За что лермонтов был впервые сослан на кавказ
Лермонтов на Кавказе
Автор: Пётр Красовский
 Все статьи на QRZ.RU Экспорт статей с сервера QRZ.RU Все статьи категории «Наша история» |
Материал как повод к учреждению диплома.
…«Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство моё; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю об вас да о небе…». Этими вдохновенными словами Лермонтов выразил своё отношение к первым его поездкам на Кавказ в детские годы. Впервые он побывал на Кавказе в четырёхлетнем возрасте в 1818 году, а затем в 1820 и 1825 годах. Его бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева привозила любимого внука на Горячие Воды, так тогда до 1830 года назывался Пятигорск, чтобы поправить его здоровье. Этот край в предгорьях Северного Кавказа занял особое место в жизни Лермонтова. Здесь он не раз находил приют в годы изгнаний.
Первые свои, по сути автобиографические произведения, посвящённые Кавказу, он создавал в разные годы, будучи уже воспитанником университетского пансиона, студентом Московского Университета, а затем юнкером в школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге. А уже в зрелые годы в его литературных произведениях раскрылась истинно русская душа поэта, его гражданское мужество и удивительная способность проникать в существо тяжелой жизни людей в условиях крепостного права. Это понимание общества отмечалось уже в ранних его стихах. Создавая свои произведения, Лермонтов придавал некоторым из них аллегоричные формы узнаваемых обстоятельств и персонажей. В стихотворении «Парус», например, выражено его личное мнение о состоянии мрачного народного моря его времени, требующего бури перемен обретающих покой. А в драме «Маскарад» с обличительной силой изображен «век нынешний, блестящий, но ничтожный», где показана жизнь петербургского великосветского общества, которая представлялась ему как пустой и лживый маскарад. Он знал себе цену, рассказав о ней про «дубовый листок, оторвавшийся от ветки родимой». Такой гений мог родиться только на российской земле.
В те годы Кавказ был местом ссылки людей, по каким – либо причинам неугодным царской России. Среди них был и Лермонтов. Он был сослан на Кавказ по делу «О непозволительных стихах, написанных корнетом лейб – гвардии Гусарского полка Лермонтовым». 29 января 1837 года скончался смертельно раненый на дуэли Пушкин. Его убийство потрясло Лермонтова, и он пишет стихотворение «Смерть поэта», в котором выражает свой протест с обличением тех, кто погубил поэта. На донесении царю шефа жандармов Бенкендорфа, в котором говорилось: «Вступление к этому сочинению дерзко, а конец – бесстыдное вольнодумство более чем преступно», резолюция Николая I: «Мы поступим с ним согласно закону». написал он, отправляя в ссылку «под пули черкесов». К счастью они пролетали мимо него. Но трагическая гибель Лермонтова потрясла тогдашнюю общественность своей нелепостью.
До наших дней дошли свидетельства современников Лермонтова о событиях, предшествующих трагической гибели поэта до и после неё. Бывая в Пятигорске, Лермонтов постоянно встречался не только со своими друзьями и хорошими знакомыми, но и с явными и тайными врагами. В его недолгой жизни таких было много. Среди них был и Мартынов, получивший позорное имя убийцы поэта. Человек себялюбивый, озлобленный неудачной военной карьерой, готовый стать орудием любой провокации недругов поэта. Постоянно находился в обычном экстравагантном одеянии – в черкеске с засученными рукавами, с огромным кинжалом и шашкой на поясе. И вот эта форма его одежды стала невинной шуткой Лермонтова, сказанной им дамам на вечере в доме Верзилиных, одном из наиболее известных в Пятигорске того времени: «Горец с большим кинжалом». Услышав эту шутку, побледневший Мартынов, давно питавший скрытую личную неприязнь к Лермонтову, подошел к нему и гневно сказал: «Сколько раз просил я Вас оставить свои шутки при дамах». На что удивлённый Лермонтов спросил: «Что ж, на дуэль что ли вызовешь меня за это?». Мартынов ответил утвердительно и назвал день дуэли.
Статью подготовил по материалам музея – заповедника «Домик Лермонтова» и собственных впечатлений о творчестве Лермонтова и прислал Пётр Красовский RW3ZH, (ex UA6GY).
Послесловие к статье.
Оно относится непосредственно к авторской статье «Лермонтов на Кавказе», где автор, опережая событие, с детской наивностью поведал читателям о разработке радиолюбителями минеральных вод и Георгиевска положения к учреждаемому ими электронному диплому «Лермонтов на Кавказе», за что приносит им свои извинения.
На момент подготовки и написания статьи такое желание высказали радиолюбители Георгиевска, Ессентуков и Пятигорска. Спустя некоторое время оказалось, что вопрос учреждения диплома просто завис в неизвестности. Попытки автора установить через радиолюбителей контакт с радиоклубами края по учреждению диплома, были проигнорированы.
Для учреждения диплома нужен коллектив единомышленников, но такого к великому сожалению там, видимо,нет.Как нет и желания заниматься разработкой положения о дипломе.Это же ведь трудно, надо мозгами шевелить! А что может быть проще, чем для получения диплома надо провести всего 27 QSO (по числу прожитых им лет) на различных диапазонах различными видами связи по стандартной схеме за период со дня его рождения по день гибели?
Быть диплому или нет,вот в чём вопрос. Станет ли этот диплом одной из страниц всенародной памяти бессмертия и славы великого поэта России зависит от нас.
Послесловие подготовил П.Красовский RW3ZH (ex UA6GY)
Пять лучших стихов Михаила Лермонтова о Кавказе
В кавказских краях писатель оказывался благодаря ссылкам. Их было всего две, но причины были разными. Рассмотрим ниже в статье, почему Михаил Юрьевич был сослан и когда, какие наиболее важные события повлияли на его творчество.
Первая ссылка на Кавказ
Лермонтов в 1837-м ожидал переворота судьбы. После смерти А. С. Пушкина он написал стих «Смерть поэта», в котором яростно обвинял представителей власти в случившемся. Это стихотворение принесло славу юному поэту, о нём стали знать во многих кругах общества. Но правящим в то время императором Николаем I было принято решение отправить писателя на Кавказ, где в те годы проходили военные действия.
Как известно, Лермонтов пробыл в ссылке лишь несколько месяцев. Объяснить это можно стараниями бабушки поэта, которая вызволила его. Но за это время он все равно успел набраться впечатлений, привнести что-то новое в свои старые литературные задумки. Известно также, что в 1837 году Михаил изучал азербайджанский язык.
Кавказ в жизни Лермонтова
Регион начал играть большую роль в судьбе писателя уже с раннего детства. Очень болезненным ребенком, требовавшим постоянного лечения, родился Михаил Юрьевич Лермонтов. Тема Кавказа стала ему настолько близка потому, что здесь он проводил немало времени. Впервые поэт посетил регион еще в 4 года, затем в 6, в 10 и потом всю жизнь постоянно приезжал сюда. Именно на склонах этих величественных гор впервые прочувствовал талантливый мальчик силу любви.
Так вышло, что за свою жизнь писатель побывал практически во всех уголках этого края, отчего описания разных мест в его произведениях настолько точны. Не зря Лермонтов говорил, что эти горы — его Родина.
Так жизненный путь писателя окончился на Кавказе. Прах его сейчас находится в имении Лермонтово Пензенской области.
Влияние на творчество
Несмотря на короткий срок, первая ссылка Лермонтова на Кавказ оказалась для него очень впечатляющей. Он также восхищался природой, горой, реками. Лермонтов в этот период написал много своих стихотворений, посвящённых красоте этих мест.
После первой ссылки писатель наконец закончил известные всему миру произведения «Демон» и «Мцыри». Помимо этого, можно сказать, что первая ссылка оставила ещё много хороших воспоминаний. Она длилась недолго, но за это время автор известных строк успел побывать во многих местах Кавказа.
Причины второй ссылки
На одном из балов, проводимом в доме знатной женщины, 16 февраля 1840 года француз Барант вызвал Лермонтова на дуэль. Причина ссоры между этими двумя людьми неизвестна, но есть некоторые предположения. Баранту, возможно, кто-то показал оскорбительный стих, который был написан Лермонтовым давно и про другого человека. Но француз принял это на свой счёт. Также вполне вероятно, что они стали просто случайными жертвами любовных интриг дам, присутствующих на этом балу. Барант, вероятно, услышал о себе от писателя нелестные вещи в женском обществе.
Дуэли в те времена, как известно, были запрещены. На самом сражении (18 февраля, спустя два дня после ссоры) оба противника дрались сначала на шпагах. Баранту удалось оцарапать Лермонтова, у которого позже сломался клинок. Поэтому перешли на пистолеты. Сын посла промахнулся, а соперник решил выстрелить в сторону. Так они закончили дуэль и просто разошлись.
Спустя какое-то время о поединке узнали вышестоящие люди. Судом в апреле 1840 года было принято решение отправить писателя в ссылку на Кавказ. Известно, что на это повиляло решение императора Николая I. Также он решил присоединить Лермонтова к Тенгинскому пехотному полку и сам приказал всегда задействовать его в битвах.
Сам же Барант не был привлечён к судебной ответственности за участие в дуэли. Объясняется это тем, что он являлся сыном французского посла, поэтому легко обошёл участь самого Лермонтова, против которого давал ложные сведения, что он целился не в воздух, а в него. Сам же писатель отрицал это и говорил только правду, но все равно ему это не помогло.
Правдивая версия дуэли выставляла Баранта в дурном свете, поэтому он, благодаря своим связям и родству, сделал все возможное, чтобы доказать свою правду. И к сожалению, Николай I ещё после написания стиха «Смерть поэта» Михаилом, из-за которого его отправили в первую ссылку, относился к поэту неприязненно. Именно поэтому все обернулось против писателя, которому пришлось отправиться в места военных действий повторно.
Кавказская тема в творчестве М. Ю. Лермонтова
1. Стихотворения, посвященные Кавказу. 2. Поэмы. 3. Кавказ в романе «Герой нашего времени».
И в этом же стихотворении — горный пейзаж:
… Уступы скал теснилися кругом…
Их вечный мир не возмутит. В поэме «Беглец» Лермонтов показывает нравы горцев, останавливаясь на таком обычае, как месть за родных. Месть и свобода в глазах горцев намного ценнее жизни; поэтому все так презирают Гару-на, трусливо бежавшего с поля боя, где пали его отец и братья. Друг, любимая и даже мать с презрением отвергают беглеца, потому что его поступок в их глазах — это предательство свободы и памяти погибших родных. Первое, что спрашивает мать у сына-беглеца, узнав, что ее муж и сыновья пали в бою: «Ты отомстил?» В этих словах заключен священный долг воина и мужчины. Узнав, что сын постыдно бежал, спасая свою жизнь и забыв о долге мести, мать безжалостно гонит его прочь.
Кавказ не обойден вниманием Лермонтова и в его романе «Герой нашего времени». Пейзажные зарисовки, несомненно, навеяны воспоминаниями о собственных впечатлениях автора. Лермонтов не устает восхищаться красотой Кавказа: «…На краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом… Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? зачем тут страсти, желания, сожаления. ».
В «Герое нашего времени» Лермонтов показывает Кавказ не только в ясную погоду, но и в снегопад, предвестием которого является своеобразный «дымок» над вершиной Гуд-горы. Автор достаточно подробно описывает не только горные ущелья и перевалы, но и местных жителей, их быт и нравы. Нужно заметить, что горцы в «Герое нашего времени» изображены в более реалистично, чем романтические герои поэтических произведений Лермонтова. Интересно также отметить, что автор сравнивает обычаи и характеры нескольких кавказских народов. Вот что говорит на этот счет штабс-капитан Максим Максимыч, много лет прослуживший на Кавказе: «…Кабардинцы или чеченцы хотя разбойники, голыши, зато отчаянные башки, а у этих и к оружию никакой охоты нет: порядочного кинжала ни на одном не увидишь. Уж подлинно осетины!» Конечно, оценка довольно грубоватая, зато мы можем сделать вывод о достаточно мирном существовании осетинского народа. В романе описано и типичное жилище коренного населения Кавказа. Сакля — это дом, выстроенный на скале, к дверям которого ведут ступени. Вошедшие приезжие увидели в доме не только людей, но и их домашних животных, то есть сакля служит домом и для тех, и для других. В романе «Герой нашего времени» мы находим и описание свадьбы у мусульманских народов Кавказа: «Сначала мулла прочитает им что-то из Корана; потом дарят молодых и всех их родственников едят, пьют бузу; потом начинается джигитовка… потом, когда смеркнется, в кунацкой начинается, по-нашему сказать, бал». Дикий, неукротимый кавказский нрав, не всегда понятный европейцу, живет в таких героях романа Лермонтова, как Бэла, ее брат Азамат, Казбич. Характеры этих людей в чем-то схожи с краем, где они живут: издалека горы прекрасны и величественны, но, когда может произойти обвал, кто знает.
…Что? были ль обвалы на Крестовой? — спросил он извозчика. — Не было, господин, — отвечал осетин-извозчик, — а висит много, много. И все же несомненно, что Лермонтов любил этот край, поэтому так охотно переносил действие многих своих произведений на Кавказ. «Славное место эта долина! — восклицает автор в «Герое нашего времени», описывая Койшаурскую долину. У нас нет причин сомневаться в искренности Лермонтова, восхищающегося Кавказом, ведь он сам в стихотворении «Кавказ» признается: «Люблю я Кавказ».
Сражение на реке Валерик
Михаил Юрьевич прославился не только как писатель и художник, но и как доблестный боец. В 40 километрах от крепости Грозной (сейчас это город Грозный — столица Чеченской Республики) 11 июля 1840 года, во время второй ссылки Лермонтова на Кавказ, произошла известная битва на реке Валерик. В официальных бумагах тех лет он описывается как мужественный солдат, твёрдо и смело исполняющий свои обязанности.
Писатель в те времена написал стихотворение «Валерик», в котором он ни слова не говорит о своих заслугах. Также он нарисовал картину.
Комментарии 9
ПК
Пётр Красовский
был 2 года назад
Попов А.В.: Лермонтов на Кавказе
В первой ссылке.
В Кахетии
В Кахетии
В Кара-Агаче Лермонтов попал в крепко сплочённую боевую семью офицеров Нижегородского драгунского полка.
Тон жизни задавал командир полка — полковник С. Д. Безобразов.
«Сам полный энергии, — пишет о Безобразове историк 44 Нижегородского драгунского полка, — он сумел передать её своим подчинённым, и жизнь в полку закипела неудержимым веселием — точно с неё спал гнёт, от которого долгое время она не могла отделаться. Это было то «честное веселье», которое, как выразился один из знаменитейших кавказских вождей, знаток человеческого сердца (Слепцов), «радует душу начальника». При таком бодром и весёлом состоянии духа нет устали, лишений и опасностей, которые бы не переносились шутя и свободно. На Кара-Агач легла печать какого-то особого, словно праздничного настроения. По-видимому, в обстановке края не произошло никакой перемены: те же чёрные тучи висели над Кахетией, та же вечная сторожевая служба и бесконечные, даже ещё более трудные, чем прежде, горные походы, а между тем досуга у всех было много, и в Кара-Агач стала съезжаться чуть не половина Тифлиса: домашние спектакли, танцы, пикники, охоты с борзыми собаками и ястребами сменялись военными забавами: джигитовками, манёврами, примерными штурмами, — и всё это заканчивалось гомерическими пиршествами, на которые торжественно выносились старинные полковые литавры — дар полковника Панина, и в них, как в огромных серебряных чашах, готовилась полковая жжёнка.
Опять начались и забытые поездки к грузинским князьям, на которые Безобразов смотрел не только как на развлечение, но видел в них средство к изучению быта, обстановки и местных условий края. В этих поездках играли и теперь главную роль Цинондалы, где жил тогда знаменитый князь Гульбат Чавчавадзе, один из тех старых типов, которые своими могучими и характерными фигурами так и просятся на полотно художника. Гуль- бат жил по старине самой глубокой, но три младшие брата его — Язон, Спиридон и Димитрий, герои паскевических войн, служили в Нижегородском полку и туда же поступивший впоследствии родной его сын, князь Захарий, стяжавший имя витязя Кавказской войны. С Цинондалами у Нижегородцев была, таким образом, кровная связь, и они были всегда желанными гостями Гульбата».
Это свидетельство историка Нижегородского драгунского полка, основанное на рассказах и воспоминаниях старых нижегородцев, позволяет утверждать, что Лермонтов, находясь в рядах Нижегородского полка, бывал в Цинондалах и был знаком с князьями Чавчавадзе, в том числе и с Ниной Александровной Грибоедовой, урождённой Чавчавадзе.
На основе письма Лермонтова к бабке, впервые обнаруженного в г. Актюбинске в декабре 1948 года, И. Л. Андроников установил, что до первой ссылки Арсеньева и Лермонтов встречались в Петербурге с бывшей воспитательницей Нины Александровны — вдовой генерал-майора П. Н. Ахвердовой, умной и образованной дамой, одарённой многообразными талантами. Она увлекалась живописью, копировала картины Эрмитажа, точила из кости и дерева, занималась музыкой, много читала. Эта замечательная женщина, урождённая Арсеньева, была троюродной сестрой матери поэта и, следовательно, приходилась ему троюродной тёткой.
«По всем признакам знакомство состоялось. Доказательством этого служат слова Шан-Гирея. Вспоминая разговор свой с Лермонтовым по поводу «Демона», он пишет в своих мемуарах:
«Здесь, кстати, замечу. неточности в этой поэме:
Он сам властитель Синодала.
В Грузии нет Синодала, а есть Цинундалы (так у Шан-Гирея! — И. А.) — старинный замок, принадлежащий одной из древнейших фамилий Грузии князей Чавчавадзе».
Как видим, Шан-Гирею было известно, что мысль назвать жениха Тамары «властителем Синодала» возникла у Лермонтова в связи с пребыванием в Цинондали, у Чавчавадзе. Иначе Шан- Гирею и в голову не пришло бы сопоставлять слова «Синодал» и «Цинондалы», а тем более говорить об этом как о неточности». 95
В более ранней редакции своей работы И. Л. Андроников, утверждая пребывание Лермонтова в Цинондалах, у Чавчавадзе, писал о великом русском поэте:
«Так вот, оказывается, где наблюдал он жизнь новой страны, откуда узнал феодальный княжеский быт, описанный в «Демоне». 96 Это замечание имеет существенное значение.
Общеизвестно, что «Демон» является одним из самых сокровенных произведений великого русского поэта. Замечательный художник слова работал над этой поэмой свыше десяти лет. Мы вполне согласны с Б. Эйхенбаумом, что в первоначальных очерках поэма совершенно абстрактна — никакого времени, никакого места действия, никаких имён. Скалы, море, даже океан — такова обстановка. В одном месте упоминается об «испанской лютне, но почему она именно испанская — остаётся неизвестным». 97 И прав И. Л. Андроников, когда в своей статье «Лермонтов в Грузии» утверждал, что «только после того, как Лермонтов побывал в Грузии, романтическая поэма о любви небожителя к земной девушке приобрела черты подлинного реализма. Тамара, Синодал, отец Тамары — старый Гудал — живые полнокровные образы».
Ещё в 1949 году мы указывали на то, что центральные образы поэмы Лермонтова «Демон» связаны с Цинондали и семьёй Чавчавадзе.
Так, прототипом старого Гудала — отца Тамары, был старый князь Гульбат Чавчавадзе, живший, как вспоминали современники Лермонтова — старые нижегородцы, по старине самой глубокой. Если это так, то не поместье ли старого Гульбата описано в поэме?
Высокий дом, широкий двор
Седой Гудал себе построил.
Трудов и слез он много стоил
С утра на скат соседних гор
Со стен его ложатся тени.
В скале нарублены ступени;
Они от башни угловой
Ведут к реке.
Трагическая судьба наследницы Гудала, потерявшей жениха накануне свадьбы, невольно вызывает сопоставление с не менее трагической судьбой Нины Грибоедовой, потерявшей мужа (также убитого врагами) вскоре после свадьбы. Как известно, Нина Александровна осталась верна памяти своего мужа: много раз ей представлялись случаи вступить в новый брак, но она отказывала всем претендентам, хотя в числе искателей её руки были выдающиеся люди. Лермонтов не мог не знать этого.
Отец, отец, оставь угрозы,
Свою Тамару не брани;
Я плачу: видишь эти слезы,
Уже не первые они.
Напрасно женихи толпою
Спешат сюда из дальних мест.
Не мало в Грузии невест!
А мне не быть ничьей женою.
— говорит Тамара старому Гудалу.
Нине Александровне в 1837 году шёл только 25-й год, — она была в расцвете своей неотразимой, чудесной красоты.
. И были все её движенья
Так стройны, полны выраженья,
Так полны милой простоты.
Работая над «Демоном», Лермонтов придал внешнему облику героини поэмы Тамары прелесть и обаяние вдовы Грибоедова.
в окончательный текст. Тамара говорит старому Гудалу:
Скажи моим ты женихам:
Супруг мой взят сырой землёю,
С тех пор, как труп его кровавый
Напомним: Грибоедов похоронен у подножья горы Мтацмин- да. На одной из сторон мраморного пьедестала надгробного памятника выбито: «Незабвенному — его Нина», а с противоположной стороны трогательные слова: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Не лишено вероятия предположение И. Л. Андроникова, что в Цинондалах, а также в гостиной Чавчавадзе в Тифлисе Лермонтов мог встречаться с прославленными красавицами Грузии тридцатых годов Майко и Майей Орбелиани, из которых первая была близкой родственницей семьи Чавчавадзе, и с замечательными грузинскими поэтами Григорием Орбелиани и Нико- лазом Бараташвили.
Помимо Цинондал, притягательным центром для офицерского общества нижегородских драгун был дом их однополчанина подполковника Нечволодова. Это было место, где сходились все симпатии, где люди встречали тёплое участие и в горе, и в радости.
Нови, Требии, переходил через Альпы и Чёртов мост и не раз получал благодарности из уст знаменитого полководца, который знал его лично. В 1813 году в рядах Павлоградского гусарского полка он «сделал кампанию» в летучем отряде атамана Платова. В Кара-Агаче он появился в 1822 году в качестве рядового драгуна. Ермолов, лично знавший Нечволодова по наполеоновским войнам, приказал отправить его на Кубань, прикомандировав к одному из линейных казачьих полков. Через четыре года Нечволодов вернулся в Нижегородский драгунский полк майором, в третий раз заслужив все те ордена, которые он когда-то получил по представлению Суворова в Италии и по представлению Платова во Франции.
Жена Нечволодова, Екатерина Григорьевна, происходила из племени абадзехов. Семи лет от роду маленькая Сатанаис попала в плен и воспитывалась в добром казачьем семействе. При крещении её нарекли Екатериной. Первая жена Нечволодо- ва удочерила её, но вкоре умерла от разрыва сердца. Нечволодов вернулся в Кара-Агач один с маленькой восьмилетней Катей. Здесь осиротевшая девочка обрела себе новую семью в дружной среде нижегородских офицеров и, оставаясь у Нечволодова, сделалась дочерью полка в полном смысле этого слова. Среди нижегородских драгун было немало людей образованных, потом появились разжалованные в солдаты и сосланные на Кавказ декабристы, и все они, принятые в доме Нечволодова как родные, полюбили маленькую Катюшу и занялись её образованием. Среди её учителей называли брата А. С. Пушкина — Льва Сергеевича и одного из Бестужевых. Её снабжали книгами, и с детства, на всю жизнь она полюбила чтение. Единственное, что иногда возмущало её душевный мир — это воспоминание о родине: она любила вспоминать о ней, любила вспоминать своё детство, удивительно сохранившееся в её памяти. Достигнув пятнадцати лет, она вышла замуж за Нечволодова, несмотря на то, что ему было под пятьдесят. Неравенство лет не мешало их супружескому счастью: они любили друг друга искренне и свято.
Нечволодовы поселились в Царских Колодцах, недалеко от Кара-Агача, и дом их, открытый для всех, славился гостеприимством по всему Кавказу.
Особенно любили дом Нечволодовых нижегородцы. Как вспоминал генерал-лейтенант Амилахвари, служивший в дни своей молодости в Нижегородском драгунском полку и лично знавший обоих Нечволодовых:
«Любили посещать этот дом и люди серьёзные, находившие большое удовольствие в беседах с самим Нечволодовым, и молодёжь, собиравшаяся повеселиться; и тут же встречали привет и посильную помощь все заброшенные в далёкий край по воле судьбы и обстоятельств. Екатерина Григорьевна служила душою общества и являлась не только радушной хозяйкой, но женщиной в высоком смысле этого слова — и здесь-то надо искать разгадку той популярности и той всеобщей любви, которые она сохранила до глубокой старости». 98
Нечволодов, но и дочь суровых кавказских гор — обаятельная Екатерина Григорьевна. Лермонтов не мог не знать историю маленькой пленницы Сата- наисы — балованной дочери его нового полка, ставшей женою своего же приёмного отца. Если в Шелкозаводске у своего родственника Хастатова он слышал трагическую историю дочери гор Бэлы, которая, несомненно, поразила его творческое воображение, то в Царских Колодцах он встретил лицом к лицу прекрасную горянку В 1837 году Екатерине Григорьевне шёл двадцать второй год, она была в расцвете своей красоты. И кто знает — не придал ли Лермонтов внешнему облику Бэлы черты Екатерины Григорьевны. Хочется обратить внимание на сходство имён Печорина и Нечволодова. И того, и другого звали Григорием. Но это все домыслы, ещё требующие обстоятельных доказательств.
Косвенное подтверждение тому, что Лермонтов мог быть и был у Нечволодовых, мы находим в записках того же князя Амилахвари:
«В тридцатых годах, — вспоминает старый драгун, — когда Царские Колодцы служили центральным пунктом Лезгинской линии, в доме Нечволодовых перебывало множество разнообразных личностей, наезжавших сюда из Тифлиса и других городов, и все они навсегда сохраняли о нём самые светлые воспоминания».
В числе посетителей дома Нечволодовых, конечно, был и Михаил Юрьевич Лермонтов.
Сообщая своему другу С. Раевскому о том, что он был в Кахе- тии, поэт козыряет тем, что он «ел чурек, пил кахетинское даже. «
Кахетия по-братски тепло и гостеприимно встретила опального русского поэта.
Примечания
95 Ираклий Андроников. Лермонтов. «Советский писатель». — М., 1951 г., стр. 174—177.
96 Ираклий Андроников. Домыслы и доказательства, «Литературная газета», № 57, 1939 г.
97 — Л., 1924 г., стр. 93.
98 Из записок князя Амилахвари. «Кавказский сборник», том 27. — Тифлис, 1908 г., стр. 210—213.