Залетело храброе далече что значит
ДАЛЕЧЕ
Ѥгда тѩ призоветь <сильныи> то не отъстѹпа<и и> ѥгда паче призоветь тѩ. то не нападаи да не <отъринеши себе> и не стани далече да не забъвенъ бѹдеши. (μακράν) Изб 1076, 163 ; аще и далече ѥси нъ близь да бѹдеть ти мл҃тва наша. ЧудН XII, 67б ; Съ пѹти далече възвращьсѩ. (ἀπὸ ὁδοῦ μακρᾶς) КЕ XII, 192б ; о женахъ мнѩщихъ мужа ѹмерша. тому ошедшю на страну далече. КР 1284, 32а ; И къ нб҃се въсходѩщю. иде же въздушны˫а бѣсы далече сто˫аща. (μακρόθεν) ПНЧ 1296, 171 об. ; азъ иду далече. ПрЛ XIII, 74б ; а далече. ѥсте шли. и вышли ѥсте акы рыбы на сѹхо. ЛН XIII – XIV, 85 ( 1216 ); котории бо ˫азыци блѹдѩть и далече ѿселени (πόῤῥωθεν) ГА XIII – XIV, 132б ; на обѣдню поити далече помѩтохсѩ въ борзѣ. Парем 1348, 46 об. ( приписка ); и въвьрженъ бы(с) в морѣ индѣ глава далече же тѣло. Пр 1383, 51а ; Ка˫а д҃ша не веселитсѩ ѡ мл(с)ти ѥго, ѥю же ны възлюби, и дале(ч) суща близь к собѣ приведе. КТур XII сп. XIV, 44 ; і о пребывающи(х) послусѣ(х) дале(ч). МПр XIV, 186 ; послаша ѹбо с нимъ бра(т) довести его. ˫а(к) далече бѣ кѣль˫а. (μακράν) ПНЧ XIV, 205а ; далече пожени зми˫а. (πόῤῥωθεν) ФСт XIV, 209г ; еще же емѹ далече сущю срѣте и оц҃ь СбТр к. XIV, 3 об. ; По малѣхъ дн҃ехъ собра<въ> всѩ ѹноша ѿиде в землю далече. (μακράν) Пч к. XIV, 114 ; ѹпование всѣ(м) конце(м) землѩ. и сущиимъ в мори далече. ИларСлЗак XI сп. ХІV/ХV, 166 ; в заточенеѥ посылаху. в великии нѣкии далече ѿсто˫ащии ѡстровъ. (μακράν) ЖВИ XIV – XV, 56в ; землѩ мо˫а далече. ЛИ ок. 1425, 227 об. ( 1187 );
аще не на слѹжьбѹ кто далече ѿ манастырѩ. || посъланъ бѹдеть. УСт XII/XIII, 224 об.–225 ; бѣ же далеце ѿ нихъ вода. ПрЛ XIII, 109г ; далече страны свое˫а будуть. ЛЛ 1377, 5 об. ; мы же на сусѣ далече морѩ живуще. ГБ XIV, 158б ; подобенъ ѥси мѹжю сто˫ащю далече про||пасти. ПКП 1406, 159в – г ; силы Половѣцькии коториѣ же далече ръкы сто˫ахѹть. ЛИ ок. 1425, 223 об. ( 1185 );
и печаль далече отърини отъ себе да не въ скорѣ състарѣѥши сѩ. (μακράν) Изб 1076, 165 об. ; гладъ и озълоблениѥ отъ насъ далече отъженѣта. СкБГ XII, 17в ; истеньнаго сказани˫а далече ѿпадѹть. КР 1284, 147в ; людьѥ си ѹстнами мѩ чтѹть ср҃дце же ихъ далече ѿстоить ѿ мене. (πόρρω) ПНЧ 1296, 52 ; то же (πόρρω) Там же, 130 об. ; то же ЛЛ 1377, 57 ( 1068 ); ПНЧ XIV, 25б–в, 161а–б ; ФСт XIV, 53в, 69г, 126г ; ЗЦ к. XIV, 114б ; тмами исполнени зла и толико далече сѹще ѿ ѡного добродѣтели, ѥлико землѩ ѿ н҃ба ГА XIII – XIV, 69в ; колико далече ѥсмь ѿ свершень˫а. (πόσον ἀπέχω μέτρον) СбЧуд XIV, 66в ; и далече ѥсмь разѹма. (μακράν) ПНЧ XIV, 7б ; далече же су(т) ѿ б҃а по естьству. ГБ XIV, 8а ; Всѩкъ ненавидѩи брата ѹбога, то далече ѡть любви есть. (μακράν) Пч к. XIV, 18 об.
Значение слова «далече»
ДАЛЕ́ЧЕ, нареч. Устар. и обл. То же, что далеко. Но те, которым в дружной встрече Я строфы первые читал… Иных уж нет, а те далече. Пушкин, Евгений Онегин. — Православный, — обратился к нему Ефрем, — далече ли тут до деревни? Чехов, Встреча. — Ближняя от нас река протекает далече, в ста километрах. Паустовский, Астаповские пруды. — Ай, как рано явились, — сказал он [сторож]. — До рассвета еще далече. Бабаевский, Кавалер Золотой Звезды.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
ДАЛЕ’ЧЕ, нареч. (простореч. и обл.). Далеко. Иных уж нет, а те д., как Сади некогда сказал. Пшкн.
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
далече
1. прост. рег. на большом расстоянии, далеко ◆ Забытый светом и молвою, // Далече от брегов Невы, // Теперь я вижу пред собою // Кавказа гордые главы. А. С. Пушкин, «Руслан и Людмила», 1817-1820 г.
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Насколько понятно значение слова пуританин (существительное):
ДАЛЕЧЕ
Б ѣ же далече отъ нею стадо свинии мъного пасомо. Остр. ев., 65 об. (1056—1057 гг.). Титъ виноватыя изби, а земець пощад ѣ и пр ѣ ста от с ѣ ча. Иже ко озеру варивши б ѣ жати преже, вид ѣ вше град взятъ, далече отплуша. Флав. Полон. Иерус., 316 (XVI в.
нач. XII в.). И сице въпраша гражанъ: Къде есть цесарь вашь Дикинии? Они же р ѣ ша: Въ аре стълп ѣ пребываеть. Онъ же рече к нимъ: Коль далече есть от града?
Муч. св. Ирины, 106 (XII в.). 1216: Мир с нами възьми . а кръви не проливаиме. Отв ѣ таша же: Мира не хочемъ, мужи у мене; а далече есть шли и вышли есте акы рыбы на сухо. Новг. 1 лет., 56 (XIII в.). Нъ елико же далече небо от земле, толь далече и путь мои от путии вашихъ. Шест. Ио. екз., 30 (1263 г.). По мал ѣ хъ дьнехъ собра[въ] вся уноша, отиде в землю далече и тамо испорти все им ѣ нье свое, живыи блудно. Пчела, 361 (XIV в.
XIII в.). И то деи село от городовъ и отъ торговъ далече, верстъ по двадцати и по тридцати, и по сороку. ААЭ, 413 (1588 г.).
▲ С родом с племенем она поросталася, / С отцем, с матушкой распростилася, / Нонь далече от породы отшатилась! Барсов. Причит. Сев. кр., 1, 119. А прошло-то времени двенадцать лет . / Как уехал тут Добрыня сын Никитинич; / А уехал тут Добрыня далече, далече во чисто поле. Онеж. былины Гильф., I, 58.
|| Издалека, на большом расстоянии: [Что ми шумить, что ми звенить давечя (исправляют: далече) рано предъ зорями? Игорь плъкы заворочаетъ: жаль бо ему мила брата Всеволода. 18].
1175: И вземше т ѣ ло его (кн. Андр. Боголюбск.), привезоша Володим ѣ рю . и людье . вси вопьяхуть. От слезъ же не можаху прозрити, и вопль далече бяже (так!) слышати. Ипат. лет., 593 (XV в.).
Ср. В. Н. Перетц („Сл. о п. Іг.“. У Київі, 1926, стр. 214): „Что ми шумить, что ми звенить далече рано пред зорями? У 1-му вид. «давечя», так читають з ортогр. варіянтами Грамм., Дуб., Вс. Мілл., Тіх., Пот.; Огон. — цілком одкидає, гадаючи, що це слово вставив переписувач-великорус; Снєгір. — «до вечя», себ-то до 8 год. ранку, коли дзвонили на віче; Макс. «дав ѣ », згодом — перероблено; Сахар., Яковл. — «далечя»; Бусл., Барс, Шамб. — «далече», себ-то задовго. У цьому, часовому, а не просторовому разумінні «далече» трапляється в д.-р. пам’ятках: «далече моляться» Остр. Єв., Лук. 20, 47; «далече молящееся», Марк. 12, 40, Єв. XII в., Гал. Єв., 1, с. 797. Срезн. I, 625. Приймаємо це читання, що погоджується і з літописним, де «далече» звичайно, а «давечя» не трапляється“.
|| О далеко отстоящем времени — не скоро, не тотчас.
И се въниде икономъ, глаголя блаженому, яко въ утрии дьнь не имамъ купити еже на ядь братии и на ину потребу. Тоже блаженыи глагола ему: Се якоже видиши уже вечер сущь и утрьнии дьнь далече есть. Т ѣ мь же иди и потрьпи мало, моляся богу. Ж. Феод., 67 (XII в.).
Слово о полку Игореве. Перевод с древнерусского
Оригинальное название переведенного произведения:
«СЛОВО О ПЛЪКУ ИГОРЕВЕ,
ИГОРЯ СЫНА СВЯТЪСЛАВЛЯ, ВНУКА ОЛЬГОВА»
Основные значения древнерусского слова «ПЛЪК» (полкъ):
войско, война, поход, битва, сражение, бой, стан, толпа, собрание.
См. значение слова в академическом словаре-справочнике:
http://dic.academic.ru/dic.nsf/slovo_o _polku_igoreve/653/пълкъ
Словарик архаичных слов смотрите ниже данного произведения.
см. древнерусский текст «Слова»: http://www.infoliolib.info/rlit/drl/slovorec.html
см. мой материал по поводу др. переводов: http://www.stihi.ru/2010/11/06/2249
о моем авторском праве на перевод «Слова»: http://www.stihi.ru/2012/03/24/11831
ссылки на словари с примечанием приводятся ниже текста данного перевода
Необходимое примечание о разночтениях и предпочтениях в работе над переводом:
Слово о битве Игоревой,
Игоря, сына Святославова,
внука Олегова
перевод с древнерусского
Не ладно ли было нам, братья,
поведать словами старыми
тяжкую повесть об Игоря битве,
Игоря Святославича?
Начаться же песни сей
по былинам этого времени,
а не по замышленью Боянову!
Ибо Боян был вещий,
коли хотел кому песнь творить,
то растекался умом он
мыслию-белкой по древу,
а по земле – серым волком
и сизым орлом под облаком.
Ибо как вспоминал он
первых усобиц время –
тогда же соколов десять
пускал на лебяжью стаю,
которую лебедь настигнут –
та уж и песнь запевала:
старому Ярославу,
храброму князю Мстиславу,
тому, что сразил Редедю
перед полками касожскими,
а также Роману-князю,
прекрасному Святославичу!
Боян же, светлые братья,
не десять своих соколов
на лебедей выпускает,
но гуслям персты свои вещие
на струны живые кладет,
а струны его уже сами
рокочут славу князьям!
***
Начнем же мы, братья, ту повесть
от старого князя Владимира
до настоящего Игоря,
что крепостью ум изопряг,
что мужеством сердце изострил,
что, исполнившись ратного духа,
навел полки свои храбрые
на Половецкую землю
за землю за нашу Русскую.
Тогда же князь Игорь воззрел
на светлое солнце в небе
и, видя все войско свое
прикрытое тьмою от солнца,
рек ко дружине своей:
“О, братья! И вы, о, дружина!
Уж лучше убиту нам быти,
чем полонену вовек!
Сядем на резвых коней
да бросим взор к синему Дону!”
Спалило ум с «похоти» князю
и вот ведь жалость: на лихо
знаменье ему заступило
изведать Дону Великого!
Рек: “Либо копье изломаю
в конце полей половецких
с вами, русичи, братья,
либо сложу свою голову,
а либо испью золотым
шлемом
Великого Дону!”
***
Боян, о, Боян,
Соловеюшко старого времени!
Если б ты эти битвы прославил,
скача по мысленну древу,
летая умом своим под облаками,
свивая славу двух стран сего времени,
рыща по тропе Трояновой
через поля на горы,–
песню бы петь тебе Игорю,
внуку тому Олегову:
“Соколов занесла ли буря
через поля широкие?–
Галичьи стаи в испуге
бегут к Великому Дону!”
Тебе бы, о, вещий Боян,
внук Велесов, это воспети:
“Вот кони уж ржут за Сулою,
вот слава звенит в граде Киеве,
вот трубы трубят в Новегороде
да стяги стоят в Путивле!”
***
Игорь ждет брата милого Всеволода.
И сказал ему буев тур Всеволод:
“Один ты брат, Игорь,
один мне – свет светлый
и оба мы Святославичи!
Седлай же ты резвых коней,
а мои – те готовы, оседланы
у Курска, брат, напереди.
А мои-то куряне,
сведомые воины:
повиты под трубами,
под шлемы взлелеяны,
с конца копий вскормлены,
пути все им ведомы,
яруги им знаемы,
луки натянуты,
тулы отворены,
сабли изострены;
сами же скачут резво,
как серые волки в поле,
ища себе чести,
а Игорю – славы!”
Тогда же вступил Игорь-князь
в стремя свое золотое
и поехал по чистому полю.
Солнце тут тьмой ему
путь заступает;
ночь же, стоная ему грозою,
птиц пробудила!
Свист звериный сбил их во стаи;
кличет Див на вершине древа,
а велит он узнать и послушать
о земле незнаемой всюду:
и по Волге, и по морю,
и по Суле, и Сурожи,
и Корсуни, а также еще и тебе,
тьмутороканский идол!
Сами ж половцы по бездорожью
бегут к Великому Дону,
и кричат их телеги в полуночи
точно лебеди в клике испуганном!
Игорь к Дону войско ведет!
Уж беду его птицы пасут по подоблачью,
по яругам грозу стерегут ему волки,
и на кости зверей орлы зовут клекотом,
и на щиты червленые брешут лисицы лукаво!
O, земля наша Русская!
Ты уже за холмом, за шеломенем.
***
Долго ночь меркнет.
Заря свет погнала.
Мгла покрыла поля.
Соловьиный щекот уснул.
Говор галок один пробудился…
Сами русы большие поля
преградили щитами червлеными,
ища себе чести,
а Игорю – славы!
Наутро в пятницу потоптали они
поганые половецкие части,
и рассыпались стрелами по полю,
и помчали уж красных девиц половецких,
а с ними – шелка и золото,
и дорогие оксамиты.
Епанчами, кафтанами, скатертьми
тут мосты мостить себе начали
по болотам, местам грязивым
и узорочьем половецким.
Стяг червленый с хоруговью белой,
ал бунчук да серебряно древко
храброму Святославичу!
***
Дремлет в поле гнездо Олегово –
далеко залетело!
Не в обиду оно рождено,
как ни соколу, так ни кречету,
ни тебе, черный ворон,
половчанин поганый ты!
Гзак бежит серым волком
и Кончак ему следует
к Дону Великому.
В день другой, больно рано
свет вещают зори кровавые,
тучи черные с моря идут,
скрыть желают четыре солнца –
в них трепещут синие молнии.
Быть тут грому великому
и дождю идти стрелами
с Дона Великого!
Тут-то копьям ломаться,
тут-то саблям тупиться
о шелом половецкий
на реке на Каяле
да у Дону Великого!
О земля наша Русская!
Ты уже за холмом, за шеломенем!
***
Вот и ветры, Стрибожьи внуки
с моря стрелами веют
на храбрые Игоря пОлки!
Стонет земля, реки мутно текут!
Пыль и порось поля прикрывают!
Стяги глаголят: снова идут
поганые половцы с Дона и с моря,
Русов полки ото всех сторон
Разом они обступили!
Дети бесовы
Преградили кликом поля,
А храбрые русичи
Преградили щитами червлеными.
***
Ярый Тур Всеволод!
Правишь ты в брани,
прыщешь на воинов стрелами,
гремлешь о шлемы мечами булатными!
Где не проскачешь, Тур, светом сверкаючи
своим золотым шеломом,
там и лежат половецкие их
злые, поганые головы;
там же разбиты калеными саблями
шлемы аварские,
Ярый Тур Всеволод!
Что раны ему,
дорогие собратья,
забывшему честь и живот,
град Чернигов,
и отчий престол золотой его, славный,
и милой жены его,
Глебовны красной,
ее свычаи и обычаи?
***
Что ж, были века Трояновы
и минул век Ярославов,
были и битвы Олеговы,
Олега того Святославича!
Ибо этот Олег
крамолу ковал мечами
и стрелами всюду сеял.
Ступает он в стремя златое
в городе Тьмутаракани,
а звон этот также слышал
и Ярослав великий –
сын Всеволода предавний.
Владимир же всякое утро
во Чернигове уши закладывал!
Бориса же Вячеславича
слава на суд привела
и на Каялину тину –
на пополому зеленую,
за обиду Олега постлала
молодого и храброго князя.
С той же Каялы понес Святополк
отца своего убитого
меж иноходцами уграми
ко святой Софии, ко Киеву!
Тогда при Олеге при Гориславиче
сеялась, разрасталась усобица,
погибала жизнь Дажьбожия внука.
В княжих крамолах всякое время
век людской сокращался.
Тогда по Русской земле
редко пахарь покликивал,
но часто вороны граяли
меж собою трупы деля,
да галки вели свои речи,
желая лететь за добычею.
То было в те войны, в те битвы,
а этакой битвы не слыхано:
с рассвета до вечера,
с вечера и до света
стрелы летают каленые,
гремлют сабли о шлемы,
трещат харалужные копья
в поле незнаемом
среди земли Половецкой!
Черна земля под копытами,
костями было посеяна,
а кровью багряною пролита –
взошли они тяготой горькою
в нашей Русской земле!
***
На седьмом же веке Трояновом
бросил жребий Всеслав
о девице ему на удачу.
И, лукавством подпершись в опасном кону,
поскакал он до города Киева,
и доткнулся древком боевого копья
золотого престола киевского.
Прянул от них лютым зверем в полуночи
из Бел-града, объятый мглой синей,
и, доставши везенья с три короба,
отворил он врата Нову-городу,
и расшиб Ярославову славу!
Волком скачет к Немиге с Дудуток!
Ну а там, на Немиге – снопами
стелют головы, жарко молотят
харалужными злыми цепами;
на току – жизнь кладут,
веют – душу от тела!
А Немиги кровавые бреги,
не добром они были посеяны,
но костями сынов наших русских!
Князь Всеслав,– и суды он творил
и князьям он рядил городища;
ну а сам рыскал волком в ночи,
да из Киева до петухов
Тьмутаракань изворачивал!
Хорсу великому волком он путь
каждый раз перерыскивал.
Вот и в Полоцке в колокола
позвонили к заутрени рано
у святой Софии ему –
он же в Киеве звон этот слышал!
Хоть душа была вещая в нем,
хоть и в теле другом подерзала,
но страдал он от бед своих часто.
Для того ему вещий Боян
еще издревле смыслил припевку:
«Ни хитру, ни храбру, ни горазду,
ни тому, кто и птицы ловчее,
не преминуть суда в жизни Божьего!»
О! стонать нашей Русской земле,
воспомянув про старое время
и про первых и старых князей!
Ведь того былого Владимира
пригвоздить уже было нельзя
ко горам золотым его киевским!
Но увы! – ныне стяги его:
те вот – Рюриковы,
а другие – Давыдовы!
И уж врозь развеваются их хвосты,
а их копья поют на Дунае!
***
Ярославнин глас слышен,
зегзицей незнаемой
кычет по зорям утренним рано:
«Как полечу по Дунаю зегзицею,
то омочу я бебряный рукав
во Каяле-реке
и утру я им князю
его раны кровавые
в теле израненном!»
На заре Ярославна плачет
на забрале в Путивле, рыдая:
«Ой, ты Ветер да Ветер-Ветрило!
И зачем ты враждебно так веешь?
И к чему мечешь ханские стрелы
на своих неустанных ты крыльях
на моих лады милого воинов?
Или мало там под облаками
тебе веять повсюду, лелея
корабли свои на море синем?!
И зачем, господин, ты веселье
по ковылию в поле развеял?!
На заре Ярославна плачет
на забрале в Путивле, рыдая:
«Ой, ты Днепр мой, Днепр-Словутич!
Ты пробился сквозь каменны горы
через землю твою Половецкую,
ты лелеял на собственной шее
корабли Святослава военные
до Кобякова стана поганого!
Возлелей, господин, ко мне милого,
чтоб не слАла к нему горьких слез моих
на заре по утру к морю синему!»
На заре Ярославна плачет
на забрале в Путивле, рыдая:
«Ой, ты Солнце, тресветлое Солнце!
Всем тепло и краснО ты повсюду!
Но к чему простираешь лучи свои
золотые на милого воинов? –
В поле безводном лучами горячими
иссушило ты луки их жаждою
и заткнуло им тулы злой тяготой.»
***
Не сороки стрекочут –
на Игорев след
ездят Гза с Кончаком повсеместно!
Тут не граяли вороны,
галки замолкли,
и сороки не стрекотали,
тихо полозы ползали только.
Дятлы тёкотом князю
путь к реке уже кажут,
соловьи же веселыми песнями всем
свет возвещают победный!
Молвит Гза Кончаку:
«Коли сокол к гнезду летит –
соколеночка мы расстреляем
своими злачеными стрелами!»
И Кончак отвечает Гзе:
«Коли сокол к гнезду летит,
то опутаем мы соколенка
дЕвицей красной и милой.»
Отвечает Гза Кончаку:
«Коль его мы опутаем-де
дЕвицей красной и милой,
то не будет ни ясного сокольца нам,
а ни дЕвицы красной и милой!
Тут уж вскоре начнут птицы нас
в поле клювами бить половецком!»
***
Рек в Бояне Ходыня
Святославова доброго мужа,
песнетворца старого времени,
Ярослава, Олега любимца:
«Тяжело голове без могучих плечей,
худо без головы будет телу.» –
как и Русской земле – без Игоря!
Солнце светит на небесах,–
Игорь-князь уже в Русской земле!
А девицы поют на Дунае –
голоса отовсюду их вьются
через синее море до Киева!
Игорь едет по Боричеву
к Пирогощей святой Богородице.
Рады страны и грады – в веселье!
Пели песню старым князьям,
а потом молодым воспети!
Слава Игорю Святославичу,
слава буй-туру Всеволоду
и Владимиру, сыну Игоря!
Здравы будьте, дружина и князи,
полки поборая поганые
за своих людей православных.
И князьям, и дружине – слава!
Аминь
В тексте перевода использовано небольшое количество архаичных слов,
каковые еще употребляются в диалектах современного русского языка.
Это позволило максимально сохранить красоту звучания этого великого
литературного памятника древнерусской культуры.
Слово о полку Игореве (Неизвестный Автор, 1185)
Игорь-князь с могучею дружиной
Мила брата Всеволода ждет.
Молвит буй тур Всеволод: «Единый
Ты мне брат, мой Игорь, и оплот!
Дети Святослава мы с тобою,
Так седлай же борзых коней, брат!
А мои, давно готовы к бою,
Возле Курска под седлом стоят.
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю — славы, почестей — себе!»
Но, взглянув на солнце в этот день,
Подивился Игорь на светило:
Середь бела дня ночная тень
Ополченья русские покрыла.
И, не зная, что сулит судьбина.
Князь промолвил: «Братья и дружина!
Лучше быть убиту от мечей.
Чем от рук поганых полонёну!
Сядем, братья, на лихих коней
Да посмотрим синего мы Дону!»
Вспала князю эта мысль на ум —
Искусить неведомого края,
И сказал он, полон ратных дум,
Знаменьем небес пренебрегая:
«Копие хочу я преломить
В половецком поле незнакомом,
С вами, братья, голову сложить
Либо Дону зачерпнуть шеломом!»
Игорь-князь во злат стремень вступает.
В чистое он поле выезжает.
Солнце тьмою путь ему закрыло,
Ночь грозою птиц перебудила,
Свист зверей несется, полон гнева,
Кличет Див над ним с вершины древа,
Кличет Див, как половец в дозоре,
За Суду, на Сурож, на Поморье,
Корсуню и всей округе ханской,
И тебе, болван тмутороканский!
И бегут, заслышав о набеге,
Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые телеги,
Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь к Дону движется с полками,
А беда несется вслед за ним:
Птицы, поднимаясь над дубами,
Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают,
Крик орлов доносится из мглы —
Знать, на кости русские скликают
Зверя кровожадные орлы;
Уж лиса на щит червленый брешет,
Стон и скрежет в сумраке ночном…
Долго длится ночь. Но засветился
Утренними зорями восток.
Уж туман над полем заклубился,
Говор галок в роще пробудился,
Соловьиный щекот приумолк.
Русичи, сомкнув щиты рядами,
К славной изготовились борьбе,
Добывая острыми мечами
Князю — славы, почестей — себе.
На рассвете, в пятницу, в туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло войско половцев поганых
И умчало половецких дев.
Захватили золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие болота
Япанчами красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
Выбрав в поле место для ночлега
И нуждаясь в отдыхе давно,
Спит гнездо бесстрашное Олега —
Далеко подвинулось оно!
Залетело, храброе, далече,
И никто ему не господин —
Будь то сокол, будь то гордый кречет.
Будь то черный ворон — половчин.
А в степи, с ордой своею дикой
Серым волком рыская чуть свет,
Старый Гзак на Дон бежит великий,
И Кончак спешит ему вослед.
Ночь прошла, и кровяные зори
Возвещают бедствие с утра.
Туча надвигается от моря
На четыре княжеских шатра.
Чтоб четыре солнца не сверкали,
Освещая Игореву рать,
Быть сегодня грому на Каяле,
Лить дождю и стрелами хлестать!
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом.
Вот где копьям русским преломиться.
Вот где саблям острым притупиться,
Загремев о вражеский шелом!
Вот Стрибожьи вылетели внуки —
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря с криками и с воем
Валит враг, но, полон ратных сил,
Русский стан сомкнулся перед боем
Щит к щиту — и степь загородил.
Славный яр тур Всеволод! С полками
В обороне крепко ты стоишь,
Прыщешь стрелы, острыми клинками
О шеломы ратные гремишь.
Где ты ни проскачешь, тур, шеломом
Золотым посвечивая, там
Шишаки земель аварских с громом
Падают, разбиты пополам.
И слетают головы с поганых,
Саблями порублены в бою.
И тебе ли, тур, скорбеть о ранах,
Если жизнь не ценишь ты свою!
Если ты на ратном этом поле
Позабыл о славе прежних дней,
О златом черниговском престоле,
О желанной Глебовне своей!
Были, братья, времена Трояна,
Миновали Ярослава годы,
Позабылись правнуками рано
Грозные Олеговы походы.
Тот Олег мечом ковал крамолу,
Пробираясь к отчему престолу,
Сеял стрелы и, готовясь к брани,
В злат стремень вступал в Тмуторокани,
В злат стремень вступал, готовясь к сече.
Звон тот слушал Всеволод далече,
А Владимир за своей стеною
Уши затыкал перед бедою.
А Борису, сыну Вячеслава,
Зелен саван у Канина брега
Присудила воинская слава
За обиду храброго Олега.
На такой же горестной Каяле,
Укрепив носилки между вьюков,
Святополк отца увез в печали,
На конях угорских убаюкав.
Прозван Гориславичем в народе,
Князь Олег пришел на Русь как ворог.
Внук Дажьбога бедствовал в походе,
Век людской в крамолах стал недолог.
И не стало жизни нам богатой,
Редко в поле выходил оратай,
Вороны над пашнями кружились,
На убитых с криками садились,
Да слетались галки на беседу,
Собираясь стаями к обеду…
Много битв в те годы отзвучало.
Но такой, как эта, не бывало.
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
День и ночь над полем незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мертвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошел великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
Далеко во мгле, перед зарею?
Игорь, весь израненный, спешит
Беглецов вернуть обратно к бою.
Не удержишь вражескую рать!
Жалко брата Игорю терять.
Бились день. рубились день-другой,
В третий день к полудню стяги пали,
И расстался с братом брат родной
На реке кровавой, на Каяле.
Недостало русичам вина.
Славный пир дружины завершили —
Напоили сватов допьяна,
Да и сами головы сложили.
Степь поникла, жалости полна,
И деревья ветви приклонили.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
Не воскреснуть Игоря дружине,
Не подняться после грозной сечи!
И явилась Карна и в кручине
Смертный вопль исторгла, и далече
Заметалась Желя по дорогам,
Потрясая искрометным рогом.
И от края, братья, и до края
Пали жены русские, рыдая:
«Уж не видеть милых лад нам боле!
Кто разбудит их на ратном поле?
Их теперь нам мыслию не смыслить,
Их теперь нам думою не сдумать,
И не жить нам в тереме богатом,
Не звенеть нам серебром да златом!»
Стонет, братья, Киев над горою,
Тяжела Чернигову напасть,
И печаль обильною рекою
По селеньям русским разлилась.
И нависли половцы над нами,
Дань берут по белке со двора,
И растет крамола меж князьями,
И не видно от князей добра.
Игорь-князь и Всеволод отважный
Святослава храбрые сыны —
Вот ведь кто с дружиною бесстрашной
Разбудил поганых для войны!
А давно ли, мощною рукою
За обиды наших покарав,
Это зло великое грозою
Усыпил отец их, Святослав!
Был он грозен в Киеве с врагами
И поганых ратей не щадил —
Устрашил их сильными полками,
Порубил булатными мечами
И на Степь ногою наступил.
Потоптал холмы он и яруги,
Возмутил теченье быстрых рек,
Иссушил болотные округи,
Степь до лукоморья пересек.
А того поганого Кобяка
Из железных вражеских рядов
Вихрем вырвал — и упал, собака,
В Киеве, у княжьих теремов.
Венецейцы, греки и морава
Что ни день о русичах поют,
Величают князя Святослава.
Игоря отважного клянут.
И смеется гость земли немецкой,
Что, когда не стало больше сил.
Игорь-князь в Каяле половецкой
Русские богатства утопил.
И бежит молва про удалого,
Будто он, на Русь накликав зло.
Из седла, несчастный, золотого
Пересел в кощеево седло…
Приумолкли города, и снова
На Руси веселье полегло.
Оглавление
Карта слов и выражений русского языка
Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.
Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.
Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.