с места на место, запускают конвейер — всё это под аккомпанемент человеческих голосов. Вместо стали, которую раньше переплавляли на заводе, — толпа зрителей; они движутся по маршруту металла. Это «Страсти по Мартену», или церемония прощания с последним в Европе заводом такого типа (технология устарела и считается вредной для окружающей среды). Проект придумали Анна Абалихина, Алексей Сысоев, Ксения Перетрухина и Юрий Муравицкий для фестиваля «Арт-овраг» в городе Выкса под Нижним Новгородом.
Читайте также
Чаще всего иммерсивными именуют спектакли, которые идут не в театре. Поле, ландшафт, деревня, дом, часовня, конюшня, вокзал, заброшенное здание, город — так называются главы в разделе «Места» из книги Site-Specific Performance Майка Пирсона, одного из самых известных режиссеров и теоретиков театра в нетеатральных пространствах.
Строго говоря, не все спектакли, которые выходят за пределы сцены, можно назвать именно иммерсивными. Принято выделять еще променад-театр и сайт-специфик :
Иногда в полях или подвалах строят вполне привычную сцену, перед которой сидит публика. Но, как правило, пространство всё же играет особую роль в иммерсивных спектаклях.
Поэтому приемы и аналитические категории, которые родом из сайт-специфического искусства, применимы и здесь. «Site-determined, site-oriented, site-referenced, site-conscious, site-responsive, site-related», — перечисляет историк искусства Мивон Квон термины, которые встречаются в арт-критике наряду с «сайт-спецификом».
Может быть интересно
«Определенный местом, ориентированный на место, отсылающий к месту, внимательный к месту, откликающийся на место» — на русском эти выражения звучат несколько шизофренично. Но вот три термина, которые описывают действительно важные грани сайт-специфического театра:
Логистика передвижений и нарратив
1. Зрители приходят в театр, а попадают в музей — причем в краеведческий. «Музей инопланетного вторжения» — проект «Театра взаимных действий». Спектакль представляет собой путешествие по музею, экспозиция которого посвящена вымышленному событию: однажды под Томском приземлились пришельцы, а местный университет запретил ученым общаться с ними. В одной комнате — манекены ученых и аудиокассеты с их интервью, в другой — что-то вроде панорамы местности, в третьей показывают будто на скорую руку смонтированный ролик об экспедиции. Группу зрителей ведут двое экскурсоводов, попеременно рассказывая свои истории и давая немного времени на самостоятельный осмотр.
2. По принципу музея устроен и другой спектакль «Театра взаимных действий» — «Правдивая и полная история Джека Потрошителя». Здесь пять комнат, в нескольких есть перформеры: они распаковывают коробки с уликами, которые (не) помогают установить личность загадочного преступника, проводят показ жестокого кукольного спектакля-драки, предлагают сыграть в «Мафию». Также во всех пространствах есть экспонаты, которые можно трогать и изучать: книги, фотоальбомы, распечатки статей.
Спектакли ТВД часто называют образцовыми подростковыми спектаклями — на них действительно никогда не скучно и в то же время всё понятно.
3. В слегка отремонтированной питерской коммуналке с тусклыми цветными лампочками зрителей встречают парень с гитарой и книжкой стихов, участницы и участники оркестра кухонных инструментов, несколько аккордеонов и несколько человек, которые не умеют на них играть. Спектакль «Квартира. Разговоры» поставили режиссер Борис Павлович и продюсер Ника Пархомовская по произведениям и дневникам обэриутов вместе с подопечными инклюзивного центра «Антон тут рядом». На два часа, что идет спектакль, зрители попадают в мир, где общаются как-то не так, как обычно, но с искренним удовольствием и теплотой — и едва ли такой контакт возможен между сценой и зрительным залом.
Словарь сайт-специфического искусства акцентирует наше внимание на том, как спектакль взаимодействует с окружающим пространством. Но не менее важно, как это пространство устроено внутри и как оно разворачивается перед зрителями во времени. Исследовательница Барбара Гронау выделяет три типа организации иммерсивных пространств:
Логистика определяет и способ, которым в спектакле будет рассказана история, — как ни странно, в иммерсивном театре часто рассказывают истории. Но сюжет обычно сконструирован не линейно, а более сложно, примерно как в компьютерных играх. Поэтому исследователь Генри Дженкинс предлагает говорить о «нарративных архитектурах» — и выделяет четыре их типа:
Но бывает, что в иммерсивных спектаклях вовсе нет нарратива — авторы больше хотят, чтобы у зрителей появился новый чувственный опыт. Так происходит, например, в «Квартире», но бывают и другие похожие стратегии. Их точно описывает исследовательница Клер Бишоп в своей классификации арт-инсталляций:
Но прежде чем поговорить о них, давайте рассмотрим еще один вид иммерсивных спектаклей, сфокусированных на чувственном опыте.
Виртуальная реальность
«Замена тела»: человек видит глазами другого человека и чувствует себя так, будто он и есть этот другой; на голову зрителя надет VR-шлем, куда транслируется изображение с камеры на голове перформера, перформер имитирует все движения зрителя. «Обмен телами»: на обоих участниках и VR-шлемы, и камера, изображение с камеры одного передается в шлем другого, и наоборот. Объединение BeAnotherLab прокатывает перформанс The Machine To Be Another в локальных сообществах, среди мигрантов, а также среди людей с инвалидностью. В России таких впечатляющих примеров VR-театра пока нет.
Читайте также
С помощью VR-экспириенсов мы можем изменять или расширять наш umwelt, а как минимум почувствовать, что umwelt и umgebung не тождественны.
Но почему это возможно, если наши реальные тела всё-таки остаются неизменными, а только обретают виртуальных двойников?
Ярвис рассказывает о нескольких типах телесных иллюзий, которые сейчас изучают нейронауки:
По мнению Ярвиса, VR-театр позволяет хоть частично реализовать давнюю фантазию человека об обмене телами и развивает эмпатию, помещая зрителей в тела другого гендера, цвета кожи или даже биологического вида.
Роль зрителей
В спектакле «Груз 300» одноименного акционистского театрального проекта зрителям предлагают сыграть в игру «Шавка»: все собираются в круг, в центр которого по очереди выходят пары — командир и подчиненный. Командир должен давать подчиненному унизительные задания, а тот — выполнять их. Спектакль рассказывает о пытках в российских тюрьмах, перед «Шавкой» актеры разыгрывают несколько документальных сцен, но главное — игра. Одни зрители легко включаются в эту систему насилия, которая существует не только тюрьмах, но и в некоторых российских дворах. Другие пытаются сопротивляться, некоторые даже демонстративно уходят — правда, команда спектакля часто пытается помешать им, иногда завязываются драки или летят на пол бутылки. В соседней комнате участников ждет психолог — кто всё-таки смог уйти, тот, если нужно, получает бесплатную помощь. В третьей части спектакля происходит обсуждение.
Если зрители могут включаться в разговоры и действия в спектакле, то в нем нельзя использовать только те сценарии, которые драматурги написали заранее, а актеры выучили наизусть. Приходится заимствовать техники из жанров, в которых давно разрабатывают интерактивность.
Так, в пособии по созданию сценариев для иммерсивных спектаклей Нандита Дайнеш рассказывает, что изучила пять форм интерактивных скриптов:
Но больше всего ей помогло обращение к LARP — ролевым играм живого действия. LARP’ы особенно распространены в среде реконструкторов, толкиенистов, в закрытых субкультурных сообществах. Но последнее время они проникают и в искусство.
Читайте также
LARP предполагает, что ролевая игра проходит в физическом пространстве и может тянуться долго, до нескольких дней. Организаторы продумывают материальную сторону игры, задействуют разные каналы восприятия. Игроки перевоплощаются в персонажей, общаются друг с другом от их имени, но, как правило, в строго заданных рамках.
В целом сценарии для LARP’ов делятся на три части: подготовительные инструкции, фрагменты для игры и протоколы так называемого дебрифинга — коллективного осмысления того, что случилось за время игры, уже не от лица персонажей, а от собственного лица.
На этой основе Дайнеш выделяет семь разделов, из которых может состоять пьеса для иммерсивного спектакля:
Еще один протокол, особенно подробно разработанный в LARP-культуре, — это протокол зрительского согласия. Перед игрой участникам часто задают вопросы, по которым нужно прийти к единому мнению:
Зрителям иммерсивных спектаклей тоже часто предлагают подписать до начала действия соглашение, в котором рассказывается, что с ними может произойти. Но иногда художники идут на риск и не предупреждают зрителей — о том, допустимо ли это, ведутся споры.
С одной стороны, такие жесты провоцируют громкие публичные дискуссии, но, с другой стороны, это может привести к тому, что зрителям понадобится психологическая помощь.
Парадокс о зрителе
В целом главная особенность иммерсивных спектаклей — зрительская активность (или включенность, погруженность) и количество выборов, которые зрителям приходится совершать. Это и выбор, куда пойти, и выбор, насколько подробно изучать пространство и историю, и выбор, как действовать по отношению к другим зрителям и актерам. Вторая особенность — интенсивность опыта: он сильнее, если зрители становятся активными участниками действия.
Когда жанр только зарождался, казалось, что сочетание этих свойств гарантирует: если спектакль иммерсивный, то он ближе к демократической утопии и свободе, чем любой спектакль на сцене. Но вот, например, анонс иммерсивного шоу театра Crave под названием What Women Want (2019 год): «Каждый номер открывает новые грани притягательных женских образов и вовлекает зрителя в исследование женственности и сексуальности в контексте современной повседневности через призму мужского взгляда». А вот что говорит Федор Елютин, продюсер и глава компании «Импресарио», которая уже несколько лет возит в Россию громкие зарубежные иммерсивные спектакли, в том числе Remote X: «Если я называю событие „спектаклем“, то могу продавать на него билеты за пять тысяч рублей. На „экскурсию“ — не могу».
Иначе говоря, идея иммерсивного театра оказалась подходящей и для коммерческих шоу, которые далеки от искусства. Поэтому сейчас этот лейбл уже не вызывает восторгов и мало что гарантирует.
Скорее, иммерсивные спектакли стали нормой, одной из привычных форм, в которых существует современный театр.
И на этом фоне интересно смотреть, как развиваются новые театральные формы. С одной стороны, театр снова открывает, что интересно рассказанная и убедительно разыгранная актерами вымышленная история может смотреться более свежо и современно, чем иммерсивный спектакль с фрагментарным нарративом. «Нам не хватает театра, который говорит на доступном языке, театра, адресованного всем, кто подписан на Netflix, а не только поклонникам современной режиссуры. Не хватает реалистического театра — умного и живого, а не старомодного и поверхностного», — говорят кураторы «фабрики нарративного театра» под названием «Дисциплина», которая будет идти весь год.
С другой — театр сейчас фокусируется на том, как взаимодействуют не только перформеры со зрителями, но и создатели спектакля между собой: как принимают решения, кто становится лидером, можно ли обойтись без лидеров вовсе. Может быть, самый интересный опыт, который можно сейчас получить в театре и который пока еще нельзя получить в индустрии шоу и квестов, — это открытые репетиции и обсуждения горизонтальных команд, которые теперь тоже проводятся под лейблом спектаклей. Пересказать их, в общем-то, просто: люди ругаются, спорят, кричат, например выбирая название для своего коллектива. Не то чтобы споров и ссор не хватало в реальности — но рамка театра заставляет смотреть на них по-новому, и это тоже своего рода иммерсивность.
Наконец, появляются лаборатории, в которых посетителям предлагается включиться в практику, в исследование художника, а не смотреть готовый продукт, иммерсивный или нет. Так, в лаборатории «Шесть квадратных метров» танц-художники ведут трехчасовые движенческие занятия, на которых делают необычных медитации, «знакомятся со своим телом», поют караоке, изучают маскулинность и феминность.
Можно вспомнить и одну идею известного современного философа Жака Рансьера: разве публика в обычном театральном зале пассивно потребляет иллюзию? Любая встреча с искусством — это коммуникация, а коммуникация — это активный процесс, «путешествие в лесу знаков», как пишет Рансьер. А значит, нет такой уж принципиальной разницы между зрителями иммерсивных спектаклей и всех остальных.