Интервьюер номер 15 в чем прикол каргинов
Семья дороже денег: Каргинов отказался от работы в «Открытом микрофоне» из-за семейных проблем
Тимур хотел быть «вечным холостяком», а потому скрывал жену и ребенка от публики, чем сделал им больно.
В последнем сезоне «Отрытого микрофона» на ТНТ уже нет среди наставников комика Тимура Каргинова — его место занял Иван Абрамов. Тайна ухода юмориста из шоу раскрыта со стороны проекта так: организаторы нашли специалиста по юмору куда круче. Но Абрамов практически на одном уровне шуток с Тимуром, потому в такое объяснение верится с трудом. Реальная причина ухода комика из шоу в том, что он понял, что в его жизни дороже денег и эфиров по ТНТ — семья.
Фактически, комик стеснялся того, что женат и что у него есть ребенок, изменял, чем, естественно, делал больно своей второй половинке. Ситуация накалилась, когда Каргинову предложили участвовать в качестве судьи-наставника в новом сезоне «Открытого микрофона». Бесконечные прослушивания в купе с работой на других проектах ТНТ должны были насовсем вырвать Тимура из семьи.
Чтобы избежать этого, Каргинов спохватился спасать семейные отношения — отказался от работы в «Открытом микрофоне», опроверг сторонние отношения в интервью, публично рассказал о семье. Теперь он честен как с публикой, так и близкими людьми. Забота о семье — прежде всего, тем более, кроме этого шоу у Тимура достаточно работы на ТНТ, без денег себя, жену и ребенка он точно не оставит.
«Мы мыслим форматами, а надо мыслить посылом»
Тимур Каргинов — о Владикавказе, стендапе, музыке, сериалах, крутых кроссовках, КВН, Канье Уэсте и другом.
Литературный редактор: Мария Прянишникова, канал Литред
— Ты из Владикавказа. Расскажи, что это за город и почему он так важен для тебя?
— Я могу только назвать его лучшим городом в России. У меня три любимых города: Москва, Санкт-Петербург и Владикавказ. Владикавказ — это последний город России перед Закавказьем, дальше идет Кавказский хребет. Поездив много по стране, я понял, насколько в крутом месте я жил. Я жил, словно в Калифорнии — там всегда отличная погода, вкусная еда, все абсолютно иначе, чем в остальной части России. Люди там хорошие, открытые.
— Что обязательно надо сделать во Владикавказе, если приедешь туда как турист?
— Обычная стандартная программа: съездить в горы, вкусно поесть. Кстати, в России невкусно, и мы должны это понимать и зафиксировать на федеральном уровне, что в России еда — так себе. Продукты плохие. Во Владикавказе все места, куда можно зайти и поесть, они все отличные, там вкусно вообще везде. Это я тебе на сто процентов гарантирую. Ну и еще обязательно нужно насладиться природой.
— Чего тебе больше всего не хватает, по чему скучаешь?
— Погода. Там солнечно. Там не так серо. Много солнечных дней в году.
— В какой период жизни ты начал пробовать себя в роли комика?
— Я думаю, это было лет в 18, когда я перешел в университет, в середине первого курса случайно начал играть в КВН — и мне это очень понравилось. Раньше КВН был другим. Надо понимать, что в 2002 он был совершенно другой.
— Намного круче. КВН раньше был крутым способом самовыражения для молодого человека. Вот просто представь 2002 год. Не такой развитый Интернет, нет видеоблогинга, нет хип-хоп-движения, нет стендап-комедии. Есть КВН, который очень сильно представлен в телеке. Просто посмотри старые записи, кто там сидит в жюри. В жюри тогда сидели самые крутые чуваки: Парфенов, Уткин, Демидов.
Это все очень крутые люди. Это сейчас мы смотрим и не понимаем, что это такое. Сейчас его очень легко конструктивно критиковать, но тогда КВН — это было круто. Это был отличный способ самовыражения: выходит команда из какого-то города, и ты сразу понимаешь, какую музыку эти ребята слушают, как одеваются, что читают, что смотрят. Я начал играть в КВН, потому что это было классно, а сейчас уже нет.
— А не было страха перед сценой и вот этого пацанского «а зачем мне это»?
— Нет, наоборот. У нас это был так, будто ты намутил себе какое-то прикольное движение без денег. Ты всегда в каком-то движении, рядом люди.
— Не сталкивался с недопониманием со стороны родственников?
— Нет. Ну в какой-то момент отец немножко напрягался, но потом, когда увидел, что я очень сильно увлечен, успокоился.
— В каких-то глобальных планах ты видишь возможность вернуться во Владикавказ?
— Я для себя сформулировал так: если вдруг случится, что Осетия отделится от России, то я вернусь в Осетию. Я вернусь туда, чтобы строить там жизнь. Я не призываю к этому.
— Ты часто в интервью говоришь, что просто хочешь быть счастливым. Расскажи, что для тебя счастье и в чем оно выражается?
— Счастье для меня выражается в трех вещах. Чтобы мои друзья всегда были со мной, друзья — это прекрасно. Чтобы я продолжал заниматься тем, что мне нравится — мне нравится заниматься стендап-комедией. Для меня счастье, если до конца жизни со мной будут все мои друзья, я смогу заниматься творчеством, стендапом и оставить какое-то культурное наследие.
Семьи у меня нет. Можно много размышлять на тему семьи. У меня жены, у меня нет девушки, у меня ничего такого нет, поэтому я не знаю, каково это — быть счастливым, став отцом или став мужем, поэтому я отталкиваюсь от того, что у меня сейчас есть. У меня сейчас есть любимое занятие, которое мне сильно нравится, много друзей и близких и возможность что-то оставить.
— Как профессиональные артисты пишут шутки? Как это происходит? Ты приходишь в кабинет или куда?
— Если мы говорим о стендапе, то я думаю, что в целом у твоей аудитории и у тебя немножко странное представление о нас, о комиках стендапа на ТНТ. Что мы такие типа артисты, в таком обычном представлении обычного артиста с ТНТ. Ты вот сейчас в стендап-клубе StandUp Store, если ты здесь побудешь с нами, то увидишь существенную разницу со всем остальным шоу-бизнесом. У нас все немножко по-другому. Если 5 лет назад мы сидели в офисе и писали, и это было все немножко индустриально, то сейчас все переросло в лайфстайл-тему.
То есть что-то попридумывал, вечером вышел, выступил, затем поехал домой. Сейчас нет такого, что надо сидеть в офисе за компьютером. Я сейчас понял точно, что хочу все сформулировать в голове и не записывать это в компьютер. Шутка в голове — то что нужно. Шутка, напечатанная на компьютере, это дополнение к мысли. Мы сейчас еще все начали придумывать шутки на сцену. Это когда ты знаешь, что у тебя есть 15 минут, и ты просто какие-то теги и темы себе ставишь, просто выходишь и на ходу все добиваешь, все говоришь. Потом смотришь свое видео, и из этого получаешь какой-то материал. Это правильный путь. Это и есть стендап-комедия.
— Так и должно быть, а не то, что мы видим по телику. Там шоу.
— Да, там шоу, но я все равно считаю, что StandUp на ТНТ — это крутая передача с крутым юмором. Как правило, мы иногда говорим такие вещи, которые не говорят нигде, но я не могу переубедить аудиторию. Все еще постоянно сравнивают и говорят, что у американцев не так, а я вот ходил много на стендап, и я тебе говорю, что наши выступления ничем не хуже тех выступлений. Я не сравниваю себя с Крисом Роком, Дэйвом Шапеллом — это боги, но если сравнить с обычными комиками нашего уровня, которые занимаются комедией 5–6 лет, то это будет один уровень.
— Ну раз ты заговорил про комиков, то назови свой топ-3 из зарубежных.
— Номер один — Дэйв Шапелл. Второй — Луи Си Кей. Третий — Стюарт Ли.
— Можно ли стендап- комиков называть рупором социальной действительности?
— Блин, я не хочу так говорить. Это слишком громко. Я так не считаю. Мне кажется, что стендап-комик должен в первую очередь выходить и говорить свои какие-то впечатления о жизни — это намного важнее, чем ощущение от социальной действительности. Я раньше любил весь этот юмор, но сейчас уже нет. Мне кажется, люди хотят послушать о своей жизни. Да, это тоже часть жизни, но посвящать все свое выступление этому — странно.
— Когда-нибудь приходилось извиняться за шутку?
— Каких русских комиков ты считаешь крутыми?
— Я буду называть из тех, кто не в составе шоу StandUp. Артур Чапарян, Илья Озолин и Андрей Шарапов. Их надо смотреть вживую.
— Как остро ты ощущаешь ответственность за свой материал?
— У меня сейчас все как-то немного поменялось. Я ко всему начал относиться проще. Я не знаю, с чем это связано. Может, прошло 5 лет с тех пор, как я начал заниматься этим. И эти 5 лет были большие и в плане написания материала, и в плане выступлений. Я 5 лет этим жил. Сейчас я словно что-то понял, но не могу передать конкретно что. Я думаю, что каждые 5 лет ты что-то понимаешь в деятельности, в который ты что-то понимаешь. Я чуть-чуть расслабился. Не зашла шутка — пофиг, я завтра напишу другую.
— Ты выступил креативным продюсером фильма «Zомбоящик». Что это было?
— Мне вообще не стыдно, если что. Потому что я не считаю, что это полное говно. Я не буду говорить все подробности, но это было очень трудный и амбициозный проект, который должен был выйти 3 года назад. Не все хотели идти на риск и сделать такое «муви» и просто пустить в кино. Мы это все сняли до того, как появились вайнеры. По сути, это просто много вайнов. Да, там есть смешные шутки, а есть не смешные. Мне вообще не стыдно.
— Видишь ли ты свой канал на YouTube?
— Да, он у меня есть — KuJi Podcast. Смотрите нас. Первый выпуск с нулевой узнаваемостью на YouTube — 100 000 просмотров.
— Сложно ли тебе быть на сцене и в жизни одинаковым? Может хотел когда-то образ придумать?
— Нет и нет. Я хочу нести в массы мысль о том, что комик в России — это не клоун, который постоянно должен много шутить. Это человек, у которого есть крутая точка зрения — я вот это хочу нести, поэтому и делаю подкасты.
— В одном интервью ты говоришь, что юмор — твоя свобода. Как можно жить, когда твою свободу жестко цензурируют?
— Ее стали в последнее время немного цензурировать. Я бы не сказал, что это жестко. Знаешь, что меня давит? Меня давит, что когда ты делаешь что-то творческое, то его передаешь его каким-то людям, ну, условно говоря, как это работает с каналом ТНТ. Они дальше с твоим творчеством работают, как будто бы без тебя, а ты хочешь это сопровождать дальше, но у тебя нет полномочий, потому что есть четкое разделение зон и ответственностей.
Как будто ты попадаешь в очень большое количество слепых зон и не можешь это все контролировать. Вот это больше всего на меня давит. Была бы возможность делать от начала и до конца все самому, то я бы делал и был спокоен. Ну а цензура… Ну ты придумал шутку, ее не пропустили — придумай другую, это же не ребенка родить.
— Видишь ли ты, что в России жанр стендапа сможет разрастись до чего-то очень большого?
— Насколько сложно свой тяжелый жизненный опыт превращать в шутку? Вижу иногда, как комики смеются над сложностями в своей жизни.
— Я думаю, вот в этом и есть облегчение.
— Очень часто видел в твоем инстаграме модные уличные бренды: Supreme, Palace и другие. Раздаешь стиль.
— Да это все в прошлом. Блин, больше всего я не хочу казаться малолеткой в этом вопросе. Можешь думать все что угодно, но об этих всех брендах я узнал задолго до их популярности. Объясню почему. Прежде всего, это недорого, что главное. А теперь представь, что ты узнаешь обо всем этом, когда доллар стоит 26 рублей. Когда я в 2010 году был впервые в Нью-Йорке, мы знали, куда идти, и купили много вещей.
— А сейчас где берешь? themarket? Заглядываешь туда?
— Часто друзья помогают. Про themarket знаю, ага, но не заглядываю. Я в Нью-Йорке купил. В Supreme мне нравятся футболки. У меня есть футболки с Nas и Prodigy, который недавно умер. Но мне не нравятся бокслого. Когда ты видишь чувака в бокслого и Yeezy, то сразу думаешь: «С каким же трудом тебе все это досталось. Сколько ты времени потратил на то, чтобы это все достать».
— Многие воспринимают это как вложение.
— Не, это не вложение. Одежда в первую очередь должна быть удобной, и чтобы ты себя чувствовал в ней круто. Ничего нет плохого в том, чтобы чувствовать себя круто. Ничего. Но когда это желание превосходит какие-то разумные вещи: стоять в очереди, перекупать за какие-то космические деньги…
— Никогда не стоял в очередях?
— Что ты думаешь про эту колхозную историю с Supreme и LV, когда все знаменитости начали покупать себе эту одежду?
— Мне не вкатывает это все. Надо понимать, что все это вещи для скейтеров, все для того, чтобы тусить на улице, накуриваться, быть свободным, а когда все это коллаборируется и стоит таких бешеных денег и это надевают знаменитости наши — это не круто. Это опять показатель, что у тебя есть деньги. Я вот не люблю эту тему.
Знаешь, я в подкасте говорю, что в России нет человека, который бы через себя пропустил бренд, который наденет что-то — и это станет модным. Нет ни одного. Сколько людей с миллионами подписчиков в инстаграме, а они все надевают все эти странные вещи, которые уже полгода назад на Западе были популярны. У них нет собственного стиля. Инстаграм их испортил, потому что раньше, чтобы узнать, как люди одевались, надо было приехать в город и посмотреть.
— Я в подкасте увидел, что кроссовки для тебя — безумно важная вещь. Расскажи, как появилась любовь к ним. Если не трудно, можешь снова рассказать свои истории?
— На мой взгляд, это свобода. Ты надеваешь кроссовки — и ты свободен, гуляешь. Тебе удобно в них быть целый день на улице, целый день ты на районе, целый день ты что-то делаешь — ты убегаешь в них, дерешься, стоишь и так далее. В туфлях такого не сделаешь. Это было круто — иметь фирменные кроссовки. Сначала у тебя одни кроссовки на го, а потом они убиваются, ты покупаешь другие и так ты копишь. У нас даже снимали кроссовки. Сейчас такого нет. С меня не снимали, наверное, потому что у меня нет таких, которые можно было бы снять. Кроссовки снимали, да. Бывало, что наводили на пацанов. Говорили, что у кого-то есть нормальные кроссовки и что можно снять с него и ничего не будет.
— Где доставал кроссовки?
— У нас были крутые магазины, где продавали хорошие настоящие кроссовки. Был выбор и были акции. Как я рассказывал, в день рождения там давали скидку 20%, и я накопил деньги и попросил отца в его день рождения купить мне пару. Причем там был выбор в магазинах. Даже сейчас нет такого.
— Сколько у тебя приблизительно пар кроссовок?
— adidas Stan Smith белые. Они у меня давно, но как-то так получилось, что они стали резко популярны. Они у меня очень круто состарились и попачкались. Само по себе это произошло. Мне нравится их иногда надевать. На втором месте — Air Jordan 1 ‘Royal Blue’. Сейчас думаю купить себе еще расцветки ‘Bred’ и ‘Chicago’ — и будет у меня «собрание сочинений». Третья — Air Jordan 12, я их помню еще из 90-х.
ТИМУР КАРГИНОВ: «САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ В ЖИЗНИ, — ЭТО УЗНАВАТЬ ЧТО-ТО НОВОЕ»
Если раньше юмор прочно ассоциировался с шутками из «Аншлага» и «КВН» про тёщу, то сейчас всё совсем иначе. Комики учат нас читать книги, разоблачают патриархат, стебутся над депутатами и даже оказываются в центре политических скандалов. Открытые микрофоны есть в любом провинциальном баре, а сольные выступления юмористов собирают залы по всему СНГ. Поговорили с комиком и ведущим Kuji Podcast Тимуром Каргиновым о том, что такое стендап, почему шутки вызывают сильный общественный резонанс и как отклик аудитории помогает разбираться в жизни.
Если ввести ваше имя в гугл, то самые популярные запросы будут: «жена», «рост», «сын», «национальность», «Нурлан Сабуров» и «про деда». Можете на каждый из этих пунктов дать какое-то короткое объяснение? Как вы думаете, почему это самые популярные запросы?
Давайте по порядку. Всем интересно, как выглядит моя жена. Мы не то чтобы тщательно охраняем свою личную жизнь, но намеренно стараемся её не афишировать. У нас практически нет ни одной совместной фотографии в сети. И даже в соцсетях мы друг на друга не подписаны.
Дальше. Рост. Почему он кого-то интересует, я не знаю. Если что, я где-то 1,86–1,88 метра. Точнее не скажу.
Запросы о сыне, видимо, пошли недавно, после того как я рассказал о его рождении где-то. Тут, как и с женой, мы намеренно не публикуем информацию о нем. Я стараюсь сохранять дистанцию с аудиторией. Хотел бы ограничиться в общении с ней своим творчеством, а не подробностями личной жизни.
Нурлан Сабуров попал в этот список, наверное, потому, что он мой друг. А ещё мы работаем над одними проектами, часто появляемся с ним в одном кадре в Kuji Podcast. Плюс совместно продюсируем шоу Talk на канале ТНТ. Нурлан просто потрясающий парень. Мне очень комфортно с ним общаться, и я очень рад всем его успехам.
А про деда… Было несколько выступлений, в которых я упоминал своего ныне покойного деда. А ещё ТНТ как-то устраивали акцию, где люди, причастные к каналу, в канун 9 Мая рассказывали о своих родственниках, участвовавших в войне. Я тоже участвовал — с историей о двух своих дедушках. Вероятно, именно из-за этого такой запрос появился.
Что вы сами недавно гуглили? И почему?
Афишу комедийного клуба StandUp Store. Хотел выступить у кого-нибудь на разогреве, но не получилось: там были такие шоу, куда не втиснуться.
А как вы открываете что-нибудь новое — фильмы, явления, да и вообще что угодно?
У меня очень много друзей, которые интересуются разными вещами. От них часто узнаю что-то новое. И ещё push-уведомления от сервисов, на которые я подписан. Например, если говорить о кино, это всякие сообщения от Netflix, Okko или «Кинопоиска» в духе «Горячие новинки». Удобная вещь.
А что-нибудь почитать в закладки добавляете?
Часто читаю что-то связанное со спортом на Sports.ru, какие-то материалы или блоги. Но в основном стараюсь узнавать информацию из оригинальных источников. Например, очень много читаю «Википедию». Думаю, в свете последних событий все читали об Афганистане, и я тоже: о стране, исламской революции, Ближнем Востоке — по ссылкам переходил и переходил. И ещё я подписан на некоторые паблики во «Вконтакте»: об искусстве, художниках, музыке. Я вообще люблю эту соцсеть, она сохранила некую нёрдовость. Иногда ещё читаю что-то в телеграм-каналах, они сейчас как-то заменяют «Вконтакте».
Может, «Живой журнал» ещё читаете? Или это уже слишком нёрдовое?
Я никогда ничего не читал в ЖЖ, если честно. Знаю о нём, помню, как это всё было и развивалось, но поклонником не стал. Как и Фейсбук — удалился оттуда лет шесть-семь назад.
То есть из всех соцсетей пользуетесь «Вконтакте» и инстаграмом?
Да. В инстаграме просто слежу за своими друзьями, которые что-то выкладывают. Так что его в моей жизни тоже достаточно мало. Была ещё попытка вести аккаунт в твиттере. Кому-то это интересно и близко, но мне не зашло.
Давайте вернёмся к Kuji. Что этот проект для вас значит?
В начале это была просто интересная движуха, но сейчас количество выпусков перевалило за сотню, и, оглядываясь назад, могу сказать, что я безумно интересно провёл время. Kuji в какой-то момент поменял мою жизнь. Этот проект делает меня лучше, много всего узнаю как от наших гостей, так и от соведущего Андрея Коняева. Вообще, к 37 годам я понял: самое прекрасное, что может быть в жизни, — это постоянная возможность узнавать что-то новое из абсолютно разных сфер, будь то эндокринология, основы бокса, экономика и далее по списку. Надеюсь, зрители и слушатели нашего подкаста испытывают ровно те же эмоции. И это то, что для меня сейчас значит этот подкаст.
А расскажите немного, как вы выбираете следующего гостя и тему?
Пожалуй, один из главных критериев — некая практическая польза. Так, в августе к нам в подкаст пришли три врача: уролог, проктолог и эндокринолог. Около 20-30 знакомых сказали мне, что записались к врачу после этих выпусков. Я считаю, что это лучший фидбэк: когда ты не просто поставил лайк, как-то прокомментировал или перешёл по ссылке, а когда тебя что-то подтолкнуло к действию.
Или вот ещё случай — подкаст с писателем Евгением Викторовичем Жариновым. Я считаю его одним из наших лучших выпусков. Меня он заставил пересмотреть фильмы, которые мы там упоминали. И сейчас, когда уеду в отпуск, перечитаю ещё пару книг, которые упомянул Евгений Викторович.
А что насчёт вашей второй большой части творчества — стендапа? Девиз Roast Battle говорит, что можно шутить на любую тему, главное талантливо. Вы согласны?
Всё зависит от самого комика и того, как он ощущает жизнь. Что касается запретных тем, у меня есть некоторые, не буду озвучивать какие. Не потому, что шутить о них плохо, а потому, что я не знаю, как сам буду реагировать в процессе выступления и после него. Думаю, каждый комик сам для себя решает, что запретно, а что нет.
При этом у меня нет такого, что слышу какую-то шутку и осуждаю автора, если она мне не нравится. Это ведь не однозначное высказывание. Просто шутка, слова. В конечном счёте любой стендап-комик безобидный.
Но у любого действия есть последствия. Когда ты шутишь на острую тему, реакция может быть непредсказуемая. Ты должен отдавать себе отчёт в этом. Мы все понимаем, что не сильно приятно, когда за слова идёт какой-то буллинг от людей или государства.
Не кажется ли вам, что сейчас комики стали менее защищёнными? Что сейчас реакция более острая, чем 10–20 лет назад?
Это касается, на самом деле, абсолютно всех. Любой человек с каким-то медийным багажом и аудиторией, от блогеров до звёзд, становится объектом внимания. Можно вспомнить очень много скандалов, как кто-то сказал что-то не то и это вызвало бурную осуждающую реакцию. Не думаю, что внимание к комикам чем-то отличается. Сейчас все на виду.
А случай с Максимом Мунхоевым, которого общество буквально отменило?
Не думаю, что его отменили. И даже не знаю, как это комментировать, если честно. Хорошо, что он живой.
И всё же есть реакция государства, силовых структур. Взять, например, истории Идрака Мирзализаде или Александра Долгополова. У вас нет ощущения, что это явление каких-то последних лет и что сейчас ситуация как-то меняется?
Очень сложный вопрос. Не могу ответить на него точно: упомянутые истории — следствие нескольких вещей. Всё началось не с государства. Не думаю, что существует некий специальный отдел слежки за комиками, есть проблемы посерьёзнее. В случае Идрака первична реакция общества. Оно буквально сказало государству: «Смотрите, он не прав, мы хотим наказания». Думаю, это всё как-то так работает, от общего к частному.
Если говорить о комиках, это же не государство у них устраивает «пожар» в инстаграме и накидывает по три тысячи комментариев? Это делают люди. И только потом на это обращают внимание. И на этом строится культура отмены.
Мне кажется, такое пристальное внимание общества к словам комиков означает, что стендап — новый рок, а комики — новые рок-звезды с первыми строчками на Ютубе и других площадках. Как думаете, почему стендап в России сейчас такой? Почему он на пике?
Самый популярный ютуб-жанр — интервью. Их дают не только комики. Более того, большинство людей в них — не комики. И часто из этих интервью потом вытекают какие-то скандалы: герой что-то не то сказал, и последовала реакция общества. Так что, возвращаясь к предыдущему вопросу, я бы не сказал, что именно к стендапу какое-то запредельное внимание. Абсолютно все сейчас как на ладони. На данный момент мир устроен так. И в России, и в Европе, и в Азии — везде, где есть интернет и развиты социальные сети. Много ситуаций, когда некая звёздная пара живёт, показывает всю свою звёздную жизнь, а потом они в какой-то момент начинают разводиться. И тогда, например, аудитория жены начинает буллить мужа, а его аудитория встаёт на защиту.
Поэтому я бы не сказал, что комики — рок-звезды. Да, юмор и комедия более уязвимы. Комедию очень легко конструктивно критиковать. А вот с юмором сложнее: у каждого своё восприятие. Мне смешны одни вещи, вам — другие вещи, а третьему лицу — что-то ещё. Невозможно это всё собрать воедино. Есть ряд комиков, которые признаны, которые нравятся всем. И всё равно найдутся люди, которым они не «зайдут».
Стендап борется с какими-то стереотипами?
Через юмор можно что-то донести и показать. Вообще, что такое стендап и комедия? Условно, ты не говоришь, что люди тупые. Ты говоришь, что люди поступают тупо. Так можно что-то высмеять. Я не до конца уверен, меняет ли это что-то в целом. Может, на какое-то время да.
Когда вы пишете свой материал, у вас есть какая-то задача?
Никакой. Может, это мой минус. Когда только начинал заниматься стендапом, у меня была своя тема: опыт бытового национализма. Я приехал работать в Москву с Северного Кавказа. И одно из первых моих выступлений — о поиске квартиры. Практически у каждого кавказца, да и вообще любого приезжего в Москве есть некоторый негативный опыт в этом деле. Поменялось ли то что-то спустя годы? Могу точно сказать, что нет. Даже если все продолжат об этом шутить, ничего не поменяется. Злость никуда не уходит. Да и это некий баланс добра и зла в жизни.
А стендап на стороне добра?
Мне нравится идея, что в основе стендапа заложен хороший исход. Всё будет хорошо, добро всё-таки есть. Можно трактовать это очень банально и поверхностно. Например, когда ты шутишь про свою девушку, что она ведёт себя не так, как тебе хочется, и потом говоришь: «Но я всё равно её люблю». И во многих выступлениях известных, опытных комиков есть этот момент: «Давайте над этим посмеёмся, чтобы нам было легче». Вот какую задачу выполняет стендап и комедия.
Юмор должен расслаблять. Взять меня: я шучу о столкновении с бытовым национализмом, и все в зале в итоге расслабляются. На какой-то момент мы просто получаем даже какое-то удовольствие от того, что эта проблема существует, потому что мы смеёмся, мы хорошо проводим время.
Из-за этого ощущения вы занимаетесь стендапом?
Скорее всего, да. А ещё это помогает мне немножко разобраться в жизни. Ты думаешь о чем-то, например берёшь общепринятую норму и начинаешь её анализировать. Потом несёшь это залу, и он с тобой либо соглашается, либо нет. Всегда чувствуешь эту отдачу или её отсутствие. И в итоге ты выходишь с выступления с финальным выводом: «Да, все действительно так» или «Нет, я ошибался».
Последние два года я не езжу на гастроли, потому что перестал выступать на ТНТ. Хочу немного переформатировать себя и найти свой настоящий голос. Вообще я продолжаю выступать, есть чёткий и структурированный график. Но ничего не снимаю, чтобы у моих поисков не осталось цифрового следа.
В современном стендапе есть какие-то общие тренды, с которыми хочется держать дистанцию?
У меня такого нет. Не хочу сказать, что я подстраиваюсь под современные тенденции и мысли. Просто делаю то, что мне нравится, и считаю, что всегда должно быть несколько шуток, две-три фразы или одно размышление в материале, ради которого ты выходишь перед залом.
Когда я занимался телевизионным стендапом, из-за формата были определенные дедлайны и рамки (ни в коем случае не цензура). Поэтому было много проходных моментов, делал что-то для количества. Я иногда смотрю повторы шоу и думаю: «Вот сейчас бы я такое не делал, сейчас бы такое не говорил». Не потому, что боюсь, а потому, что не думаю сейчас так. Твой материал так или иначе отражает то, какой ты в моменте.
Поэтому меня немного укололи слова о дистанцировании. Всё работает иначе. Тебе должно быть интересно в процессе, думаю, любой комик так же скажет. Когда тебе смешно, зритель это чувствует, особенно если за тобой наблюдает живая публика. Он всё понимает: что тебе интересно, что тебе неинтересно, что у тебя проходное, а что не проходное. Ты очень оголён в этом плане. Когда мы говорим про зрителя, который на тебя смотрит на экране, — это немного другое.
Вы сейчас как раз сказали про разницу записи и живого выступления. В карантин на Netflix была громкая премьера Бо Бернема: он записал длинный special, просто сидя дома. При этом в России, как мне кажется, у большинства комиков выходят преимущественно записи живых выступлений. Почему так получилось?
Начнём с того, что во время карантина у Кевина Харта тоже вышел концерт, который он записал у себя дома, но с живыми зрителями. А Бо Бернем — это особенный случай, он суперталантливый не только как комик, но и как режиссёр. То, что он сделал, на такое способны единицы, и это нельзя сравнивать со всеми. Но, допустим, у Дейва Шаппелла есть special «8.46», посвящённый протестам, связанным с убийством Джорджа Флойда. По-моему, он тоже записывал его при зрителях. То есть все так или иначе не отклоняются от классики.
Я тоже люблю живого зрителя. Стендап нуждается в нём. Это определённый ритм, тайминг, атмосфера. Иначе это как боксировать одному и потом сказать: «Я победил». И тут то же самое: когда зрителей нет, как понять, что ты выступаешь хорошо? Тебе так или иначе нужен оппонент. В стендапе это зал.
А были выступления, когда уходили и понимали, что вы победили зал?
С боксёром лишь метафора. Я никогда не стараюсь побеждать зал. Моя задача — повеселиться вместе. Бывает такое, что я выхожу с выступления и думаю: «Мы были далеки друг от друга, отстранены». По ощущению что-то вроде ситуации, когда вы с кем-то пошли в кафе и совсем не разговаривали, сидя в своих телефонах.
Или бывают выступления, когда я выхожу с мыслями: «Да, мы были на одной волне, я и зал прекрасно провели время». Бывает по-всякому, но всё это — человеческие эмоции. Комедия тоже. Ведь мы не роботы. Сейчас, например, все хотят изобрести нейросеть, которая пишет шутки. Но я думаю, такое не получится. Нужно быть существом с сердцем, но это я опять-таки метафорически говорю. Где-то один человек рассказывает другому свои ощущения от жизни — вот основа стендапа. Я выхожу и говорю: «Я вижу жизнь вот так. Как вы думаете, вы со мной согласны?»